Тьма людских сердец: полный обзор аниме-экранизаций книг Нацухико Кёгоку

Ёкаи и истоки преступности в ужасах, мистическом детективе, антиутопии и сказке

Материала автора Crunchyroll Россия Евгения Шеянова

Я просто хотел понять, чем же мне так понравилась одна коротенькая двухсерийная OVA Denpa-teki na Kanojo, а потом оказалось, что я вообще ничего не знаю о её создателях. Открыл базу аниме и вместо наслаждения анимацией стал удовлетворять свои исследовательские порывы, нажимая на имена и тайтлы, встречавшиеся на пути. И вдруг глаз зацепился за название в каком-то отзыве; один сериал сравнивали с другим. Название то — типичное для хорроров, но устоять было сложно: аниме! хоррор! Requiem from the Darkness. Так я узнал про Нацухико Кёгоку.

Редкому анимешнику в нашей стране что-то скажет имя писателя Нацухико Кёгоку: его книги на русском не издавались, да и редкие аниме-адаптации, кажется, прошли мимо — прежде я слышал про Mouryou no Hako, но лишь раз, зато в интригующем контексте: «сериал, который следует смотреть с блокнотом в руках, чтобы записывать даты и имена», — звучит как челлендж! А между тем автор, начавший публиковаться со своими сложносочинёнными мистическими детективами на родной земле в 1990-х, мигом стал культовым и собрал различные награды. В Японии его любят, уважают, посвящают ему персонажей, носящих его имя, будь то соперник Холмса Фуюто Кёгоку из «Дело №221: Кабуки-тё» или, куда более очевидный референс, сам Нацухико Кёгоку из спин-оффа «Прозы бродячих псов» Bungou Stray Dogs Gaiden: Ayatsuji Yukito VS. Kyougoku Natsuhiko — нет, в аниме этот сюжет не адаптировали, но Мидзуки Цудзимура появлялась в полнометражке. Кстати, противника Кёгоку, выступающего на стороне добра Юкито Аяцудзи, вы можете знать как автора романа Another, адаптированного в одноимённое аниме, и детектива «Убийства в десятиугольном доме», выпущенного издательством «Эксмо» в этом году.

После выхода Tsukihime Киноко Насу, сценариста и сооснователя Type-Moon (Kara no Kyoukai, серия Fate), спросили в интервью о повлиявших на него писателях. Тогда Насу так отозвался о Кёгоку: «Я его так обожаю. Он не просто оказал на меня влияние, я почитаю его как божество».

Эта статья — о четырёх аниме-адаптациях произведений Нацухико Кёгоку, созданных разными людьми на разных студиях, но объединённых общими элементами и темой тьмы в людских сердцах; адаптациях, которые если не позволят прикоснуться к божественному, то помогут хоть немного к нему приблизиться.

Сериал из 13 эпизодов, созданный в 2003 году и приуроченный к выходу третьей книги серии, представляет собой, как следует из оригинального названия, сборник мистических историй.

Конец эпохи Эдо. Главный герой, Момоскэ Ямаока, оставляет семейный бизнес, чтобы исполнить мечту: написать 100 мистических рассказов — кайданов. Однажды попав под ливень, он находит убежище в обветшалом здании, где и знакомится с потусторонней бандой Онгё, состоящей из монаха Матаити, продающего бумажки с заклинаниями, сексуальной кукловодки Огин и оборотня Нагамими. Эта троица бродит по миру людей и наказывает грешников — тех, кто не смог подавить тьму в своём сердце, совершил преступление и смог избежать наказания — временно!

