Cвинцовый дирижабль: забытая история из прошлой жизни. Часть 5. Поместья, гастроли, альбом, фестиваль
Добрый вечер, друзья попросили меня тут на днях подъехать на телевидение BBC к началу Московской программы “Время” сделать синхронный перевод. Приезжаю к шести вечера (в Лондоне времени на три часа меньше) приводят в аппаратную, где мониторы телеспутника “Горизонт” стоят, дают специальный губной микрофон для перевода, и вот звучат позывные, култыхается в воздухе звезда, начинается выпуск новостей.
Надо сказать, что в Западных странах новости передают по степени важности, сначала, скажем, выборы президента, всеобщие забастовки, переговоры по разоружению, военные действия, на худой конец, стихийные бедствия. Но здесь было все иначе: по зерновым полям катили комбайны, куры несли яйца, коровы жевали сочные корма.
“Что случилось с советским сельским хозяйством?” — спросил у меня бойкий телерепортёр, видимо, желавший сенсации. “Ничего, — ответил я ему, — трудовые будни, битва за урожай”. “В чем же тут новости? — не мог понять заокеанский журналист, — По всей Земле доят коров и собирают урожай, и кому это интересно?” Хотел я ему насчёт повышения политграмоты ответить, а тут девушка-техник, которая передачу на пленку записывала, смотрит на экран задумчиво и говорит: “А эти новости уже вчера передавали!”
И понял тут я, что ни косовица, ни обмолот, ни фураж, ни силос, ни запарка кормов, ни отёл, ни выжеребка, ни окот, ни окрол, ни настриг, ни надой с нагулом, никого здесь не волнует, что легко и бездумно поглощается и хлеб, и шотландская лососина, и отбивные из аргентинской говядины, и южно-африканские авокадо, и испанская клубника, непереводящаяся круглый год, и вина нескольких тысяч наименований, и прочее, и прочее без единой мысли, откуда всё это берётся. И как вы тут им объясните, зачем ста миллионам телезрителей нужно слушать про какой-нибудь раздой первотёлок или повышенное содержание клейковины.
Сегодня мы продолжаем “ледзеппелиновский” сериал пятой по счету передачей, в пятый раз беремся мы за повышение музыкальной клейковины, в пятый раз принимаемся раздаивать, понимаете, первотёлку тяжёлого рока. Вернее даже и не тяжелого а металлического, ибо именно с Led Zeppelin связано появление термина heavy metal (тяжелый метал). Придумал этот термин американский писатель Уильям Берроуз. Берроуз был писателем поколения битников, одним из первых, кто начал открыто писать о переживаниях наркомана на основе собственного опыта.
Романы Берроуза стали своеобразной идейной питательной средой для рок-музыкантов нескольких поколений. Многие их названия, например, “Soft Machine” (мягкая машина) или “Naked Lunch” (обнаженный завтрак) перекочевали в названия рок-групп. Вот и для вас, пытливые разумом щипатели струн, тоже урок, например, у скольких произведений отечественной литературы можно было бы позаимствовать названия: “Угрюм-река”, “Мертвые души”, “Вий” или, скажем, “Гуттаперчевый мальчик”, хотя последний подходит больше не рок-группе, а иному поэту и общественному деятелю.
Впрочем, мы отвлеклись. Итак, термин “хэви метал” из романов Уильяма Берроуза был впервые позаимствован группой Steppenwolf в их песне “Born To Be Wild” (рожденный диким). И только потом уже был подхвачен рок журналистами, которых старые термины вроде white blues (белый блюз) или heavy music (тяжелая музыка) для описания появлявшегося нового музыкального феномена более уже не устраивали.
Термину этому, как мы знаем, суждено было стать историческим, и спустя более пятнадцати лет обогатить язык далекой России новым смыслом слова “металлист”. Но Led Zeppelin тогда в 1969 году на этот термин обиделись. “Выражение нам это не нравится, —сказал тогда Джимми Пейдж, — первое, что от него приходит на ум, это тяжесть, монотонность. Мне кажется, что к нам это не относится. Мы стремимся к внутренней динамике, к разнообразию оттенков и настроении в музыке”.
Кончались американские гастроли 1969 года, последний концерт состоялся 8 ноября в Сан-Франциско. Девять месяцев года прошли на гастролях, группа заработала около миллиона долларов, и, заехав на несколько дней позагорать в солнечное Пуэрто-Рико, ребята отправились домой строить новую жизнь и строить в буквальном смысле слова, потому что все они обзавелись тогда домами или фермами и принялись либо ремонтировать их, либо перестраивать на собственный вкус.
