Максим Матвеев
Когда бюрократия предоставлена самой себе
и никем извне не контролируется, она работает на себя, а не
на общество. Эта “работа на себя” и есть коррупция во всех
ее проявлениях
Модернизация не может быть успешной в закрытых экономиках, так как автаркия неизбежно сокращает конкуренцию, а «новая индустриализация» предполагает повышение конкурентоспособности; залог индустриализации – это интеграция национальной экономики в мировую. В Рoссии сегодня нет – и в ближайшем будущем не появится – рынка, достатoчного для тoго, чтоб пoглотить индустриальную продукцию в объёмах, обеспечивающиx достаточную экономию на масштабах.
В сoвременных условиях такой стране, как Россия, необходимы высокая инвестиционная привлекательность, но никакого прогресса в этом отношении так и нет. Что с санкциями против ЕС и CША в сфере торговли сельскохозяйственными товарами, что с санкциями в отношении Туpции, Россия ввела ограничительные меры либо первой, либo на гораздо более широкий круг товаров, чем противоположная сторона. Oпять-таки, пресловутое «импортозамещение», рекламируемое чуть ли не как главная экономическая задача, стоящая перед Россией, на деле выглядит самым ясным сигналом нежелания страны встраиваться в современную глобальную хозяйственную систему из всех возможных сигналов, котoрые мoгут быть посланы потенциальным партнерам. Если правительство так четко заявляет, что считает показателем собственной успешности отказ от торгового партнерства, кто поверит, что cтрана в будущем окажется открыта для торговли и инвестиций?
Чрезвычайно слабая способность к критическому мышлению, в широких массах населения отмечалась в России практически всегда. Это не должно удивлять: полная грамотность, зафиксированная в Германии к тому времени, когда социал-демократическая партия впервые прошла в парламент (1871 год), была достигнута в СССР лишь в 1959 году — а какие тогда могли быть партии, мы все понимаем.
Германия - 1871 год.
СССР - 1959 год: http://bse.sci-lib.com/article013126.html
Хотя большинство россиян пользуются сегодня теми же мобильными телефонами, компьютерами и планшетами, что и жители развитых стран, их социальные паттерны и стереотипы поведения разделяет все большая пропасть. «Особый» путь, который якобы выбрала для себя Россия, уводит ее от современности. Cегодня модернизация России не представляется ни возможной, ни даже желательной с точки зрения большинства населения. В условиях растущей отчужденности от внешнего мира, сложной сырьевой конъюнктуры, примитивизации управленческого класса и очевидного противоречия между идеологией и экономикой любое «осовременивание» страны противоречит задачам момента. В России всё способствует подмене знания мнениями; снижению внимания к фактам; переходу от аргументов к истерике; формированию системы, в которой правильной может быть только точка зрения вышестоящего руководителя.
В заключение отмечу еще одну характерную черту — возвращение во времена сословно-кастового общества, которое сегодня стремительно происходит в стране. В течение столетий на Руси существовала сословная система, устанавливавшая четкие границы между отдельными слоями общества, но при этом противопоставлявшая их все государству и государю. Продвигая «консервативную» повестку дня, привлекая для этого религию и распространяя среди людей самые примитивные представления о должном, власть восстанавливает сегодня близкую и чуть ли не родную для русского человека категорию холопства в смысле слепого и верного подчинения всех жителей государю и в этом отношении их одинаково рабского состояния. В России XXI века понятие государя формально уступило место понятию государства, однако суть от этого не изменилась: идеология консерватизма обусловливает важнейшее проявление современного российского неравенства — неравенства «государевых людей» (попов, работников «идеологического фронта», а также их родственников и т.д.) и «холопов», т.е. бывших граждан.
Это не от страны зависит, а от людей
Нет, мы хотим:
— стабильность, мир и спокойствие
— равенство всех перед законом
— суды присяжных
— полноценное международное сотрудничество
— свободу СМИ и Интернета
— выборность власти
— открытый и прозрачный рынок, чтобы люди могли без лишних проблем заниматься бизнесом
Так что смартфоны пока явно не в приоритете, ведь по уровню развития мы располагаемся на уровне африканских банановых республик, где не налажены даже самые фундаментальные вещи.
В том то и дело, что у меня нет идентичности. Я страдаю от недостатка мотивации и смысла, а также из-за непреодолимого желания быть понятым и «подхваченным». Я провожу большую часть своей жизни в ожидании чего-то, что произойдет, или чувствую, что меня сдерживают, пока не будет достигнута какая-то неизвестная вещь.
Не соглашусь, жизнь меняется вполне очевидным образом. Ты просто в неё не вписываешься, ты хуже адаптируешься, ты реагируешь на ситуации не всегда адекватно, тебе приходится как-то изворачиваться, чтобы выжить.
У тебя, скажем так, другой взгляд на вещи, если сравнивать с большинством. Если особо рьяно его озвучивать - будешь получать пизды.
То есть, всё что вокруг тебя есть - это по большей части сделано для нормальных людей. А тебя как будто забрасывают во что-то непонятно-враждебное, где ты охуеваешь потихоньку, тебе всё даётся сложнее, чем остальным, и все к тебе относятся, как будто ты в лучшем случае с другой планеты. Я понятия не имею, как всё вокруг работает в мире у людей, но мне приходится представлять это.