Онгё сразу предупреждают героя, что не стоит человеку связываться с потусторонними вещами, но Момоскэ игнорирует данное ему предостережение и, едва услыхав о творящихся где-то странных делах, мчит навстречу приключениям: не то чтобы собрать материал для историй, не то чтобы вновь встретиться с судейской троицей — и, в первую очередь, с красавицей Огин. Но чем дальше, тем более лояльным становится отношение судей людских судеб к молодому и наивному писателю, всюду сующему свой нос. Меняется и сам Момоскэ: за время приключений с Онгё он насмотрится на ужасные смерти людей и в финальную историю влезет с целью увидеть сцены пыток, изображённые в гравюрах, — увидеть воочию, с реальными людьми в главных ролях, а затем ужаснётся, не переступил ли он черту, не потерял ли в себе человеческое.

Впрочем, интереснее наблюдать не столько за ключевыми героями: несмотря на харизматичность, получившуюся в значительной степени благодаря работе сэйю — Рюсэй Накао (Фриза из Dragon Ball) чудо как хорош в роли Матаити, — основные персонажи остаются грубыми мазками из редких фактов — особенно это касается Онгё — на фоне еженедельных детективных историй о забывших о морали людях.

Истории эти развиваются столь стремительно и так психоделично оформлены, что сравнимы с промчавшимся за секунды до пробуждения сном. Атмосфера кошмара создаётся самыми различными способами. Перспектива окружения искажается, изгибается так неестественно, что мироздание вот-вот затрещит по швам, часто используется гиперперспектива и эффект рыбьего глаза. Сами персонажи буквально тонут в бездонной мгле теней, визуально вторя сюжетам о грехопадении.

Ноты сэйнэна и хоррора в «Реквиеме» звучат максимально громко и позволяют себе выстраиваться в такие партии, какие современная цензура ни за что бы не пропустила на телевидение; отдельные сцены сериала шокируют и надолго врезаются в память: вот, в начале серии молодая мать поёт колыбельную младенцу под шум листвы трёхмерной ивы, а затем... фон превращается в переливающийся паттерн листьев, цвета становятся насыщеннее, а за зелёным следует красный — давящее сочетание. А после с женщиной случается страшное; кажется, что вот она, кульминация сцены, отчего совсем не ожидаешь, что дальше будет что-то ещё более ужасное, оставляющее дыру в груди и изумление: как создатели аниме вообще решились такое изобразить, а телеканалы — показать?! Шокирующая жестокостью сцена была бы и вполовину не такой впечатляющей и запоминающейся, если бы не режиссура: самое интересное не показывают детально, а заставляют домысливать — жуткий, разрывающий сердце финал подан через силуэты, шум листвы пропадает, оставляя лишь плач младенца — ненадолго.

Несмотря на качественную постановку, выполненную под руководством ветерана аниме-индустрии Хидэки Тонокацу — пик его карьеры пришёлся на 1980–1990-е, поэтому это нормально, если вы о нём прежде не слышали, — Kousetsu Hyaku Monogatari сложно назвать красивым тайтлом. Ракурсы и монтаж — это, конечно, хорошо, но техническая составляющая не выдерживает конкуренции ни с современными произведениями, ни с некоторыми, вышедшими за декаду до. Связано это в первую очередь с архаичным CG, устаревшим, наверное, уже на момент выхода сериала. Добавьте к трёхмерной графике соотношение сторон экрана 4:3 — и вот, идеальный слепок эпохи, предшествующей моэ-эре. Однако вместе вся эта архаика удивительнейшим образом работает на атмосферу, вызывая у современного зрителя какой-то первобытный ужас и усиливая ощущение ирреальности происходящего.

Однотипная же массовка кажется куда более серьёзным недостатком: все второстепенные персонажи сериала — теневые клоны, готовые убить за частичку индивидуальности, делят между собой полтора дизайна, перетекающих из серии в серию, но при этом они здорово дополняют мистическую атмосферу своими инфернальными рожами! Синхронично сюжету сериал будто ещё и визуально напоминает: человек — вот кто настоящий монстр, а людская злоба будет влиять на мир ещё долго после смерти физического тела.