Роберт Плант купил старинную полуразрушенную ферму с землями, где, согласно местной легенде, король Карл I останавливался после поражения в битве при Вустере. Роберт приехал со всей семьей, обзавелся трактором, начал разводить коз и кур.
Барабанщик Джон Бонэм тоже купил ферму по соседству, но тот был помешан на автомобилях, уже к концу 1969 года у него было восемь машин, включая его первый Роллс-Ройс.
Басист Джон Пол Джонс купил дом в графстве Хартфордшир, подалёку, а Джимми Пейдж решил поселиться в Шотландии на берегу знаменитого озера Лох-Несс, в месте обитания знаменитого лох-несского чудовища, в месте таинственном, окутанном множеством легенд, в месте причудливом и изменчивом. И поселился он не просто в каком-нибудь доме, а в здании Болескин Хаус, принадлежавшему некогда знаменитому колдуну и мистику Алистеру Кроули, но об этом малость погодя.
Поскольку жизнь Алистера Кроули и его идеи прямо повлияли на Led Zeppelin летели и косвенно и вторично на всех, испытавших их влияние, то есть смысл остановиться на личности Алистера Кроули более подробно. А родился он в тысяча 1875 году в состоятельной английской семье, учился в Оксфорде, увлекался альпинизмом, писал стихи. Собой был приятен, высок ростом, но со странностями, любил выдавать себя за аристократа, жил под многочисленными псевдонимами, говорил со сторонами акцентами, которые сам для себя выдумывал, боготворил проституток.
Жажда эзотерических знаний привела его в общество мистиков “Орден золотой зари”, но оттуда его вскоре исключили. Кроули уехал в Мексику, где изучал искусство местных колдунов и пытался добиться того, чтобы его отражение в зеркале исчезало по желанию. Кроули считал, что в человеческой воли и кроется настоящая колдовская сила, которую можно высвобождать через подсознательные процессы.
Он отрицал общепринятую мораль, считая её условностью, все свои письма начинал с эпиграфа со своего кредо: "Do what thou wilt shall be the whole of the Law” (твори желаемое, да станет то законом жизни). Жизнь Кроули соответственно была полна приключений, излишеств и аморалки. Он участвовал в нескольких гималайских горных экспедициях написал массу книг, которые в его время считали порнографическими, открыто жил с несколькими женщинами сразу, беззастенчиво курил гашиш, опиум, принимал кокаин. Рассказывали также о некоей “sex magic” (сексуальной магии), который владел Кроули, умевший растягивать физический момент любви по желанию до бесконечности.
Английское общество было шокировано, когда выяснилось, что несколько благопристойных замужних дам из уважаемых семейств посещали демонический храм Кроули на лондонской Фулхэм-роуд, где великий зверь с номером 666 или самый растленный человек в мире, как он там себя назвал, знакомил их со своим волшебным мастерством.
В конце жизни Алистера Кроули преследовала полиция и кредиторы, он вынужден был переезжать из страны в страну, страдал от астмы, бронхита и наркомании и, наконец, умер на юге Англии в городе Брайтоне в 1947 году. После смерти о нем почти забыли, пока английский рок-музыканты не воскресили интерес к нему и его работам.
Итак Болескин Хаус, который купил Джимми Пейдж, стоял на берегу озера Лох-Несс. Рассказывали, что на этом месте была когда-то церковь, которая сгорела вместе с молящимися прихожанами. В этом доме полтора века назад был обезглавлен некий шотландец, и говорили, что по ночам обитатели дома слышали стук катящиеся головы.
Когда Алистер Кроули въехал в этот дом в начале века, он стал называть себя Лорд Болескин, носил шотландскую юбку и занимался спиритизмом, пытаясь вызвать языческих демонов разных народов и времен. По словам самого Кроули, дом постепенно наполнился тенями, и комната, в которой он работал, переписывая магические книги и символы, даже в ясный солнечный день становилась такой темной, что ему приходилось зажигать настольную лампу.
Бедный садовник поместья не выдержал всех этих приведений, сошел с ума и пытался убить семью. Один из последующих владельцев дома оказался крупным жуликом, затеянная им афёра привела к разорению многих местных владельцев ферм. Этого дома с приведениями местные побаивались и обходили стороной его, но для Джимми Пейджа, искавшего себе подходящие поместье, это было как раз то, что надо.
1970 год начался для Led Zeppelin гастролями по Англии. В день рождения Джимми Пейджа 9 января в Лондоне был концерт в Королевском Альберт Холле. За кулисами потом было много знакомых и друзей, и была там и известная, тогда и юная французская манекенщица Шарлотта Мартен, за которой увивались все рок-звёзды от Эрика Клэптона до Роджера Долтри. Этот день рождения стал для Джимми началом долгих и бурных отношений с Шарлотт, которая родила потом Джимми его единственную дочь по имени Карлетт.
