Жемчужины французской литературы #2 — «Гептамерон» Маргариты Наваррской
«Гептамерон» (фр. «L'Heptaméron» [Л'ептамерон] — «Семидневник») — выдающийся пример литературы французского Ренессанса, написанный одной из самых образованных женщин своего времени.
Кто такая Маргарита Наваррская?
Маргарита Наваррская получила своё прозвище далеко не сразу, ведь родилась совсем не в Наварре. Изначально она, как и любой человек высокого происхождения, имела фамилию, соответствующую её роду и расположению домена.
Родилась она в графстве Ангулем 11 апреля 1492 года, в тот самый роковой год, когда Колумб «открыл» Америку. Её отец — граф Карл Орлеанский, или Карл де Валуа, или Карл Ангулемский. Короче, отец её происходил из ангулемской ветви династии Валуа, которая в свою очередь была побочной ветвью династии Капетингов. Судьба при этом сложилась так, что в итоге сын Карла Франциск стал новым королём Франции в 1515 году под именем Франциск I Валуа.
Маргарита, как сестра Франциска, приобрела после этого статус принцессы. Ещё в 1506 году до воцарения Франциска она успела выйти замуж за герцога Карла IV Алансонского, но он умер в 1525 году. К тому времени новый статус Маргариты обязывал подыскать ей жениха посолиднее и в 1527 году она вышла замуж за Генриха II д'Альбре, короля Наварры. Именно с той поры её и прозвали Наваррской.
Маргарита родилась в очень подходящее время. В Италии вовсю гремел Ренессанс, интерес к Античной культуре был высок как никогда. Началось настоящее духовное освобождение человека (высокородного, конечно) от схоластической паутины Средневековой Европы.
Франция познакомилась с Ренессансом во время Итальянских войн (1494–1559). Тесное культурное сотрудничество было обеспечено. Из Италии приглашали мастеров разной направленности — художников, музыкантов, архитекторов, писателей и т.п. Даже Леонардо да Винчи в итоге перебрался во Францию по приглашению Франциска I, где дожил до самой смерти, ни в чём не нуждаясь.
Вероятно, именно на этом фоне Маргарита получила приличное образование — изучала латинский и греческий, с удовольствием читала Софокла в оригинале. В конце концов она стала покровительницей многих мастеров эпохи Возрождения (Гийом Бюде, Клеман Маро, Деперье и др.). О влиянии Маргариты говорит хотя бы то, что некоторые французские исследователи именуют её «матерью французского Возрождения». Более того, Франциск I также был очень увлечён новым веянием эпохи. По сути, брат и сестра составили дуэт: переосмыслили французскую культуру, придали ей новый импульс, а также заложили основы многих элементов придворной жизни, которая будет сочиться всеми красками в эпоху Людовика XIV и его наследников.
Двор Маргариты кишел всякими образованными проходимцами, она устраивала литературные кружки, которые стали первыми образцами литературных салонов, обретших популярность уже в XVIII веке (Эти салоны во многом способствовали развитию философского базиса Великой французской революции). Разумеется, в такой интеллектуальной обстановке она не могла не познакомиться с творением Боккаччо под названием «Декамерон».
«Декамерон» и «Гептамерон» — литературный тренд Эпохи Возрождения
Где-то примерно в 1352–1354 годах уроженец Флорентийской республики по имени Джованни Боккаччо написал творение, вошедшее в историю — «Декамерон». Опубликовали его, правда, только в 1470 году (Поскольку книгопечатание стало доступно не раньше 1445 года), хотя до этого момента те, кто могли, уже были с ним знакомы.
«Декамерон» представляет собой сборник из ста новелл — эти истории в течение десяти дней рассказывают семь дам и три мужчины, чтобы скоротать время в укрытии вдали от цивилизации, пока в Европе бушует чума.
Боккаччо не изобрёл жанр повести-новеллы, однако довёл её до совершенства. Одним из важных преимуществ стало то, что своё произведение он написал на итальянском языке, который был в ходу у народа, тогда как большинство авторов того времени писали на окостеневшей латыни. Живость и красочность итальянского во многом придала сочинению писателя новое дыхание, пробудило и нотки протонационалистического самосознания среди знати.
Сюжеты новелл очень разнообразны, однако большинство из них строится вокруг любовных тем — некоторые анекдотичны, другие драматичны, третьи и вовсе непристойны. Боккаччо собрал воедино множество реально произошедших историй, черпал он их из разных источников, в том числе и из жизненного опыта, и из пересказов.
«Гептамерон» — по сути, превосходного уровня подражание Боккаччо, и далеко не единственное. Маргарита Наваррская практически полностью списала структуру текста: всё те же десять рассказчиков, но они рассказывают свои истории в течение семи дней, а не десяти. Всего новелл вышло 72, две из них «бонусные». На самом деле, как и у Боккаччо, планировалось сто новелл, но Маргарита не успела их дописать. То есть, произведение по замыслу королевы должно было стать французским «Дека», но стал лишь «Гепта».