Kousetsu Hyaku Monogatari, Requiem from the Darkness — чтобы ещё сильнее запутать, в 2015-м на английском языке стали частями и в электронном виде издавать первый том оригинальной серии, обозвав его The Wicked and the Damned: A Hundred Tales of Karma — название, достойное сборника историй о Твиттер-эссеистах, а не о призраках. Так ещё и сопроводили каждую отдельную историю припиской «volume» в названии — не верьте. В оригинальной серии вышло пять томов, последний — в 2010 году.

Если первоисточник предыдущего сериала получил свою аниме-адаптацию всего через четыре года, а режиссёрское кресло досталось уже опытному Хидэки Тонокацу, то культовому роману Нацухико Кёгоку, лауреату 49-й Премии клуба японских писателей детективного жанра, пришлось ждать 13 лет, а для Рёсуке Накамуры, ранее работавшего среди прочего над первым эпизодом Nana и некоторыми сериями Gyakkyou Burai Kaiji: Ultimate Survivor, Mouryou no Hako стал дебютом в роли главного режиссёра. Это потом у Накамуры будут сюжет Run, Melos! в Aoi Bungaku Series, полнометражный Nerawareta Gakuen и наконец звёздный час в Hai to Gensou no Grimgar.

Но в том, что тринадцатисерийная адаптация романа Mouryou no Hako, вышедшая в 2008-м, выглядит сыном маминой подруги на фоне других адаптаций книг Кёгоку и даже спустя столько лет, кажется, ни капли не стареет, заслуга не одного лишь Накамуры. Помимо него в работе над сериалом замечены и такие будущие звёзды, как режиссёры Юдзуру Татикава («Моб Психо 100», Deca-Dence) и Ацуко Исидзука (No Game No Life, «Дальше, чем космос»), и уже опытный на тот момент сценарист Садаюки Мурай, успевший поработать с Сатоси Коном и над первыми сериальными воплощениями «Путешествия Кино» и «Бугипопа». Сюда же наполовину перебрался и сценарист Ёсинобу Фудзиока, уже адаптировавший Кёгоку в «Реквиеме». Стоит ли упоминать дизайн от CLAMP и группу Nightmare, исполнившую сразу и опенинг, и эндинг?

Середина августа 1952-го, послевоенная Япония. Поезд, на котором едет домой мучимый кошмарами детектив Сютаро Киба, резко останавливается: на железнодорожные пути упала девочка, а единственная свидетельница не может сказать ничего внятного, только рыдает в ночи, скрывшей всю красоту лепестков сакуры, летящих с известной скоростью. Совсем на другую детективную ветку садятся в конце августа писатель Тацуми Сэкигути и редактор Морихико Торигути, опрашивающие местных жителей: в округе орудует маньяк, оставляя после себя тут и там части тел. Но это всё — лишь некоторые завязки, части одного большого пазла.

В противовес «Реквиему» Mouryou no Hako, несколько теряя в экшене, но не в умении заинтриговать и нагнать давящую атмосферу, рассказывает единую, сложно закрученную историю с множеством действующих лиц и нелинейным повествованием. Информации реально много! Из «Ящика» на голову зрителя сыплются псевдонимы и прозвища героев, тонны имён хоть сколько-то значимых второстепенных персонажей, названия префектур и городов. религиозных течений, даты, а также вся колоссальная эрудиция Нацухико Кёгоку в области фольклора, которой можно было повосторгаться в предыдущем тайтле, — не зря автор состоит во Всемирной ассоциации ёкаев, основанной Сигэру Мидзуки. Последнее становится особенно явным, когда «местный Шерлок Холмс» Акихико Тюдзэндзи, по прозвищу Кёгокудо, две серии подряд через разные, порой противоречащие друг другу легенды и прочтения иероглифов объясняет, что за существа эти «морьё», вынесенные в название.

