Любовь, надежда и вымирание [Death Stranding]

Рассказываю об игре, надежде и отчаянии, делюсь своими впечатлениями и пытаюсь разобраться, причём здесь всё-таки любовь. Осторожно, спойлеры.

Нити

Смыслы и отсылки

Человек и отчаяние

Сэм

Фактор вымирания

Лу

Заключение

Впервые взглянув на разрушенный катастрофой мир, безжизненный и пустой, невольно проникаешься чувством легкой апатии. На руку данному ощущению, играет ещё и геймплей, основой которого является путешествие. Медитативное и неспешное, оно провоцирует задать самому себе вопрос: «Для чего я продолжаю?».

В этом вопросе, как будто бы, кроется вся наша жизнь. Изо дня в день, двигаясь по одинаковому маршруту, невольно начинаешь замыкаться, оставляя единообразие окружения где-то за пределами своего восприятия. Концентрируясь на себе и на своих мыслях, мы подвергаем себя опасности, хоть, на первый взгляд, в этом и нет ничего плохого. Где бы мы ни были, и чем бы мы ни занимались, повторяя раз за разом одно и тоже, мы неизбежно находим себя невыносимо одинокими.

Может быть, это звучит слишком тоскливо, но именно так я себя чувствовал, наблюдая за Сэмом, шагающим по склону горы. И ветер порывами бьет его, и каменистая почва предательски норовит уйти из под ног, а я лишь нажимаю на кнопки и любуюсь очаровательным видом. Атмосферная музыка расслабляет, перед глазами заснеженные горы, а маленький человек на экране просто идёт. Окажись я на его месте, не увидел бы всей этой красоты, вынужденный смотреть под ноги и бороться с ветром. Мне просто не было бы до неё дела. Есть ощущение, как будто бы, что-то очень важное мы в повседневности упускаем.

Именно в эту роль предлагает нам вжиться игра, почувствовать себя пауком, который без остановки плетет свою сеть. Впрочем, в созданную нами паутину, игра периодически бросает алмазы.

Прежде чем мы оказываемся выброшены в мир, вместе с Сэмом, нас накрывает волной фактов, определений, человеческих связей, и событий. И выслушав все это, насмотревшись на все эти странности, мы вдруг обнаруживаем себя бредущими по безжизненной каменистой местности в направлении крематория. В своём неведении, непонимании, мы одиноки. Здесь начинают зарождаться подозрения в том, что нами манипулируют.

Кто все эти люди? Почему им что-то нужно именно от нас? Неужели они собираются организовать страну, хотя сами не в силах даже сжечь труп собственного президента? Чтобы распутать представшее перед нами переплетение сюжетных нитей, необходимо пересилить себя. Как Сэм, несмотря на апатию, на тяжесть, на усталость и на ощущение бессмысленности происходящего, мы продвигаемся вперед, пока, наконец, ниточка за ниточкой, клубок не оказывается распутанным в наших руках.

И не даром я упоминаю Сэма, ведь он является нашим проводником в этот мир. Мы боремся вместе с ним, страдаем вместе с ним, вместе с ним устаем, и вместе с ним обретаем смысл в своём путешествии. Он единственный человек на экране, которому доверяешь с самого начала, он один не носит масок. Ирония ли в том, что больше всего доверия вызывает человек, который никому не доверяет?

Нитей в дальнейшем всплывает множество. Высказывание о жизни и смерти оказывается тесно переплетено с историями о верности, долге, семье и любви. Каждая новая отметка на карте таит в себе уникальные знания, которые постепенно сплетаются в целостную картину мира. Формирование хиральной сети нами для людей — это, буквально, воспоминание, путь к своим истокам.

Оказавшись впервые на израненной темпоральным дождем пустынной земле, я почувствовал себя гостем, незаинтересованным наблюдателем. Но, как подобает гостю, который хорошо провел время, мне было жалко уходить.

Главный герой, тоже проходит этот путь, заново открывая для себя мир и разнообразие взаимоотношений, которым ранее не предавал значения. И, казалось бы, он обретает совершенно не то, к чему стремился изначально. Ведь, едва Сэм воссоединяется с сестрой, он сразу безвозвратно теряет её. Однако, вокруг него теперь находятся люди, которые не нуждаются более в его работе, но любят без этого. Сэм даже сам обнимает Дэдмэна, хотя до этого не мог прикоснуться к своей якобы матери.