Рассказчики имеют реальные прототипы, например, под образом Парламанты скрыта личность самой Маргариты, а под маской Иркана её муж Генрих д'Альбре.
Сборник опубликовал уже после смерти Маргариты в 1558 году Пьер Боэтюо. В нём содержалось только 67 новелл, и только в 1559 году в издании Клода Грюже были добавлены все 72.
Литературные достоинства «Гептамерона»
Что же в творении Маргариты Наваррской можно увидеть интересного?
Например, все истории, так или иначе, являются пересказами (с изменениями имён и мест, разумеется) реальных событий, которые происходили в разных уголках Франции и других соседних стран, в том числе и Наварры. В некоторых из этих историй Маргарита непосредственно участвовала.
Поэтому мы можем использовать сочинение королевы как неплохой исторический источник о повседневной жизни высшего сословия.
И вот однажды, когда вместе с хозяйкой дома они гостили во францисканском монастыре в Туаре, даме этой понадобилось незамедлительно пойти туда, куда вместо себя никто не может послать другого.
Балы, тайные встречи, измены, месть, обман, искренняя любовь — всё это наполняет данное произведение жизнью, что называется, духом эпохи. Мы видим: в далёкие времена люди бытовали вполне типично, их мучали те же вопросы, те же страсти и амбиции.
... как ни тяжек грех и как я ни огорчаюсь, когда мне приходится чем-либо оскорбить Господа Бога, грешить-то людям всегда приятно.
С другой стороны, мы осознаём и различия. В умах людей существовали собственные метанарративы, например, религиозный или сословный. Особое, характерное эпохе, видение мира накладывалось на общественные явления, которые привычны и понятны любому, из-за чего возникает ощущение многослойности творения.
Практические все новеллы в произведении посвящены теме любви, однако Маргарита закладывает в них скрытые слои. Например, одна из проблем, которая фигурирует во многих рассказах, строится вокруг монашества как явления Средневековой Европы.
Маргарита показывает этот институт разложившимся, выстроенным на лицемерии и безграничной подлости. От некоторых поступков монахов в этой книге волосы встают дыбом. Достаётся не только монахам, но и всему духовенству в целом.
... легче расторгнуть сотню браков, чем разлучить одного священника с его служанкой.
Маргарита, как приверженец идей гуманизма, считает, что рамки, воздвигнутые церковными правилами, превратили монахов в людей далёких от морали. Запреты искушают, нарушать их становится ещё приятнее, но страдают только невинные женщины и мужчины.
— Вот, что за люди эти святые отцы, — говорили одни, — они проповедуют нам целомудрие и честь, а потом бесчестят наших собственных жён.
Монахам любовь недоступна по факту их обета и они часто компенсируют её похотью с помощью мерзких обманов и даже убийств. В конце концов, истинные отшельники, живущие благочестиво, становятся в общественном сознании в один ряд с теми, кому служение Богу скорее в тягость, чем в радость. Монашество теряет свой авторитет.
Что касается любви, то Маргарита рассматривает её достаточно широко. Она показывает разные её проявления, часто противоположные. Мы читаем и об искренней чистой любви, и о низменной, инфернальной.
Куда больше королева посвящает именно второй. Историй измен, смешных и ужасных, весьма много. Изобретательность любовников в них иногда переходит границы возможного. Достаётся и женщинам, и мужчинам.
Так же вот и платья у них столь длинны и так искусно скрывают их формы, что невозможно узнать, что таится под ними. Ведь если бы здесь не была замешана честь, вы нашли бы, что природа, равно как и нас, ничем их не обделила. И только из-за того, что они не дают воли своим желаниям, в них на месте одного порока гнездится другой, еще больший, но который они считают едва ли не добродетелью. Этой гордостью своей и жестокостью они рассчитывают приобрести бессмертие, возвеличивая себя тем, что противятся пороку, который свойствен самой их природе (а может ли быть природа порочна?), и тем самым становятся похожими не только на диких зверей, свирепых и кровожадных, но, что еще хуже, – на дьяволов, перенимая от них и гордость и коварство.
Любовь же большинства мужчин нашего круга настолько явно зиждется на удовольствии, что, не зная об их дурных намерениях, женщины нередко заходят сами довольно далеко.
Но на фоне этих нравственных преступлений редкие истории, в которых любовь показана как чувство по-настоящему возвышенное, как будто бьют током, заражая надеждой на то, что и ты способен получить нечто подобное в своей жизни. Для Маргариты эта чистая любовь оказывается именно надеждой, почти недостижимым идеалом.
Уготовано такое счастье не всем, но стремиться к нему можно, меняя самого себя, свои принципы и приоритеты. Это ключевая идея книги. Ренессанс в разрезе отношений полов по мнению Маргариты призван высвободить человека от маски притворного благочестия, воспитанного старой эпохой, и научить искренности, настоящей духовности.
Разумеется, речь не идёт о какой-либо эмансипации полов, скорее о возвращении к забытым идеалам, поскольку они зачерствели в обществе схоластическом и догматичном...