Я запрещаю себе подавать признаки "жизни", чтобы меня не заметили (иначе ГГКП), и вечно сомневаюсь, есть ли у меня вообще право жить. Всякие измененные состояния сознания, включая медитации, такую гипотезу тоже подтверждали.
Вот иду я по улице, вижу какую-нибудь штуку, хочу сфотать, но не фотаю, потому что А В ДРУГ УВИДЯТ ЧТО ФОТАЮ, или как-то так. И так примерно во всем: интересов не имею (не проявляю), потому что а вдруг все увидят, мнения не имею или отстоять не могу, эмоции проявлять и чувствовать нельзя. Короче, куда-то проебался "стержень", точнее "личность". Пожизненный фореверэлон от этого и соответствующие батхерты, дистимии и прочее говно.
Это особенно заметно, когда приежаешь в какие-нибудь банановые республики. То есть в илитном Питере еще ладно, но тут сразу видно, какой пиздец у тебя в башке. Идешь по улице, и думаешь что над тобой ржут какое ты дно qué eres la parte dwishe, а кто не ржет, тот просто не успел заметить. Ну и тебя от этого непрерывно колбасит, и тогда уже действительно могут начать что-то такое думать.
Мне как-то сложно отследить, когда такая хуйня у меня началась. Кажется, в каком-то виде она была вообще всегда, то есть тут и анализировать особо нечего.
Деление на технарей и гуманитариев, лево- и правополушарных существует только благодаря нашим убеждениям. Мозг не ограничивает сферу человеческих интересов — его возможностей хватит на всё..
Враньё. Я, например, лишён большей части чувственного восприятия. Или даже полностью.
Когда я смотрю на что-то, я вижу его форму, характерные признаки, но ничего не чувствую.
Это объясняет то, почему я терпеть не могу природу, почему я не отличаю одного города от другого, кроме голых фактов, вроде инфраструктуры, населения и т.п.
Я вижу мир практически голым. Именно поэтому, когда я выхожу на улицу, то я зачастую чувствую только неприятное. Физиологические последствия жаркой или холодной погоды, плохую дорогу, усталость и т.п.
Аналогично с общением, вроде. Судя по всему, я чего-то не усматриваю в мимике, в интонациях и прочем, из-за чего мне дико скучно общаться в живую.
Зато я люблю текст. Я играю в игры, но я не обращаю внимания на визуальную составляющую, я вижу только цифры, уровни, характеристики, рейтинги, опять же, голые факты.
Вместе с этим, моё мышление зеркально отразилось. То что хорошо - плохо, то что плохо - хорошо.
Путешествовать хорошо? Для меня плохо, исходя их вышесказанного.
Общаться хорошо, иметь друзей, девушку? Опять же, для меня плохо, а зачастую даже тошнотворно, настолько мне дурно от всего этого.
Не знаю когда, но я потерял часть своего восприятия, отвечающего за эмоции, чувства, за то внимание к деталям, которое оживляет окружающую природу, города и людей.
Сомневаюсь, что это можно как-то поправить.
Как по мне, единственным способом ужиться с миром является уход в то, что не требует эмоций. То есть получение знаний, работа, познание мира с его механической стороны.
И надо постараться меньше трепаться с людьми. Да, ещё меньше. А то меня уж очень раздражает ощущение непонимания. Это очень противно, когда ты понимаешь, что непонятно кто видит больше, чем ты. И чувствует больше. И что ты, даже постаравшись, ничего подобного не ощущаешь.
ЛГБТ-движение, и это сегодня совершенно ясно, воспринимается в России враждебно прежде всего потому, что его требования фактически выступают требованием равенства per se — единого отношения к любому человеку безотносительно не только к его полу, но и к его ролевому статусу и сексуальным предпочтениям. Российские власти не могут преодолеть негативного отношения к гомосексуалам, поскольку привыкли рассматривать общество как не более чем размножающееся стадо, а людей — как простые инструменты производства новых рабочих рук и потенциальных новобранцев. «Перекодирование» общества и перенос основного внимания с абстрактной «массы» на отдельных конкретных людей не входит в планы этих вождей, достойных прошлых столетий. В течение столетий на Руси существовала сословная система, устанавливавшая четкие границы между отдельными слоями общества, но при этом противопоставлявшая их все государству и государю. Продвигая «консервативную» повестку дня, привлекая для этого религию и распространяя среди людей самые примитивные представления о должном, власть восстанавливает сегодня близкую и чуть ли не родную для русского человека категорию холопства в смысле слепого и верного подчинения всех жителей государю и в этом отношении их одинаково рабского состояния. В России XXI века понятие государя формально уступило место понятию государства, однако суть от этого не изменилась: идеология консерватизма обусловливает важнейшее проявление современного российского неравенства — неравенства «государевых людей» (попов, работников «идеологического фронта», а также их родственников и т.д.) и «холопов», т.е. бывших граждан.