Поражает воображение при этом проделанный путь. Мы прошли поперек Америки туда и обратно и оставили свой след. Не только проложили дорогу из потерянных посылок и недовольных клиентов, но ещё и вплели собственную нить в паутину этой игры. Это же, как минимум, странно, что какой-то человек, о существовании которого ты не задумываешься, вдруг, благодаря твоему генератору, может зарядить свой экзоскелет. Случайно брошенная кем-то верёвка может выручить тебя там, где собственных ресурсов для выживания уже не осталось. Мы не просто ознакомились с игрой, а стали частью глобальной сети, в которой самое обыденное действие может улучшить чей-то опыт.

Ладно, мы поговорили о нитях, пришла пора и смысл в этом всём поискать.

Death Stranding неожиданно прямолинейна. Казалось бы, перед нами вырастает гора экспозиции, но объяснений толком нет. Нас бросают в мир, который функционирует совершенно непредсказуемым образом. Но, с продвижением по сюжету, всё меньше удивляешься местным особенностям. Даже имена персонажей очень элегантно и просто описывают их сущности, а колыбельная песня Амелии — раскрывает суть сюжета, когда мы об этом еще даже не подозреваем.

И пускай нелегко описать словами явления хирального дождя, береговых тварей, бессмертия главного героя или смолы. Интуитивно всё это понятно, легко усваивается на уровне чувств. Но всё-таки, кое-что иногда необходимо рационализировать.

Основную информацию о выходе смерти, мы узнаем со слов Хартмэна. Этот персонаж представляет собой отчаянного исследователя, весь смысл жизни которого содержится в поиске истинны. Причём, поиск этот обоснован, как его личное стремление к воссоединению с семьёй. Вот что он говорит о челевеческих душе и теле:

Впрочем, концепция, предлагаемая Хартмэном слишком упрощена и не описывает происходящее в том объеме, который требуется. У меня сформировалось стойкое ощущение того, что понятие души в игре значительно шире, чем мы себе представляем, исходя из русского текста интервью. Объясню на том же примере, что и Хартмэн.

Оперируя только понятиями Ка и Га, мы могли бы сказать, что Амелия - это душа (Ка), покинувшая тело (Га) Бриджет. Но такое разделение не совсем соответствует тому, о чем говорили Египтяне. Более того, оно не объясняет, почему Бриджет продолжает жить и чувствовать. Ведь, что такое тело без души? Сосуд, не способный к жизни или, по крайней мере, к проявлению чувств. Отсутствие сострадания вполне вписывается в контекст принимаемых Бриджет решений. Её не пугали никакие жертвы. Только это ещё ничего не доказывает, ведь такое поведение свойственно многим людям. Поэтому, я считаю, что Амелия — чуточку большее, нежели просто душа Бриджет. Далее я немного хочу порассуждать над понятием души, потому что, как мне кажется, важно различать Бриджет и Амелию, как разных персонажей с разным жизненным опытом. Да, может быть, к концу они сливаются в единую сущность, но путь обе проходят разный. Различия между ними важны в контексте того, какие чувства они испытывают к Сэму.

Больше всего под игровое «Га» подходит слово «Хат». Где-то вместо него используется «Сах». Хат - это физическое тело человека, которое Ка использует подобно вместилищу. На первый взгляд, все это соответствует описанию Хартмэна, но не совсем.

Ка не является душой в привычном нам понимании. Это, своего рода, двойник, фантомная сущность человека. Когда Египтяне говорили о смерти, они подразумевали, что человек отправился к своему Ка. Так же, Ка существовала и после смерти, будучи связанной с мумифицированным телом. Именно для нее оставлялись подношения в гробницах. Душа человека, как мы сейчас её понимаем, — это иной аспект, который остаётся в теле до самой его смерти.

Грубо говоря, если с вами вдруг заговорит статуя Анубиса, знайте, что вы говорите с его Ка. Не с Анубисом лично, но с его фантомом, неразрывно с ним связанным и полностью его копирующим. То есть, пока вы ведете беседу с его Ка, сам Анубис где-то далеко мирно лапает мумий. Иными словами, Ка - это наша фантомная сущность, которая представляет нас в иных мирах. Мире мертвых, пока мы живы, и в мире живых, когда мы умираем.