Дождливой ночью в начале февраля 1970 года в дом Джимми постучалась в полиция, не знает ли он некоего господина Роберта Планта, тот попал в автомобильную катастрофу и находится с больнице. Выяснилось, что Роберт ездил в Бирмингем на концерт группы Spirit, и на обратном пути его машина марки Ягуар выехала на обочину. На вопрос полиции, кто его ближайший родственник, Роберт назвал Джимми Пейджа. По телефону Роберт сказал ему из больницы, что если надо, то отработает концерт в инвалидной коляске.
Концерты были, естественно, отменены. Вообще автомобильные аварии в будущем сыграют немалую зловещую роль в будущей судьбе Led Zeppelin, но пока на день рождения Питер Грант подарил Джимми лимузин марки Бентли, и Джим решил научиться водить.
В конце февраля Роберт Плант поправился, и Led Zeppelin начали европейские гастроли с выступлений в Копенгагене. До начала выступления по телевидению в первый день во время репетиции появилась разгневанная дама по имени Ева Фон Зеппелин, дочь графа Фон Зеппелина, конструктора злополучных немецких дирижаблей. Дама была вне себя, кричала и грозила судебным преследованием, если Led Zeppelin выступят под своим названием. “Пусть они известны на весь мир, — сказала она журналистам, — я не позволю паре вопящих обезьян без разрешения использовать нашу благородную фамилию”.
Пришлось отступить и отыграть датские концерты под названием The Knobs, то есть буквально шишки или на набалдашники. Словом этим на лондонском жаргоне кокни называют мужские яичники, так что Led Zeppelin показывали Дании кукиш в кармане.
В Англию возвратились в начале марта 1970 года, и Питер Грант объявил о предстоящей пятой поездке в Соединенные Штаты. На этот раз престижная лондонская газета “Файнэншл Таймс”, газета финансистов и фондовой биржи, поместила статью о группе, отмечая, между прочим, что за 21 концерт в Америке Led Zeppelin заработают 800 тысяч долларов.
Газета в романтических тонах описывала внешности музыкантов, и “зеппелиновцам” казалось все это забавным, но вот родители Роберта Планта, желавшие сделать из него в свое время делопроизводителя, восприняли статью в своей любимой газете очень серьезно, и с этого дня отношения с блудным сыном начали налаживаться.
Пятое американское турне оказалось беспокойным и даже мучительным. Америка клокотала, страна была расколота на два враждующих лагеря, на отцов и детей. Студенты и молодежь бунтовали против войны во Вьетнаме, в чужой стране, в которой их сверстники, призванные в армию, были вынуждены сражаться и умирать. Многотысячные скопления рокеров на концертах и Led Zeppelin заставляли полицию нервничать, был дан приказ быть готовым ко всему.
В известном изречении классика говорится, что ружье, вынесенное на сцену в первом акте, должно непременно выстрелить к концу. Подобно этому воинская боеготовность, доведенная до предела, может сама по себе служить причиной военных действий. Так не раз бывало и на этих гастролях.
Хуже всего оказалось в южных штатах. Техасских жлобов, любителей порядка и полубокса, вид обросших и длинноволосых “зеппелиновцев” и их антуражи возмущал до глубины души. Консервативные южане своих чувств не скрывали, они ругались, плевали, обзывались нехорошими словами, даже иной раз трясли личным огнестрельным оружием.
Местные власти, при этом, старались отдать ребятам должное, например, в городе Мемфис в штате Теннеси их сделали почетными гражданами города. Но в тот же вечер на концерте, когда десять тысяч молодых ребят и “деучат” зашлись от музыкального экстаза, местный администратор, по-иностранному промоутер, не выдержал и потребовал концерт остановить. “Иди ты знаешь, куда!” — энергично ответил ему Питер Грант. Администратор тут вытащил револьвер, приставил его к обширной груди Питера Гранта и сказал, как в плохом ковбойском фильме: “Останови концерт, не то пристрелю!” Питер Грант в ответ подарил им обаятельную улыбку. “Болван, — сказал он мягко, — кого ты пристрелишь? Нас ведь только сегодня сделали почетными гражданами вашего вшивого города”.
Гангстерские приёмы Питера Гранта приводили иной раз к трагикомическим результатам, например, в Канаде в Ванкувере во время концерта в зале углядели человека длинным микрофоном. Концерты Led Zeppelin незаконно записывали и до этого, на чёрном рынке ходили, так называемые, “бутлеги”, незаконные ленты и пластинки. И практически все известные рок-группы в свое время стали жертвами таких бутлегеров. С точки зрения буржуазных устоев и уважения частной собственности такая незаконная запись — это обкрадывание артиста, ибо вместо того, чтобы продавать свои законные пластинки и получать с них законные гонорары, они вынуждены мириться с существованием скверных своих записей, за которые они, к тому же, не получают ни копейки.