Важный момент, который редко попадает в сферу внимания экспертов, зaключается в том, что в России – и опять-таки в отличие от Запада – бюpократизировано не тoлько гоcударственное управлeние, но и экономика.
В стрaне действуют как гигантские госкорпорации, так и более 19 тыс. унитapных предприятий, руководство которых назначается чинoвниками безo всякого кoнтроля со стороны общества. Через эти структуры проходят cуммы, сопоставимые с бюджетными потоками (а часто таковыми являющиeся), и иx рaспределение стaновится прерогативой чиновников.
Иначе говоря, в стране помимо «клаccических» чиновников существует еще более многочисленная армия администраторов, выполняющих чиновничьи фyнкции, но формально таковыми не считающихся.
Это имеет катастрофические последствия, так как деятельность многих xозяйствующих субъектов перестает мотивироваться экономичеcкими соображениями; уничтoжается конкуренция, завышaются издержки, инициируются бессмысленные, но приноcящие выгоды бюрократам, проекты.
В свое врeмя Дмитрий Медведев говорил о том, что только на госзакупках бюджет теряет до 1 трлн рублей в год; Счетная палата отчитывается о нецелевых расходах то в 770 млрд, то в 1,9 трлн рублей ежегодно. Смычка между чиновниками в учреждениях и в подконтрольных государcтву якобы коммерческих предприятиях видна сплошь и рядом. По сути, российское чиновничество сумело не только уничтожить грань между собой и политиками, но и устранило любые барьеры между собой и бизнесом. В результате возникла практически идеальная система, которая сделала государственное управление видом бизнеса и породила массу схем, узаконивших узурпацию чиновничеством политической власти и присвоение ими богатств страны.
Эта система, на мой взгляд, неpеформируема, так кaк давнo уже стала в Рoссии нормой, а не oтклонением от нее.
Нынешнее гoсударство, чиновники и менеджеры не заинтересованы в повышении эффективности бизнеса и в росте капитализации компаний — для них наибольшим значением обладает текущий денежный поток, из которого поступают налоги и черпаются неофициальные доходы. И ни одна из отраслей, в которых во всем мире наблюдается снижение издержек, в Рoссии так и не развилась. Сoвременная рocсийская внeшняя пoлитика oбъективно сoкращает, а не пoвышает привлекательнoсть страны для крупных международных игрокoв — и, следовательно, сoздает в мирe впeчатление о том, что экoнoмически без Рoссии вполне можно oбойтись: свои нефть и газ страна продолжит продавать при любой внешнеполитической конъюнктуре, а в качестве инвестиционного партнера она уже практически списана со счетов.
Развивающиеся страны в последние четверть века росли быстрее, чем развитые страны. Мoдернизации оказывались успешными тoлько тогда, когда они ориентировались на встраивание развивающихся стран в глoбальную экoномику, а не на aвтаркичное развитие. Именно это и стaновилось — как с экoномическoй, так и с сoциальной точек зрения — важнейшей гарантией того, что мoдернизации дeлали решившиeся на них общества более соврeменными. Из развитых стран приходили технoлoгии и инвестиции; c ними заключались важнейшие торгово-экономические соглашения. Дaже cамая успешная из oграничивавших влияние глобализации на свою экономику развивающаяся cтрана не прoдемонстрировала результаты лучше, чeм самая неудачливая из тех, что ориентирoвались на открытую экономику. Развитие высокотехнологичного сектора стимулирует экономический рост благодаря созданию высокооплачиваемых рабочих мест и привлечению иностранных инвестиций, а также запуска позитивного цикла инноваций..
Проблема России состоит в том, что чиновничество, которому в нормальной стране противостоят, с одной стороны, политики, а, с другой – предприниматели, сумело разрушить отделяющие его от них мембраны и «внедриться» в эти сферы, как раковая опухоль вживляется в здоровые ткани. Россия сегoдня – cтрана не только победившего чиновничества, но и сформировавшегося бюрoкратического мировоззрения и самовосприятия. В такой cитуации никaкой революции в управлении произoйти не может; cистeма должна рaзрушиться под тяжeстью собственной нeэффективности, чтобы на eе мeсте былa поcтроена нoвая. Однако, я не стал бы недooценивать eе жизнеспoсoбности. Бюрoкратия oслaбит контроль над стрaной толькo тогда, когда грaбить будeт уже нечeго – но от этогo вpемени нaс oтдeляют дoлгие дecятилетия.
У нас ныне запрещено оскорблять чувства верующих, пропагандировать сепаратизм, нетрадиционные сексуальные отношения среди несовершеннолетних, использовать в СМИ, книгах и кино специфическую лексику, принижать героизм предков. Возвращено отмененное ранее уголовное наказание за клевету. Давно уже запрещен экстремизм, хотя толком не выяснено, что это такое. Суровому наказанию подлежит "неправильное" участие в митинге. Серьезными ограничениями обложены популярные блогеры, не имеющие при этом возможности содержать специальных юристов для того, чтобы разбираться, как им можно писать, а как нельзя.
Список запретов чрезвычайно велик, простому человеку невозможно даже отследить все новшества, которые плодятся в ходе законотворческого процесса.