Однако, Египетскую мифологию не стоит воспринимать буквально, ведь суть не в том, насколько точно она была скопирована или интерпретирована. Представшие перед нами рассуждения о Ка и Га или помешанность Хиггса на Фараонах, не более чем иллюстрация. Как ребенка учат совершать математические операции на палочках, нас вводят в курс дела, используя привычные образы.

И уже потом нам, к примеру, демонстрируют обрезанную часть пуповины бриджет, что значит, что её Ка всё ещё существует.

Застывшее в стазисе тело Моллиген, превратившееся в ту самую мумию, Сах, – это ещё одна иллюстрация. В контексте единства двух сестер близнецов не важен механизм, важно их родство. Они близки настолько, что их души сливаются в одну, другой трактовки и не нужно. Объяснения нам не дают, лишь разводят руками, что, как мне кажется, наилучший выход из ситуации. Да, очень просто придумать что-то и не рассказать о том, как это работает. Однако, гораздо труднее, создать на экране прецедент, который не потребует разъяснений, который будет легко принять на веру.

Персонажи игры, точно так же, как и мы с вами, не должны понимать и знать всё. Только представьте, если бы Хартмэн обрисовывал нам полный механизм появления береговой твари. Это бы убило его личность, сделало бы ходячей энциклопедией. Нам даётся ровно столько информации, сколько достаточно для понимания мотиваций и конфликтов. Мы собираем пазл из знаний, которые способны уложить в своих головах живущие в мире игры люди.

Нет нужды в знании всего, ведь это убивает загадку. Ровно так же нет необходимости искать ответы в мифологиях нашего прошлого, ведь они не описывают игровой мир, не существуют в нем как истина, а лишь используются для понимания контекста.

Не нужно искать отсылки. Достаточно чувствовать происходящее и понимать его ровно так, как позволяет личный опыт. Нужно ли быть экспертом в вопросах эволюции видов и вымирания, чтобы понять основной посыл игры? Нужно ли знать, во что там верили Египтяне? Ещё ведь можно найти христианский миф об апокалипсисе и заявить, что береговые твари — это зверь, вышедший из моря, только такие трактовки бессмысленны.

Так о чём игра? О чём пожелаете. Любое прохождение — это ваш опыт. Для кого-то ключевым будет достижение единства между людьми, кто-то найдет историю глубоко личной, потому что встретит в ней эпизоды своей жизни. Death Stranding — очень многогранная игра, чтобы говорить однозначно. Только не путайте мои слова с: «Каждый найдет в ней что-то своё». Нет, потому что далеко не каждому будет близка авторская подача, кого-то остановит игровой процесс.

Для себя самого я решил, что Death Stranding рассказывает историю не про объединение, а про человека, чья индивидуальность становится мостом между другими людьми. Ну, вы поняли, Сэм Бриджес, мосты, туда-сюда, в общем, объясняю.

Когда в игре говорится о последнем вымирании, имеется в виду не просто уничтожение человечества, как биологического вида. Даже слияние с антиматерией и последующая аннигиляция всего сущего — это лишь финальный штришок, настоящее вымирание должно произойти раньше. Вот что я имею в виду.

Человек, кроме того, что он обладает сознанием, существо весьма высокомерное и уверенное в себе. И вера в себя тем выше, чем больше нам удается познать. Знание — есть мощнейший инструмент доминирования, благодаря которому мы вытесняем других животных со своей территории. Только вот, есть одна проблема — отчаяние.

Человек, в том или ином виде, пасует перед неизведанным. Да, кто-то может не испытывать страха в темноте, некоторые и перед лицом смерти держат себя в руках, но это лишь исключения, подтверждающие правило. Многим людям достаточно ходить на работу, проживая жизнь в своеобразном цикле, чтобы словить субдепрессию. Мы эмоционально нестабильны, несмотря на кажущееся могущество разума. Столкнувшись с неизведанным, в особенности со смертью, мы не знаем, как себя вести, теряем надежду.