Более того, Mouryou no Hako, словно хардкорные платформеры, не прощающие ошибок, делает жизнь обычного зрителя ещё сложнее, запутывая и своей структурой: в нелинейное повествование, помимо нескольких детективных линий, вплетаются написанные персонажами сериала сюжеты книг — причём порой пропущенные через субъективную призму восприятия одним из героев, вставляются отрывки фильмов и вырванные из контекста сцены, сон смешивается с явью, а реальность, полная лжи и слухов, объясняется вмешательством потустороннего — только как дополнительная трактовка. Но на самом деле лишь в описании сериал кажется сложным для восприятия: он очень грамотно чередует текст и подтекст, достаёт из лотерейного ящика то подсказку, то раскрывает небольшие моменты, а следом вытаскивает новую загадку. И захватывает так, что достоин встать рядом с «Зодиаком» Финчера — и я ни грамма не гиперболизирую. Иногда даже получится предугадать, кто в конкретной линии «дворецкий», но увидеть полную картину и поразиться тому, как переплетены отдельные детали, удастся лишь к финалу, а развязка удивит своей неожиданностью и… даже безумностью.

Говоря о Mouryou no Hako, буйствует желание рассказать обо всех замеченных деталях, но при этом даже незначительно не приоткрыть дверь, чтобы её ненароком не распахнуло сквозняком, представив читателю полный взгляд комнату, завешанную перипетиями сюжета, и лишив потенциального зрителя удовольствия самому сматывать нити в клубок. Эта часть, посвящённая некоторым моментам, лишённым нюансов, вырванным из контекста, а также параллелям с Kousetsu Hyaku Monogatari, надеюсь, будет подобна замочной скважине и не раскроет ничего лишнего, способного испортить впечатление.

Данный сериал, как и «Реквием», исследуя истоки преступности, вновь обращается к фольклору, но, в отличие от, не становится энциклопедией существ, а акцентирует внимание лишь на двух, зато каких! И, что важнее, здесь явно прослеживается общее для персонажей — заражение какой-либо идеей вплоть до навязчивого состояния: будь то фанатизм по известной некогда актрисе, одержимость поиском и изгнанием морьё или иррациональная зависть обладателю живой девичьей головы.

Ёрико Кусумото, обычная школьница, хочет быть умной, красивой, богатой, как её одноклассница, Канако Юдзуки. Её стремление быть идеальной во всём очень точно передаётся в сцене в классе, когда учитель просит назвать Шесть бессмертных поэтов. И Ёрико не справляется, назвав лишь половину, но тем самым заслуживает признание её идола. А затем зацикленная на своём несовершенстве Ёрико легко заражается от Канако идеей о реинкарнации — и надеждой, что уж в следующей-то жизни всё будет идеально. Надежда Ёрико подчёркивается и в опенинге, а затем её линия становится ключевым сюжетом в эндинге. Поставивший его Сигэхито Такаянаги — в будущем режиссёр двух сезонов Kami nomi zo Shiru Sekai и Kekkai Sensen & Beyond, — словно завершает историю, рассказанную в первой серии, сильным визуальным воплощением колеса Сансары из бесконечного строя идущих друг за другом Ёрико и Канако. Колесо, которое непременно остановится.

У депрессивного писателя Тацуми Сэкигути навязчивые мысли другие: не слишком ли он слаб, что, встретившись с тооримоно, поддастся и перешагнёт на тёмную сторону? Здесь не лишним будет провести параллель с Момоскэ из «Реквиема», который тоже ходит по краю пропасти. Но Сэкигути, находящийся на грани срыва, не получает ту же поддержку, что и Момоскэ от Огин, вместо этого его друг Кёгокудо лишь констатирует: «Ты, Сэкигути, одержим самым сильным морьё». И это действительно так.

Из-за сомнений Сэкигути в себе, его положение ощущается действительно опасным для персонажа: в любой момент он может сорваться в бездну. Сэкигути, читая рукопись своего коллеги, планомерно погружается в текст: он ставит себя на место героя произведения, впитывает все его переживания, воззрения, заражается неврозами и иррациональной завистью. Сэкигути всматривается в чужую бездну, открывая ей себя. Или же то не чужая тьма, а его собственная, ведь если бы она не таилась в глубине самого Тацуми, то и в другом человеке он бы её не увидел, не так ли? И злой дух будет изгнан лишь с завершением истории, когда Сэкигути поймёт, что его желание увидеть коробку с живой головой не воплотится в реальность.