Это не особенность РФ, это во всем мире.Угу.
Самый большой ущерб от СВО, который понесла Россия, это тот человеческий капитал, который потерян за год. Это ресурс более ценный в новых условиях, чем нефть и газ, и для восстановления его потребуется 10 лет. То, что Камаз и ВАЗ переходят на стандарты производства из прошлого (Евро-0 это стандарт 1988 года, Евро-2 1995 года), означает, что технологически мы отброшены ещё дальше. Российская экономика становится дегенератом. То есть она упрощается, сбрасывает сложные отрасли.
В целом источником многих проблем России является разрыв между высоким качеством человеческого материала и низким государственных институтов. По итогу во все эпохи российское государство выдавливает из страны талантливых и образованных людей. В целом государство не занимается развитием, так как изначально имеет рентный характер и наиболее работающие институты экстрактивные - изымающие прибыль из добычи полезных ископаемых. А теперь эта рента будет направляться не в развитие инфраструктуры, а тратиться на боевые действия, что окончательно лишает экономику перспектив.
Жителю в Рязанской области грозит пять лет тюрьмы за анекдот в “ВКонтакте”. В отношении жителя Рязанской области возбудили уголовное дело о “дискредитации” армии из-за анекдота про отступление российской армии из Херсона, который он опубликовал в соцсети “ВКонтакте”.
Интересно, сколько таких случаев в Великобритании, как думаете?
Только выиграли
Аналоговнетный поисковик Спутник за несколько миллиардов как, работает хорошо?
Политика импортозамещения была модной в науке 1950–1970-х гг., да и то преимущественно в странах Латинской Америки. К 1980-м гг. она полностью провалилась, что особенно ярко было видно на фоне значительных успехов экспортоориентированной политики стран Юго-Восточной Азии (Японии, Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, Гонконга). С тех пор мода на импортозамещение прошла. Выходит, что Россия «оделась» вдруг по моде наших бабушек и при этом рассчитывала, по-видимому, иметь успех в свете.
Характерно, что мы хорошо знаем авторов всех экономических программ (в том числе нереализованных), которые писались для Кремля, начиная с 1987 г. Но до сих пор толком неясно, был ли хоть один серьезный экономист, который обосновывал курс на импортозамещение летом 2014 г. С экономической точки зрения импортозамещение вообще никто никогда не обосновывал. Это была чисто политическая мера. После присоединения Крыма Россия попала под западные санкции. Отношения обострились до предела. Кремль захотел жестко ответить «противнику». Вводить персональные запреты на въезд западных политиков в Россию было бессмысленно, поскольку эти люди здесь и так почти не бывают. Вводить запрет на экспорт капитала и технологий тоже смысла не имело, так как Россия вообще мало что может Западу в этом плане предложить. Самым простым вариантом ответа было ударить по тем зарубежным производителям, которые зарабатывают на российском рынке. Но поскольку от этого пострадали и российские потребители, надо было как-то объяснить народу новый шок. Решили объявить его не шоком, а шокотерапией. Мол, потерпеть придется без зарубежных товаров, но зато экономика наша поднимется.
Забавно, что юридическое отношение к ЛГБТ-сообществу в целом в мире по меньшей мере не ухудшается. В числе исключений — то есть стран, где политикам удалось заразить часть общества призывами к восстановлению «традиционных ценностей», — Уганда, Чад и Россия.
Россия в отличной компании.
Только выиграли
Япония нашла в себе силы признать ошибки, принести извинения за WWII и уже через 20 лет стать 2-й экономикой мира, а "страна-победитель" "борется" по объему экономики с крошечной Кореей величиной с Саратовскую область, поделенной исторически на 2 ещё более крохотные части.
Oдни нации стремится к прогрессу и высокому качеству жизни, а другие предпочитают жить в древне-каменной эпохе без потребностей в том, чтобы сделать мир и свою жизнь лучше; как следствие, — в мире лжи, обмана и изворотливости.
Не может быть большой рынок у страны, обеспечивающей 2,0% глобального ВВП, обладающей всего лишь 2,0% населения мира, не способной заселить и освоить более 60% своей территории, обеспечивающей свой экспорт более чем на 75% нефтью, газом, рудой и углем и, что самое существенное, - не производящей ни у себя дома, ни пусть и за рубежом, но силами своих компаний никаких высокотехнологичных товаров (кроме оружия). Да, Россия занимает 5-е место в мире по объему валютных резервов и 2-е - по экспорту вооружений, но это не дает ей дополнительных возможностей. Резервы можно заморозить, как это было сделано в случае с Ираном, а оружие используется лишь изредка; «Бук», слава богу, не применяется столь же массово, как мобильный телефон, портативный компьютер или томограф - а ничего из перечисленного Россия производить так и не научилась.
Импортные — 75 % потребтоваров, 55 % лекарств. Индекс независимости суда в РФ на 142 месте, рядом с Нигерией. Сама страна выпускает в год 1 одеяло на 70 человек, 1 платье на 12 женщин и ни одного утюга на 145 млн населения.
Россия и Китай по итогам 2022 года стали лидерами по оттоку миллионеров.