В самый обычный день вы можете заниматься своими обыденными делами, не думая ни о чем плохом. Однако, кого из нас не выбивала из колеи новость о чьей-то смерти? И вот уже как-то и пиво пить вечером не хочется, и забыться в любимой игре не получается. Мысль о собственной смерти, тем более, противоестественна, ведь нельзя думать о том, чего не можешь себе представить. Можно худо-бедно понять это разумом, но эмоционально не получится. А теперь представьте, что в вашем мире случился выход смерти. Вы даже не видите того, что вас убивает, а это, как по мне, самое страшное явление.

На события игры я накладываю свой опыт общения с людьми, у которых либо была депрессия, либо состояние близкое к ней. Безусловно, существует множество состояний, но я сейчас обобщаю, чтобы не уходить от темы. Просто представьте себе такие обстоятельства, при которых ты можешь говорить с любимым человеком, можешь смотреть на него, можешь прикасаться к нему, но остаёшься не в силах преодолеть растущую пропасть. Между вами теряется та самая нить, которая позволяла обмениваться чувствами, и теперь вы, банально, не можете дотянуться друг до друга. Тебе не понять его состояние, ему не понять твоё. Вам обоим нужна помощь.

Человечество в мире Death Stranding не просто разобщено, оно разлагается в своих изолированных ячейках. Связи даже между самыми близкими людьми разваливаются, как разваливается в гробу съедаемое червями тело, и виной всему отчаяние. Поэтому так важна оказывается доставка окситоцина, так важна поддержка и так важна надежда на какое-то совместное будущее, даже если эта надежда ничтожна. Отчаяние — есть вымирание.

Мы привыкли считать, что нас что-то ждет впереди, привыкли искать в своих действиях смысл или, напротив, заполнять бессмысленностью своё свободное время. Мы воздвигаем пред собой иллюзию вечной жизни, потому что понятия не имеем, когда наша жизнь оборвётся, и каким образом это произойдёт. Осознание смерти способно лишить все наши стремления смысла. Прибавьте к этому описанный в игре эффект хирального загрязнения и получите ещё более безрадужную картину. Даже очень крепкие прежде узы становятся хрупкими. Поэтому миру необходим Сэм.

Я бы не сказал, что Сэм хороший пример персонажа, которому начинаешь сопереживать с самого начала. До развязки мы практически ничего о нем не знаем, а потому выводы приходится строить лишь из решений, которые он принимает здесь и сейчас.

Первым таким решением, несомненно, является помощь Амелии. С чего бы ему рваться на другой конец материка ради сестры, которая все эти годы не подавала никаких признаков внимания брату?

Сэм не бывший спецназовец, не секретный агент, не мутант и даже не беглый джедай-падаван. Он одинокий, уставший, страдающий компульсиями, совсем уже не молодой мужик, потерявший семью и коллег, несправедливо обвинённый и не имеющий возможности даже покончить с собой.

И такой вот человек выслушивает циничные мольбы о помощи от своей "умирающей матери", которая всю жизнь превозносила государство выше него. И он не плюет ей в лицо, не ноет, как ему было плохо, и как к нему никто не пришел, но соглашается лишь потому, что где-то очень далеко в нём нуждается последний узелок, наделяющий его существование хотя бы подобием смысла.

Когда, уже завершив прохождение, начинаешь повторять про себя эти сцены, невольно поражаешься тому, насколько главный герой был сломанным человеком, насколько несправедливо обошлись с ним. И от того ещё более поразительным становится финал, ещё более удивительным кажется преображение Сэма, ещё больше хочется восхищаться его способностью любить.

Как я уже говорил, подобной истории необходим такой персонаж. Главный герой тащит на себе непосильный груз ответственности за всё человечество и, возможно даже, этого не осознаёт. Как и раньше, очевидный символизм в имени даёт нам это понять, но еще сильнее предназначением Сэма проникаешься в момент последней встречи с Клиффордом. Став мостом для одной потерянной мстительной души, Сэм Бриджес становится нитью, на которой держится связь между человеческими душами.

Своей упёртостью, своей волей и подчёркнутой индивидуальностью, внезапно, главный герой поддерживает в людях веру в них самих, веру друг в друга. Покуда мы остаёмся верны сами себе, покуда в нас есть силы бороться с отчаянием, мы способны открыться кому-то ещё. Сэм хранит при себе фотографию умершей жены и ещё кое-что — кипу, ловца снов. Он всё ещё любит Амелию, сохраняет с ней связь и стремится её спасти, когда той угрожает опасность.