К слову, в вышедшем в довесок к сериалу 17-минутном спешле-компиляции, где события рассказываются с точки зрения Ацуко Тюдзэндзи, журналистки и сестры Кёгокудо, которой очень мало в основном сюжете, развивается идея того, какие опасности таит себе погружение автора в чужую историю, прикосновение к чужой тьме. И Ацуко изящно приходит к своему собственному выводу, как избавиться от проникшей в сердце тьмы: перенаправлять её в творчество, в статьи и романы.

Однако говоря об этом эпизоде, не могу не отметить, что некоторые сцены, используемые в спешле повторно, несколько портят впечатление, потому что они были точкой зрения другого персонажа, а здесь не то что рушат магию, а добавляют фактическую ошибку в сюжетный склад, где каждая коробка прежде стояла на своём месте.

Коробки, ящики и прочие кубические фигуры — один из образов, который преследует зрителя на протяжении всего сериала, начиная с названия и пролога, в котором показывают голову девушки в шкатулке, продолжая очевидным зданием, похожим на коробку, и заканчивая неожиданными тривиями о том, что, дескать, национальных кукол начали делать из материала, оставшегося в ящикостроительном институ... храме. Там же и сравнение Кибы своего душевного состояния с пустой коробкой. Кубы проникли даже в имена, но то всё — детали. Свою завершённость образ получает, когда сплетается в кульминации линии Кибы и актрисы — стилистический переход становится самым сильным утверждением о способах трансляции заразительных идей, но теперь — на широкую аудиторию.

Пересматривая Mouryou no Hako, можно с каждым разом находить для себя какие-то новые детали, которым прежде не придавал большого значения, — и они раскрываются совершенно в новом свете. Но есть некоторые моменты, которые каждый раз остаются непонятными: например, разговор Сэкигути с Торигути и Ацуко Тюдзэндзи в машине, где ему напоминают о участии в некоем деле — судя по реакции Сэкигути, закончившимся не очень хорошо и оставившим свой след, но ничего более конкретного. Нам не расскажут ни то, как герои познакомились, ни то, откуда Рэйдзиро Энокидзу, детектив с плохой памятью на имена, узнаёт некоторые факты преступлений. На последнее лишь намекнут переходом от рассказа про ясновидящих к встрече в агентстве «Роза и Крест», но не раскроют чётко: Энокидзу видит случайные воспоминания окружающих его людей. Мы словно наблюдаем кусочек отдельного периода жизни главных героев. Причина тому — то, что сериал — экранизация второй части длинной серии Hyakki Yakou Series («хякки яко» — «ночной парад ста демонов», проходящий летними ночами, когда черти и прочая нечисть выползает на улицы людских поселений), посвящённой детективу-экзорцисту Кёгокудо и насчитывающей в себе девять романов и пять сборников рассказов.

Первая часть, Ubume no Natsu, была экранизирована в 2005 году в формате полнометражного фильма; в трейлере особенно интересно увидеть, как бы выглядели в реальности знакомые по аниме герои; и улыбнуться: Кёгокудо опять листает книги с репродукциями гравюр и что-то объясняет. Кино-адаптации удостоилась и Mouryou no Hako (2007), а выход фильма, вероятно, был приурочен к 45-летию автора оригинальных романов Нацухико Кёгоку.

В том же 2007-м начала выходить манга-адаптация романов от художницы Аки Симидзу (Qwan, манга-адаптация игры Suikoden III). Но в редакции, видимо, что-то перепутали, и части выходили в очень странном порядке, вторя сумасшедшей нелинейности произведений: сначала вышла Mouryou no Hako (II), затем — продолжение, Kyoukotsu no Yume (III), потом Ubume no Natsu (I), Jorougumo no Kotowari (V), и наконец онгоинг на момент написания статьи — Tesso no Ori (IV). Первый же роман в 2009-м выпустили на английском языке в Vertical, импринте американского подразделения Kodansha.