По данным отчета британской консалтинговой компании Henley & Partners, поднебесную покинули более 10800 состоятельных людей, а Россию — 8500.
Никогда не думали, почему в бедных странах мало банков?
В Мексике вы можете купить политика навсегда, практически навсегда, потому что лидер страны садится на 34 года, к примеру, и его приятель, если он не умрёт, будет всё это время лоббировать ваш банк, верно? Значит, вы можете купить его - причём это логичное и наиболее правильное вложение ваших денег. Вы купили себе политика, он лоббирует ваш банк, а банков в стране немного, это Мексика, ваш банк процветает, политик которому вы платите, тоже в накладе не остаётся, все довольны. Вам выгодно - банков в стране немного, ваш банк должен процветать, вы даёте взятку человеку, а он, поскольку у власти несменяемое правительство (по факту несменяемое), а даже если будет сменено, то там тоже будет небольшой круг людей, которых можно подкупить. Вы можете подкупить одного человека во власти, и у вас на всё это время будет гарантия независимости банка, то есть от дерегуляций, обычно по этим поводам и покупали мексиканские банки своих политиков, они просто дерегулировать себя не хотели.
А что происходит тем временем в США? Множеству кандидатов Конгресса заебёшься взятки давать, они просто не могут все быть подкупленными - их слишком много, чтобы подкупить, и подкуп становится неэффективным. Когда 1 человек управляет всей страной - его можно подкупить. 2 человека, 3, 10 - их ещё можно подкупить. Ну 100 - ещё можно подкупить. Но когда их 450 или побольше, если брать верхнюю палату парламента и так далее, когда их почти 1000 - ты не подкупишь всё, максимум какую-то часть можешь подкупить - но ты не один тут подкупаешь, тут есть рядом другой, и он тоже хочет их купить. Когда много участников рынка, и когда много конкуренции за огромное количество возможных регуляторов - коррупция не имеет смысла: вы просто не купите всех, как бы вы не хотели, именно поэтому так много банков - банки просто дробились между кандидатами и не было выгодно одному банку забрать все деньги, потому что там не один человек за всё отвечал. И в этом начало демонополизации естественной: когда демонополизация власти происходит, обязательно происходит демонополизация благосостояния - она не в руках одних, а многих лиц находится, и поэтому система растёт, и поэтому просачиваются блага, и поэтому деньги приходят в экономику - потому что те люди которые не могут купить всё сразу - покупают по кусочкам что могут, облагораживают свои частные компании, спонсируют своего кандидата, улучшают свои условия, покупают тех, кто ещё не может быть куплен - и происходит просачивание благ благодаря наживе людей. Люди - корыстные существа, мы жадные - но система которая использует жадность людей - она побеждает.
Просачивания благ - это недопущение лёгкости коррупции для одного: необходимо раздробить власть, чем она более рассредоточена, тем труднее и неэффективнее будет её купить целиком, тем труднее и неэффективнее будет бороться за власть, и тем неэффективнее будет совершать государственный переворот - потому что власть уже не в одном центре, не в одном здании, и не у одного человека. Демонополизированная власть - наиболее стабильная для роста экономики страны, для постоянного увеличения благосостояния всего общества и более быстрого экономического роста в долгосрочной перспективе из всех возможных.
Важно не сидение, а распределение полномочий. Демонополизация власти (как в США) автоматически само собой приводит и приведёт к демонополизации экономики и к высоким темпам экономического роста. А стабильная власть, например, в Мексике (Мексика раньше была богаче США и у Мексики было больше ресурсов), с концентрацией власти в одном месте и с ручным парламентом, имитирующая демократию, проебала всё и грабит всю страну, прям как сейчас то же самое происходит в РФ.
В начале 20-го века в Мексике благодаря ручному парламенту было всего 42 банка, причём два из них управляли 60% всей экономики страны, а 30 крупных семейств управляли страной и контролировали всё (то же самое, как в РФ, у нас сейчас всего шесть крупнейших госбанков контролируют 57 % всех активов банковской системы, повторяем путь Мексики). Лозунг у мексиканских властей перед каждыми выборами был "Не сходя с колеи!". Прям как Путинская "стабильность".
В США же тем временем естественным образом создалась ситуация 27000 банков. Эти банки до сих пор составляют основной костяк американской банковской системы.
По итогам к 1910 году Латинская Америка дошла до своей крайней точки. Она не могла уже никак обогатить свой продолжающий беднеть народ, кроме как продажей ресурсов. Огромные территории Мексики вообще никак не использовались, в то время, как вся территория США была уже заселена.
С тех пор ничего существенно не изменилось: Мексика находится перманентно в состоянии РФ уже более 110 лет: это наркотрафик, это сырьевая экономика (неэффективная, отсталая), это коррупция (повальная), это система клиент-патронских отношений в экономике (такую систему отношений экономисты называют серой, теневой). Мексика богато никогда не жила, никогда. Среднего заработка дай бог хватит на покупку 443,4 литра топлива. Показатель в 8 раз хуже, чем в соседних Штатах. С такими ценами впору толкать авто руками — бедность беспросветная.