Питер Грант послал тогда парочку рабочих сцены, и те приволокли упирающегося дядьку с микрофоном за кулисы. Самого дядьку не тронули, но профессиональный его аппарат тщательно измельчили. Выяснилось, однако, что дядька этот был представителем канадского министерства, что он замерял уровень шума на концерте, вычислял децибелы. Получилось как-то не хорошо, не интернационально. Вместо намеченного 21 концерта сыграли 29, а на тридцатом у Роберта Планта пропал голос. Оставшиеся концерты отменили и поехали домой.
Джимми Пейджу и Роберту Планту предстояло писать материал для следующей пластинки. Роберт вспомнил свои детские посещения Уэльса и предложил поехать в небольшую деревушку. Поехали туда семьями с подругами. Три рабочих группы поехали туда для обеспечения трудовых будней.
Одинокий коттедж, по нашему хутор, расположенный в лощине меж лесистых гор назывался Brony'aur, что по валийски означает “золотая грудь”. Электричества в доме не было, вечера проводили у камина, попивая теплый яблочный сидр. Разряженные батареи от “кассетника” стояли на каминной решетке, нагревались для перезарядки. Постепенно оформлялся материал для пластинки “Led Zeppelin III”, музыка с фольклорным акустическим уклоном, отличавшаяся от железного скрежета предыдущих альбомов навеянного нервотрепкой постоянной гастролей.
19 мая 1970 года приступили к записи. Записываться тоже решили вдали от Лондона, чтобы не отвлекаться. Для записи просто сняли большой каменный дом, к которому подогнали многодорожечную студию звукозаписи, большой автобус. Собрались все: группа, менеджеры, техники, рабочие. Сами записывали, сами варили и стирали. К середине июня пластинка была готова.
Жарким летом 1970 года по Великобритании шла волна рок-фестивалей. Организаторы одного из них, в городе Бате, предложили Led Zeppelin стать основной группой, красной строкой. К тому времени пластинки Led Zeppelin расходились уже по Англии многотысячными тиражами, но крупной, масштабной встречи со своими поклонниками у Led Zeppelin ещё не было.
Для выступления в Бате пришлось отменить несколько американских концертов, и музгазеты вышли тогда с заголовками: “Led Zeppelin отказывается от четверти миллиона долларов с тем, чтобы выступить на Батском фестивале”.
Выступали в воскресенье вместе с группами Jefferson Airplane, Frank Zappa, The Byrds, Santana, Country Joe и группой The Flock. Сначала лил дождь, потом погода разгулялась, и Питер Грант, видя, что закат будет необыкновенной красоты, пытался подгадать выступление “зеппелиновцев” именно к этому моменту, но группа The Flock, занимавшая тогда стену, никак не хотела уходить, собираясь играть еще пару номеров на бис. Нужны были решительные действия.
Грант велел своему помощнику отключить питание на аппаратуре на сцене, сам выкатился гигантской тушей и принялся сворачивать оборудование изумленных участников группы The Flock. Кое-кто пытался возникнуть, но их быстро нейтрализовали.
Народу на Батском фестивале было 150 тысяч, и волюнтаристское поведение Питера Гранта, в конце концов, себя оправдало. Во-первых, публика была разогрета, но ещё не устала, а во-вторых, заходящее солнце купало наших героев в красных лучах на фоне меняющихся цветов заката, создавая незабываемое зрелище.
Группа не сходила со сцены два половиной часа, и, по признанию, многих создала магическую волшебную атмосферу, событие, о котором потом долго вспоминали. “За нашу историю было у нас две или три поистине волшебных игры, — сказал потом Джимми Пейдж, — и вот Батский фестиваль был одной из них. Нервная энергия там была просто монументальной”.
Вот тут, пожалуй, наш рассказ мы прервём до следующей недели. Пять полчасиков уложили уже мы с вами в народную копилку “ледзеппелиновских” знаний, а за шестой получасик примемся в будущую пятницу в “курантный”, понимаете, полночный час с повтором в субботу в десять тридцать. Мне же остаётся пожелать вам всего самого, самого лучшего счастливо вам, ребята!
Далее прикладываю оригинальную запись самой радиопередачи:
Продолжение:
Увидеть обзоры на те или иные альбомы можно на подсайте «О музыке», послушать альбом целиком, не выходя из Телеграм можно на моем канале.
Джимми Пейдж на фото в заголовке, ну просто вылитый Том Йорк
попытался купить книгу. как куплю напишу обязательно.
Давай, будет интересно