Впрочем, аниме-адаптация Mouryou no Hako сохраняет композиционную целостность и легко воспринимается в отрыве от других произведений серии.

Нацухико Кёгоку, ранее неожиданно вписывавший единичные элементы фантастики то в мистическое окружение XVIII века, то в уже более реалистичный сеттинг послевоенной Японии середины XX века, теперь выдаёт полноценную фантастику, детально вырисовывая мир будущего в антиутопии Loups=Garous. И снова аниме рекламирует книги: роман 2001 года печатают на английском в VIZ Media, а через год после релиза аниме выйдет и книжный сиквел.

2035 год. Люди общаются между собой преимущественно через интернет, едят синтетическую пищу, постоянно смотрят в так называемый монитор — усовершенствованный аналог смартфонов, — ходят по одному маршруту, построенному GPS-навигатором, и 24/7 находятся под пристальным взором Старшего брата. Но даже в сеттинге повсеместного слежения и кажущейся безопасности найдётся место тёмным уголкам: прямо под камерами происходят серийные убийства. Впрочем, это дело десятое. Основное внимание сконцентрировано на том, как главные героини пытаются социализироваться внутри своей небольшой группы: общаться в реале и организовать свой клуб лёгкой музыки (ну, почти) — вот что действительно имеет значение! Ведь ужасы происходят где-то и с кем-то, но не с тобой.

Наконец-то в полнометражной адаптации романа Кёгоку, представленной в 2010 году режиссёром Дзюнъити Фудзисаку («Кровь+»), есть то, за что мы любим аниме: вместо унылых мужиков-писателей, разбирающихся в фольклоре, на сцену выходят милые девочки и их нежная девичья дружба — а может, и нечто большее, чем просто дружба.

Фан-факт: в английском дубляже одна из девочек стала мальчиком.

В Loups=Garous переходят элементы из предыдущих адаптаций Кёгоку, становясь чуть ли не полноценными характерными чертами. Так аниме снова начинается с вырванной из контекста сцены преступления — к ней будут возвращаться несколько раз на протяжении всего фильма, дополняя мотивами злоумышленников и новыми действующими лицами, пока эпизод не разрастётся до полноценной сюжетной линии.

Другой особенностью, перешедшей из ранних тайтлов, — а конкретнее, из Mouryou no Hako, — становится множественность детективных историй, которые сплетают толпу людей в единое полотно. И вот тут-то Loups=Garous не справляется: некоторые сюжеты преподносятся одним предложением, словно это такая тривия, но за ними чувствуется большая нерассказанная история. Лучшим примером здесь будет отношение общества к анимешникам будущего — точнее, к тем, кто рисует в «стиле аниме», — и философия тех любителей мультиков, что готовы убивать коллег по цеху — ни то, ни другое в достаточной степени не раскрыто. Другие же сюжеты теряют второй акт, превращаясь в историю из завязки и развязки: в начале фильма нам одним кадром быстро показывают статью о загадочной смерти, а в кульминационной части рассказывают, как всё было на самом деле. И всё бы ничего, если бы почившая не была матерью одной из героинь, учительницы Сидзуэ Фувы, которая частенько отнимает экранное время у своих подопечных.

Ситуацию с набросочными нарративными элементами усугубляет картонность персонажей. Они перебрасываются внезапными рассказами о своём прошлом, в лоб говорят о своих мотивах и делают это так, словно это просто факты (да, опять то же самое, но уже в отношении персонажей), нужные для того, чтобы двигать историю, а плоские архетипы героев не омрачаются их внутренними переживаниями. И соответственно не затрагивают струны сердца у зрителя. А самое ироничное в том, что в этом параде манекенов с безжизненными глазами интереснее всего наблюдать за интроверткой Хадзуки Макино — за тем, как она действует в непривычных для неё ситуациях, и за тем, как она меняется по ходу повествования.