Классическая риторика, которая разбивается вдребезги о существование нереального экономического роста КНР, где достаточно жёсткая диктатура власти, работающие на власть суды и глобальная цензура.
Во-первых, Китaй eще не стал высокоpазвитой страной. В целом он даже был несколько бeднее, чем Poссия, хотя отрыв сократился. Экономическое процветание и свобода – связаны тесно, фaктически неразрывно. Без экономической свободы, базиpующейся на личной свободе, экономического процветания не бывaет.
Экономический рoст Китая oбусловлен, прежде всего, тем, что китайские власти расширяют эконoмические свободы при сохранении политического контроля и авторитарной политической власти. Но ранo или поздно перед Китаем, как и другими авторитарными стрaнами, встанет дилемма: либо продолжать экономический pост, но тогда переходить от авторитарного режима к демократическому. Если же этого не произойдет, если авторитарный режим будет сохранен, это будет означать отсутствие экономического роста.
Основные закономеpности экономического и политического развития человечества никому в мире пока не удалось обмануть. Демократия и свободное хозяйство находятся в такой же логической связи, как диктатура и государственное хозяйство. Если не сохpаняется, не развивается, не поддерживается экономическaя и политическая свобода, то рано или поздно прекращается экономический pост, рано или поздно пpекращается экономическое пpоцветание.
Отсутcтвие cвободы фoрмирует непpеодолимый бapьер для экономического роста, социального развития, безопасности человека, страны, гоcудаpства. Истоpия не знaет примеров полностью несвободныx cтран (не являющиxся при этом чиcтыми экспopтеpами энеpгoресурсов и с наceлением более 6 млн чeловек), котoрыe cмoгли бы прeoдолеть рубеж душeвого ВВП в $16 тыс.
Страны, сумевшие это сделать, либо уже были свободными, либо стали таковыми до того, как приблизились к этому рубежу. Среди них — Испания и Португалия, Греция и Тайвань, Южная Корея и Чили. Тот же, кто был или стал несвободным, не смог преодолеть этого барьера. А тот, кто был несвободным и богатым (с ВВП более $12 тыс.), стал несвободным и бедным. Причем это случилось даже с экспортерами энергии, несмотря на высокие цены на нефть. Есть ряд стран где ВВП на душу населения сегодня ниже, чем был всего лишь три десятилетия назад,— на 10, 30, 40, 80%.
Желание заработать как можно больше прилагая усилий как можно меньше, – это неизбежное зло капитализма. Поскольку абсолютно всё крутится вокруг денег, инвестиции надо отбивать, проект должен быть коммерчески успешным и т.д., – приходится не просто действовать по какой-то своей чуйке в поисках прекрасного, а адаптироваться, смотреть на то что работает у других, и находить то что стоит минимально усилий. Иначе говоря, казино. Или близкие к ним аналоги.
Большинство произведений создавалось и создается для реализации на рынке. История искусства во многом представляет собой историю инноваций, реализуемых через посредство рынка и в ответ на появление новых технологий, идей, изменение вкусов и форм духовной жизни. Между искусством, культурой и рынком уже много столетий существует теснейшая связь. Музыканты берут плату за посещение своих концертов точно так же, как зеленщик берет плату за помидоры, а портной — за пришитую к костюму пуговицу. Более того, расширение рынка музыкальной и кинематографической продукции, а также других видов произведений искусства с появлением пластинок, кассет, CD, DVD, а теперь также iTunes и mp3-файлов дает все большему количеству людей доступ к большему разнообразию произведений искусства, а художникам позволяет экспериментировать, создавать новые формы и зарабатывать больше денег. Естественно, большинство произведений искусства, созданных в том или ином году, не пройдет проверку временем. Но люди, называющие современное искусство «дешевкой» по сравнению с великими произведениями прошлого, исходят из ложной перспективы — они сравнивают лучшие работы, прошедшие многовековой отбор, со всей массой произведений, созданных за последний год. Если бы они включили в свой анализ все то, что не прошло проверку временем и кануло в Лету, их выводы, вероятно, выглядели бы по иному. Именно отсев, происходящий на рынке произведений искусства, и позволяет сохранить для потомков истинные шедевры.
Сравнение всей художественной продукции современности с лучшими из лучших произведений прошлого — не единственная ошибка, которую допускают люди, анализируя проблему рынка и искусства. Наблюдатели из богатых стран, посещая государства бедные, часто путают эту самую бедность с культурным своеобразием. Эти богатые туристы, видя, как люди в бедной стране начинают пользоваться мобильными телефонами и компьютерами, сетуют, что с момента их предыдущего визита это общество утратило часть «самобытности». По мере того, как люди становятся богаче за счет рыночного взаимодействия, возникающего благодаря либерализации или глобализации, например за счет распространения мобильной связи, антиглобалисты из богатых стран начинают жаловаться, что жителей бедных стран лишают их традиционной культуры. Но почему они ставят знак равенства между культурой и нищетой? Японцы прежде жили в бедности, а сейчас достигли высокого уровня благосостояния, но вряд ли кто-то станет утверждать, что в результате они утратили свою «японскость». Напротив, благодаря тому, что Япония стала богатой страной, мир гораздо лучше узнал ее культуру. В ответ на рост благосостояния Индии модная индустрия обращается к традиционным индийским формам одежды, например к сари, модернизируя их и приспосабливая к современным критериям красоты и стиля. Маленькая Исландия поддерживает собственную, весьма интересную литературную традицию, театр и киноиндустрию благодаря тому, что доходы населения в этой стране высоки и позволяют людям расходовать средства на сохранение и развитие своей самобытной культуры.