Одинокая душа, испытывающая любовь, на самом деле, довольно непредсказуема. Ведь чем дольше длится одиночество, чем дольше объект вожделения остаётся недосягаем, тем опаснее становится страсть. Но Сэм на протяжении истории, практически не проявляет признаков подобной одержимости. Только уже одолев Хиггса и воссоединившись с Амелией на берегу, он позволяет себе отвергнуть помощь Фрэджайл, без которой, в общем-то, он на этом берегу бы и не оказался.

Фрэджайл, задетая таким поступком, обиженно уходит, а Сэм всё ещё выглядит счастливым, ведь для него всё, наконец, завершилось, теперь он не одинок, теперь... Теперь настает время срывать маски. И вот уже Амелия становится не любящей сестрой, но искусным манипулятором. Преследовавший нас всю игру Клиффорд Унгер оказывается вовсе не злодеем. Случается полная неразбериха, ведь выясняется, что очень многое от главного героя скрывали те, кто требовал от него действий. И что должен чувствовать Он, отправляясь на последнюю встречу с Амелией? Как в таком состоянии сохранить чувства, которые, возможно, привели тебя к краху? И как достучаться до чужой души, даже если эта душа сам Фактор вымирания?

Ох уж эта песенка про Лондонский мост. Опять же, не нужно глубоко копать, чтобы понять замысел, который был вложен в сюжетную линию Амелии. Всё стареет, всё разрушается, и даже человеческие надежды, связи и привязанности не вечны.

Пресловутое объединение преподносится как путь, но, как мы выясняем уже к концу нашего путешествия, ведёт он к смерти. Сплотившись мы сильны, это правда. Однако, потеряв в единстве индивидуальность, заменив её на слепую веру во что-то единое, UCA — в игре, мы становимся уязвимы как никогда. Удали из пчелинного улья матку, и улей медленно умрет.

Сэм в данном случае, становится спасителем, не потому что объединяет людей вокруг UCA, а потому что ему глубоко плевать на эти UCA. Его путь не в этом. Он просто любит свою сестру, хочет помочь ей, тем самым совершенно неосознанно дарит людям надежду, дарит надежду самой Амелии.

Фактор вымирания, как явление, не нов, как не впервые происходит и выход смерти. Но именно в случае с человеком, фактор принимает осознанный вид, воплощаясь в том, что отличает людей от животных, — в сознании, в чувствах. Поэтому, когда игра говорит с нами о смерти человечества, есть повод задуматься о смерти личности, как первопричины этому.

Амелия сложный для понимания персонаж. Ка Бриджет отделилось от тела. Первое время оно существовало лишь на берегу, но затем научилось проявляться и в мире живых. Со слов Дайхардмэна, мы знаем, что никто из живущих, никогда не касался Амелии, что доказывает её фантомную сущность. То есть, как она сама в последствии и говорила, перед нами два аспекта одного сознания. В равной степени независимые и в равной степени единые.

Предлагаю вспомнить одну из финальных сцен, где нам демонстрируют обстоятельства смерти Клиффорда. В этой сцене Бриджет сама нажимает на курок, но на берегу раненному ребенку не даёт умереть уже Амелия. Являясь при этом двумя частями или аспектами Фактора вымирания, они принимают разные решения. Если Бриджет свойственен холодный расчёт, то Амелия легко поддаётся импульсам. Каждому человеку рано или поздно приходится принимать решения, которые конфликтуют с его чувствами. И похожий внутренний конфликт нам демонстрируется при помощи этих двух персонажей.

С самого первого своего появления Амелия вызывает противоречивые чувства. И только у Сэма не возникает сомнений в необходимости отправиться на другой конец континента для спасения сестры. Не слишком ли много доверия после стольких лет? Много, но не стоит забывать, с кем мы имеем дело. Как я уже говорил, Сэм одинокий человек, и корни этого одиночества уходят в самое детство. Не просто же так нам показывают, как Амелия дарит маленькому Сэму ловца снов, кипу.

Фактор вымирания — это сущность, по определению своему, бессмертная. Как мы знаем, Бриджет росла обычной девочкой и только постепенно догадывалась о сокрытой внутри себя опасности. Держа всё это в голове, нетрудно представить, какой груз ответственности лёг на её плечи, когда Бриджет, наконец, поняла весь смысл мучивших её кошмаров. Каково осознать себя механизмом всеобщего вымирания, когда ты, вроде бы, обычный человек, который хотел бы самой заурядной жизни? Как можно кого-то при этом полюбить?