В начале фильма нам через мировоззрение Хадзуки не только дают экспозицию, но и рассказывают о героине, чтобы последовательно её развивать. Девочке тяжело даётся общение с другими людьми — следствие некоторой изолированности, когда даже с родителями общаешься через интернет и в официальном тоне. Когда впервые появляется одногруппница Аюми Коно, Хадзуки воспринимает её через призму своего монитора, который буквально отделяет одну девочку от другой. Затем, когда Хадзуки приходит в гости к Аюми, последняя встаёт слишком близко к первой и тем самым нарушает её безопасное пространство — Макино смущается и теряет равновесие. Но чем ближе к концу, тем увереннее Хадзуки чувствует себя рядом с Аюми и даже позволяет себе пойти на физический контакт.

Уверенность Хадзуки растёт тем сильнее, чем больше она отказывается от монитора — и, соответственно, отдаляется от системы. Хадзуки, оказавшейся во время ночной вылазки без связи с Сетью, приходится учиться принимать решения самостоятельно, начиная с незначительного: как перелезть через забор, следуя за одногруппницей. Переломным моментом становится вопрос Аюми, зачем Хадзуки пошла вместе с ней и Мио к Мяо. Аюми объясняет свои и Мио мотивы для ночной вылазки, завершая короткий монолог словами «делай то, что ты хочешь», чтобы подтолкнуть девочку. Однако Хадзуки всё ещё не уверена в себе. И раз Аюми не говорит, что ей делать, то, может, подскажет её старый товарищ — Хадзуки достаёт монитор, отчаянно ища помощи у него, но экран показывает только холодное error 404. Выбирать приходится самой. А когда придёт время возвращается домой, Хадзуки будет танцевать в лунном свете.

Впрочем, таких деталей, характеризующих персонажа, в достатке, пожалуй, только у Хадзуки. И всё равно она остаётся картонной и не вызывает сопереживания, а некоторые её решения даже после долгих размышлений и повторных просмотров остаются непонятными.

Наконец, последняя оформившаяся характерная черта адаптаций романов Кёгоку Нацухико: Loups=Garous, как и предыдущие адаптации, снова исследует истоки преступлений и тёмные уголки людских сердец, но делает это обрывочно (опять!), оставляя тут и там намёки, которые не складываются в цельное высказывание.

К сожалению, Loups=Garous остаётся бескрайним полем нераспустившихся идей за оградой полуторачасового хронометража. И неизвестно, кроется ли причина в первоисточнике или же в самой адаптации. Смотреть или нет — думайте сами: монитор не подскажет решения.

В последней на данный момент адаптации — и снова полнометражной, — вышедшей в 2011-м (всего через год после Loups=Garous), возвращается явная фольклорная составляющая, которой в предыдущем фильме сильно меньше обычного, а жанр неожиданно смещается с детективного триллера и ужасов в сторону сказки.

Сюжет простой: Мальчик-Тофу, поругавшись со своим отцом, Королём ёкаев, отправляется искать маму. Но злые тануки запечатывают мальчика в лачуге на сотни лет. Леса вырубят, а по зданию вдарят экскаватором, случайно сняв печать, и приключение продолжится, но уже в современности, где люди не только забыли ёкаев, но и стали жадными до денег и власти, отчего легко управляются злыми тануки. И начинается борьба добра с енотами.

В Toufu Kozou опять переходят некоторые элементы, которые присутствовали в других адаптациях Нацухико Кёгоку: духи, неожиданный финал, мистическая первопричина злых поступков у людей — и теперь только она, без попыток хоть сколько-то углубиться в психологию, — а также фантастическое изобретение, которое опять же будет использовано во имя всего плохого, против всего хорошего. Но больше никакой нелинейности, никакой сложности — впрочем, проблема Toufu Kozou отнюдь не в простоте или детскости: фильм банально плох на многих уровнях, начиная с трёхмерной анимации, не выдерживающей никакой конкуренции даже в сравнении с Kousetsu Hyaku Monogatari, и заканчивая низменными шутками, «лучшей» из которых станут тестикулы тануки, показанные крупным планом — да уж, такое не везде увидишь.