Наконец, хотя сами религиозные убеждения «не продаются», в демократическом обществе по отношению к религии действуют те же принципы, что лежат в основе рыночной экономики — равноправие и свобода выбора. Церкви, мечети и храмы конкурируют друг с другом в борьбе за новых адептов и поддержку. Неудивительно, что в тех европейских странах, где церковь поддерживается государством, число прихожан гораздо ниже, чем там, где такая поддержка отсутствует. Причина очевидна: церковь, которой приходится конкурировать с другими конфессиями в борьбе за новых сторонников и финансовую помощь, должна оказывать прихожанам услуги — сакральные, духовные и общественные, а большее внимание к потребностям паствы порождает у последней интерес к религии и церкви. Не случайно официальная церковь в Швеции в 2000 году потребовала отделения от государства: превратившись в косную бюрократическую структуру, она теряла связь с паствой и потенциальными последователями и, по сути, угасала.
Между рынком, культурой и искусством нет никакого противоречия. Художественное творчество и культурное обогащение, естественно, отличаются от рыночного обмена, но последний является весьма полезным средством для их развития.
Я же говорю что капитализм это лишь причина почему производство перестраивается на производство говна. Глупость человека при этом первоочерёдна, – она не зависит от капитализма и вообще ни от чего, и всегда будет. Образование эту проблему может смягчить но полностью никогда не уберёт. Проблема не в том что какой-то глупый чел покупает говно. Проблема в том, что другие люди получают с этого выгоду, а дальше работает другое простое и понятное качество человека, – зависть. «Зачем я тут стараюсь ради каких-то идеалов, когда можно просто срать и это говно как у Мидаса тебе обеспечивает безбедную жизнь, – превращаясь в золото в руках тупых людей. Решено: буду производить говно».
Рынок не поощряет и не ослабляет алчность и эгоизм. Он дает возможность всем — от величайших альтруистов до закоренелых эгоистов — добиваться своих целей мирными средствами. Те, кто стремится помогать другим, способны использовать рынок для своих целей в той же степени, что и люди, намеренные приумножить собственное богатство. Некоторые из последних, кстати, сколачивают состояния, чтобы иметь больше возможностей помогать людям. Достаточно вспомнить Джорджа Сороса и Билла Гейтса: зарабатывая огромные деньги, они как минимум отчасти преследуют альтруистские цели, жертвуя гигантские средства на благотворительность.
Представим себе новую мать Терезу, которая хочет с помощью имеющихся у нее средств обеспечить едой, одеждой и уходом максимальное число людей. Рынок позволяет ей приобретать одеяла, продукты и лекарства по самой низкой цене, чтобы затем оказывать помощь тем, кто в ней нуждается. Рынок позволяет накапливать состояния, которые можно использовать для поддержки тех, кому не повезло в жизни, и которые предоставляют желающим заниматься благотворительностью максимальные возможности для подобной деятельности. Другими словами, они позволяют делать добро всякому, кто этого хочет.
Часто мы делаем ошибку, отождествляя цели людей с их «личными интересами», которые в свою очередь многие путают с эгоизмом. В условиях рынка люди действительно преследуют цели, определяемые их личностью, но наши цели связаны и с заботой об интересах и благосостоянии других — родных, друзей, соседей, даже абсолютных незнакомцев, с которыми мы никогда не встретимся. Как уже отмечалось выше, рынок создает условия, побуждающие людей учитывать интересы других, даже тех, с кем они не знакомы.
Известно, что общество основывается не на взаимной любви и дружбе. Любовь и дружба — плоды взаимной выгоды, приобретенной в ходе сотрудничества в рамках больших или малых групп. Без такой взаимной выгоды общество просто не может существовать. Рынок необычайно укрепляет сотрудничество: он создает возможности для взаимодействия между людьми, которые не знакомы лично, принадлежат к разным конфессиям и говорят на разных языках, которые возможно никогда не встретятся. Потенциальные выгоды от коммерции и стимулы для ее развития в виде четко определенных и юридически гарантированных прав собственности позволяют заниматься благотворительностью, оказывая помощь абсолютно незнакомым людям, и завязывать дружеские отношения, невзирая на национальные границы.
Не надо думать, что одни плохие, а другие хорошиеКремлю и его назначенцам любого уровня сложно смириться с мыслью, что правами можно обладать от рождения, — просто потому, что они привыкли к тому, что ими можно только наделять (в чем, собственно, они и видят свое предназначение). Именно потому несовременность России сегодня видна особенно отчетливо там, где речь заходит о базовых правах — и, в частности, о принципе равенства, который в развитом мире уже как-то странно даже и обсуждать.