Бриджет предстает перед нами личностью, невероятно целеустремлённой, но при этом склонной к метаниям. Она хватается за любую возможность спасти мир от самой себя, но каждое её решение только приближает неизбежное. Отсюда и вырастают метания, возникают всё большие различия между телесной сущностью и Ка, застрявшей на берегу. Амелия, спасая Сэма, не знала, к чему это может привести. Девушка играла в лотерею, раз за разом вытягивая билет, который не оказывался выигрышным. И вот, наконец, потеряв надежду, она находит решение в Хиггсе и манипулирует Сэмом, чтобы тот проложил хиральную сеть и объединил берега.

Удивительно, как желание Амелии ускорить процесс вымирания и одним действием покончить с человечеством, дабы не продлевать его муки, уживается в ней с любовью к Сэму. Уже после их воссоединения, становится понятно, что для неё вся эта цепочка событий была похожа на игру в пан или пропал.

Хиггс и Сэм, оба нужны ей, чтобы достигнуть результата, но каждый толкает ее к разному исходу. Один — к тотальному уничтожению, другой — к самопожертвованию. Если рассматривать этих двоих в контексте борьбы добра со злом, то получается, что перед нами конфликт между надеждой и отчаянием в самой Амелии.

Она даже не может называться человеком, ведь, являясь фактором вымирания, встаёт на ступень выше, приближается в могуществе своём чуть ли не к богу. И все-таки человеческое начало твердит ей о сострадании, а связывающее её и Сэма переплетение нитей, узелков кипу, в итоге становится решающим в её выборе.

Концовку нельзя назвать плохой, но в душе она вызывает тоску. Амелия очень много говорит о вымирании, как о чём-то неизбежном, но решает дать всему человечеству отсрочку. Она поступает так, потому что так бы поступил Сэм, потому что люди, осознавая свою смертность, продолжают верить и любить, продолжают жертвовать мгновениями оставшейся у них жизни ради тех, кто им дорог.

Кроме того, в кульминации мы, наконец, наблюдаем за воссоединением двух одиноких людей. Мы видим, как преображается Амелия, видим неподдельную улыбку на её лице. Сэм становится не просто сыгравшей ставкой, но человеком, чья преданность, целеустремленность и любовь спасают человечество, спасают душу Амелии. Быть может, перед нами не самый приятный персонаж, но её поступок в конце все-таки вызывает горечь. Ведь по-настоящему одинокой в этой истории остается она, вынужденная изолировать свой берег и лишенная самой возможности жить обычной жизнью.

Сэм и Амелия вместе демонстрируют, насколько разрушительным может быть одиночество. И в тоже время их воссоединение в равной степени кажется впечатляющим, как и невозможным. Ведь я уже говорил о сложности достучаться до человека, который находится в отчаянии, не верит самому себе и, тем более, вам. Это просто не описать словами, это нужно почувствовать. Любовь между этими двумя пусть и вдохновляет, но всё же оставляет после себя некоторую пустоту. Куда же теперь Сэм без Амелии?

Если линия отношений Сэма и Амелии вызывает печаль, то с Лу мы наблюдаем совершенно обратную историю. Все персонажи, которых мы встречаем, относятся к БиБи, как к неживому инструменту. Все, но не Сэм. Есть еще слова других доставщиков, которые использовали этих детей, о том, что они тоже привыкали к ним. Но с главным героем история иная, ведь он даёт БиБи имя своей неродившейся дочери.

Опять же, возвращаясь к теме мостов. Нам снова всё рассказывают именами. Подобно тому, как Сэм стал мостом в будущее для Клиффорда, Лу является проводником для Сэма в жизнь. Как правило, сохранность груза не слишком волнует доставщика, но БиБи - это груз, сохранность которого первостепенна. Когда игра вынуждает расстаться с ним на некоторое время, начинаешь чувствовать себя не в своей тарелке. Это ощущение связано не столько со слегка меняющимся геймплеем, сколько с банальной тоской.

Даже если самому главному герою бывает плевать на усталость, и он готов броситься за сестрой грязнючий и замученный, то ради Лу, он подождёт. К концу игры Сэм обретает силы, чтобы жить дальше, и наибольшую роль в этом преображении сыграл его БиБи.