Фильм, созданный режиссёром Симмэем Кавахарой на базе Lapiz Inc., занимающихся всем, что связано с 3D в аниме (Berserk (2016), Batman Ninja) и видеоиграх (некоторые кат-сцены в Toukiden: Kiwami), не спасло менторство Гисабуро Сугии, ветерана индустрии, начавшего свой путь ещё с работы над анимационным Astro Boy и подарившего нам ту самую аниме-адаптацию Кэндзи Миядзавы «Ночь на железной галактической дороге», ставшую классикой. Последняя адаптация Кёгоку, отмеченная несчастливой четвёркой, окончательно погрузилась во тьму.

Нацухико Кёгоку не только автор множества романов, послуживших первоисточниками для аниме, Кёгоку и сам успел поработать в аниме-индустрии: написал сценарий 101 эпизода «Гоготуна Китаро» (1996), одной из адаптаций манги Сигэру Мидзуки, который заразил его ёкаями; подарил свой голос второстепенным персонажам в Kindaichi Shounen no Jikenbo Movie 2: Satsuriku no Deep Blue, полнометражном ремейке одной из историй из детективного сериала с тем же названием, и в Hakaba Kitarou, мрачной версии «Китаро» из блока noitaminA. И даже ворвался в адаптацию своих книг, самолично озвучив Кёгокутэя, повелителя потустороннего в Kousetsu Hyaku Monogatari, — прислушайтесь! Помимо аниме- и манга-адаптаций, его произведения нашли своё воплощение и в кино: помимо упомянутых уже Ubume no Natsu и Mouryou no Hako, в 2004-м вышел Warau Iemon, интерпретация популярной истории о призраках, повествующей о любви ронина Иэмона и обезображенной красавицы Ойвы. Но все эти фильмы, видимо, так и не выбрались за пределы Японии. Кёгоку и сам успел попробовать свои силы в кино: и как монтажёр, и сыграл в ряде фильмов, в том числе в «Великой войне гоблинов» Такаси Миикэ, где также отвечал за прослушивания актёров на роль ёкаев.

Однако написав столько слов об аниме, нельзя не сказать, что это всё-таки не книги: ни в одной из четырёх описанных адаптаций мы не увидим ни слога Кёгоку, ни его, как бывшего дизайнера, дотошности в оформлении, ни его примечаний. И я не хочу сказать, что книга, как водится, лучше. Я имею в виду, что за всеми этими адаптациями стоит множество талантливых людей с горящими сердцами — их не то что больше, чем упомянуто в статье, их — тьма! Режиссёры, сценаристы, продюсеры, аниматоры, композиторы, ассистенты и многие другие — их усилия, их судьбы, рассматриваемые ретроспективно, вызывают лишь восхищение и удивление от того, как иногда люди пересекаются на разных проектах. Именно люди могут сделать то, что задумывалось как реклама книг, чем-то особенным. И даже неудачный — лишь по моему мнению, — но завершённый фильм может стать шагом к чему-то большему.

Больше десяти лет назад меня утянули с головой в мир аниме замеченные в титрах двух сериалов строчки Дай Сато и Manglobe, а теперь имя Нацухико Кёгоку открыло новые слои, прежде спрятанные под гущей вод. И кто знает, куда в следующий раз заведёт случайно замеченное — в титрах или интернете — имя. Кто знает, какие потрясающие вещи, прежде скрытые во тьме, откроются, если вдруг обратить внимание на то, на что прежде внимания не обращал.

#лонгрид #ужасы #детектив #литература #нацухикокёгоку