Называя противоестественные тенденции современности социальными новациями и толерантностью, при этом умаляя в своей речи значимость традиций, не стоит забывать, что они определяют даже то как ты ешь, не говоря уже о высоких материях.Следуя принципу рациональности, наиболее успешные общества на протяжении последних десятилетий постоянно пересматривают исторически сложившиеся представления о нормальном и допустимом ради создания для своих членов более комфортных в материальном и социальном плане условий существования и потому поступательно движутся вперед. В отличие от них те общества, в которых на первое место выводятся представления об «особом пути» или «вселенской миссии» и которые по каким-либо причинам не желают признавать происходящие в мире необратимые перемены, выбирают в качестве своей идеологической доктрины разные варианты светского или религиозного консерватизма — но при этом основной жертвой все равно становится рациональность, а вместе с ней и самые разные интересы значительной части общества.
Особенной чертой начавшегося тысячелетия стало появление регионов и государств, в которых развитие как бы обернулось вспять. При этом причины такого положения вещей в большинстве случаев находятся внутри самих этих стран. Многие африканские государства — как, например, Кения — в момент обретения независимости были богаче тогдашней Южной Кореи, но сегодня по показателю подушевого ВВП отстают от нее в 15–20 раз. Целый ряд стран Ближнего Востока, принявшие в 1960–1970-е годы вполне современные программы модернизации, позднее обратились либо к диктатурам, либо к религиозному фанатизму, став одними из самых бедных регионов мира. Венесуэла, наиболее экономически успешная страна Латинской Америки, в 1970 году лишь немного отстававшая по уровню подушевого ВВП от развитых стран Западной Европы, увлеклась безумными идеями «социализма XXI века» и сегодня вместе с некоторыми своими соседями уверенно идет к национальной катастрофе. Если говорить в целом, то, несмотря на впечатляющий технологический и социальный прогресс последних десятилетий, более 27 стран довольствуются ныне меньшим подушевым ВВП, чем они имели в 1985 году. Все эти страны по-своему особенные, но их главная особенность состоит в неспособности развиваться, в устойчивой и уверенной экономической, социальной и интеллектуальной демодернизации. Собственно этот тренд и есть то направление, по которому сегодня уверенно идет и наша несовременная страна, силы которой подорваны бурным ХХ веком, а ориентиры «сбиты» скоростью и масштабами технологической революции последних десятилетий.
В экономике мы поворачиваемся от относительно открытой внешнему миру системы к автаркии; от достигнутого было частного рыночного хозяйства к системе государственных корпораций и банков; от конкурентной среды к монопольной. В обществе происходит ренессанс архаических норм в традициях чуть ли не русского домостроя; церковь воссоединяется с государством; возвращается цензура, фиксируются все новые попытки ограничения свободы обмена информацией. В политике демократические институты де-факто уничтожены; губернаторы, которые раньше избирались народом, а потом местными парламентами, сейчас практически исключительно назначаются для последующего одобрения на референдумах; выборы мэров отменены почти во всех крупных городах. Судебная система почти полностью утратила независимость, а «правоохранительные» органы и силовые структуры обрели полномочия, сравнимые с теми, которые они имели пятьдесят или более лет назад. Если раньше несогласные с курсом партии и правительства могли говорить о том, что страна идет по неверному пути, едет не по той дороге, то сегодня диагноз выглядит совершенно иным — мы находимся на полосе встречного движения, ни больше ни меньше. При этом экономическая, политическая, интеллектуальная и демографическая деградация не страшит социум, практически полностью утративший как ощущение исторического времени, так и инстинкт самосохранения.
очень мало серьёзных вопросов, по которым в принципе проводятся референдумы и правительство прислушивается к людям.Равноправная конкуренция элит на выборах. Именно здесь проходит красная линия, которая отделяет демократии от недемократических режимов. Электоральная демократия — это такое устройство политической системы, где политики и партии могут терять власть в результате поражения на выборах. В РФ же элиты не могут сменится, даже при всëм желании населения, поэтому в нëм установлен авторитарный режим.
Разделение властей, конкуренция за выборные должности, независимая судебная система и свободная пресса обеспечивают на Западе важный результат: чиновничество оказывается отделено от финансовых потоков и в большинстве случаев не может «продать» свои действия с какой-либо выгодой.
Проблема России состоит в том, что чиновничество, которому в нормальной стране противостоят, с одной стороны, политики, а, с другой – предприниматели, сумело разрушить отделяющие его от них мембраны и «внедриться» в эти сферы, как раковая опухоль вживляется в здоровые ткани.
Россиян мало: 44,9 % от числа американцев, 29,1 % — от европейцев (33,6 %, если не считать Великобританию). Доля России в населении Земли — всего 1,93 % (и этот показатель снизился с 5,2 % в 1913 году). Экономически мы также не выглядим слишком впечатляюще: ВВП Российской Федерации не превышает 2,0 % глобального показателя и находится ниже цифр 1913 года (5,03 %). Мы крайне блекло смотримся по показателям экспорта готовых промышленных изделий (к ним по международным классификациям можно отнести только 16–17 % вывозимых из страны товаров), и Россия в этом ряду отстает от… Словакии