Без преувеличения, этот ребёнок прекрасный персонаж, которому даже не нужно ничего говорить, чтобы влюбить в себя. Даже Дэдмэн, человек без духовного начала, проникается этим чувством к младенцу и помогает Сэму извлечь его из капсулы.

И нет необходимости обьяснять концовку, не надо понимать, откуда взялись эти белые призраки, и почему, всё-таки выжил Лу. Быть может, это такой привет от Амелии, а может с нами снова заигрывают при помощи совпадений или отсылок, я не знаю. Происходящему просто веришь, без какого либо скептицизма, принимаешь его, лишь потому что это естественный ход вещей. Так просто должно быть, ведь именно так оно ощущается. Сэм это заслужил. Лу это заслужил.

Так и работает любовь на экране — ты ничего не понимаешь, но как же хочется после этого жить. Перед нами воплощение надежды.

Лично я во время игры мог просто остановиться в случайном месте и качать этого малыша на руках, слушать как он смеётся. И самому становилось хорошо, самому хотелось смеяться. Не знаю, какой магией наделили его, но на меня она подействовала на сто процентов.

Так любовь здесь причём? Да, в общем-то, она повсюду. Хотим мы того или нет, любовь не ограничивается внешними стимулами и романтикой, иначе мы бы играли в эротические игры в стиме и не знали бы печали.

Все основные персонажи игры переживают любовь по-своему. Сэм любит свою сестру, несмотря ни на что, а в финале обретает Лу. Не малую роль в этом играет и покойная жена главного героя, которая подарила ему возможность сближаться с людьми.

Фрэджайл не говорит об этом напрямую, но и ей необходима привязанность. Она зависела от Хиггса, возможно, и была влюблена, но оказалась предана им. Из того, как она тянется к Сэму, можно понять, насколько ей хочется обрести кого-то родного. Быть может, так оно и случится, ведь история её не закончена.

Хартмэн и вовсе ищет воссоединения со своей семьёй в собственной смерти. Дэдмэн начинает понимать человеческие чувства благодаря взаимодействию с Сэмом и Лу. Дайхардмэн питал чувства к Бриджет, но из-за преданности и благодарности своему командиру пошёл против неё. Клиффорд стал одержим идеей вернуть своего сына и создал вокруг себя настоящую преисподнюю. Локни и Молиген, две половинки одного я, родственные души. История двух сестёр состоит из утрат, но и это не помешало им сохранить своё родство. Любовь красной нитью пролегает сквозь весь сюжет. Игра говорит о ней, как о чувстве, способном выйти за рамки жизни и смерти.

В игре затрагивается и бытовая составляющая этого чувства. Хиральная художница и старьевщик разыгрывают пафосную сцену воссоединения, но затем сталкиваются с действительностью совместной жизни. О нет, оказывается жить вместе намного сложнее, чем мечтать друг о друге в разлуке. Их история развивается параллельно путешествию Сэма, и от того только интересно следить за этими отношениями.

Я очень долго думал над тем, какой должна быть эта статья. Про Death Stranding чего только не написано. Нового практически и не скажешь. Я думаю, нет ничего плохого в том, что какие-то отсылки и сюжетные ходы останутся нами не поняты. Это естественно. Гораздо важнее, что мы вынесем из истории, о чем задумаемся, как изменится наше отношение к окружающим. Данная игра прекрасно справляется с этой задачей.

Перед нами не просто продуманный до мелочей мир. Но этот мир наполнен живыми людьми, судьбы которых трогательны и понятны. За прекрасной стилизацией скрывается сложнейшее переплетение человеческих взаимоотношений. Подобно тому, как, взрослея, мы можем возвращаться к прочитанной в детстве книге и находить в ней новые смыслы, так и эту игру мы можем открывать для себя с новых сторон. И даже в её недосказанности есть особая магия.

Если мы не знаем всего о мире, в котором живём, почему должны знать всё о выдуманном? Я вижу в этом не претенциозность, но особый смысл. Напоминание о том, что, неизбежно сталкиваясь со смертью, на протяжении своей жизни, мы не можем рассказать о ней всё.

Данная статься написана, в том числе, для конкурса подсайта Якорь