Чем Red Dead Redemption 2 похожа на «великий американский роман»

Как разработчики используют литературное наследие США.

В своей колонке для The New York Times редактор Reason Питер Судерман называл Red Dead Redemption 2 «новым американским эпосом», и эта характеристика справедлива. Дело совсем не в масштабах происходящего и месте действия, но в темах, поднимаемых игрой, и тропах, которые используют сценаристы.

Red Dead Redemption 2 следует по пути, проложенному Дос Пассосом, Стейнбеком и Фолкнером, скрупулёзно рисуя Запад, при этом мифологизируя его. Всё это делает экшен от Rockstar чуть ли не «великим американским романом», целиком построенном на наследии литературных аналогов.

RDR 2 просто не могла быть другой — не могла быть более динамичной, не могла лишиться затянутой экспозиции и провисаний сюжета в середине. Рутина с долгими поездками из одного конца карты в другой, дойкой коров и уборкой сараев не просто не вредит игре, но идёт ей на пользу, работая на реализацию концепции «великого американского романа», которая предполагает максимально точное изображение эпохи.

Red Dead Redemption 2 — это не пастораль, а странные, казалось бы, геймдизайнерские решения, вроде ограничений на скорость передвижения, приняты не для того, чтобы игрок лишний раз полюбовался закатами или оживлёнными улицами Сен-Дени. Это вынужденная мера, на которую пошла Rockstar, взяв на себя обязательство создать «великий американский роман» — без всего этого он просто не получился бы.

Впрочем, одним лишь геймплеем студия не смогла бы добиться поставленной цели — сюжет должен следовать определённым законам построения. Самым простым способом было бы превратить RDR 2 в этакое постмодернистское жонглирование штампами вроде последних фильмов Тарантино или даже оригинальной игры. Однако Rockstar поступила куда тоньше.

Без постмодернизма не обошлось и как новый «великий американский роман» Red Dead Redemption 2 куда ближе к «Пограничной трилогии» Кормака Маккарти, чем к любому произведению Джона Стейнбека, хоть и регулярно делает оммажи в их сторону. Даром, что в игре описывается иной временной промежуток.

Вообще, игры нередко черпали вдохновение из книг Маккарти: The Last of Us часто сравнивают с его «Дорогой», а отсылок к «Старикам тут не место» в индустрии не счесть. Но то были либо просто заимствования каких-то концепций, через которые доносились совсем иные мысли, либо ни к чему не обязывающие аллюзии. С Red Dead Redemption 2 Rockstar пошла дальше — похоже, что «Кровавый меридиан» и, в особенности, «Пограничная трилогия» стали для студии своего рода ориентирами, примерами создания современного вестерна.

В «Трилогии» действие происходит уже после Второй мировой войны на границе с Мексикой. Главные герои произведения — юноши Джон-Грейди Коул и Билли Парэм. События первых двух книг никак не связаны: «Кони, кони» и «За чертой» рассказывают обособленные истории каждого из персонажей, старательно рисуя их портреты и готовя читателю к финальной части, где их пути, наконец, пересекаются.

События книг Маккарти, равно как и Red Dead Redemption 2, происходят на умирающем Диком Западе. Здесь больше нет места преступникам, охотникам за головами и шерифам — эти архетипы отжили свой век, им на смену пришла цивилизация, которая не видит ничего романтического в беззаконии. Авантюризм для неё — это не ограбление поезда или поиски золота, а постройка очередного завода или железнодорожной линии. Разрушение сменяется созиданием, коллективизм — индивидуализмом.

В таких условиях рождаются новые герои. Они лишь бледные тени тех, кто был в прошлом, и прекрасно отдают себе отчёт в этом. Их ведут те же мотивы, те же представления о морали, однако в изменившемся мире им не найти применения.

Такими персонажами были Джон-Грейди Коул и Билли Парэм, таковы и Артур с Датчем. Разница лишь в возрасте: если у Маккарти — это юнцы, воспитанные в традициях прошлого, то у Rockstar — это закостеневшие бандиты, которым не хватает гибкости, чтобы приспособиться к изменениям. Но это и придаёт персонажам трагичности.

Параллели с героями «Пограничной трилогии» на этом не заканчиваются. Сами характеры Артура и Датча и их эволюция — это, во многом, калька с Маккарти. В финальной части «Трилогии» Коул и Парэм, по сути, меняются местами. Первый, который прежде представал романтиком, вдруг становится жестоким и безрассудным, преследуя свою цель — спасение девушки.

Билл Парэм же, будучи всю дорогу этаким стереотипным суровым ковбоем, внезапно понимает, что такие как он и его друг миру больше не нужны. Он пытается заставить Коула отказаться от опасной авантюры, но ввиду своего старомодного морального компаса, оказывается втянут не просто в борьбу с бандитами, но в сражение с самой парадигмой нового времени.

Там, где Маккарти пытается объяснить читателю перемены, произошедшие в героях, Rockstar напротив — отталкивает игрока. Он вынужден бессильно наблюдать за тем, как меняется Датч, как он становится всё более жестоким, как растёт его паранойя, за которой тот не может разглядеть настоящего предателя.

Артур, в свою очередь, приходит к осознанию того, что наступающий XX век — это совсем не его время. Прийти к этому выводу ему помогает не только череда неудач, преследовавшая банду Датча, но и «поездка» на Гуарму, и туберкулёз. Последний особенно важен для понимания мотивов персонажа во второй половине игры.

На первый взгляд может показаться, что Артур пытается искупить свои грехи, чувствуя приближающуюся смерть. На самом деле, всё не совсем так, о чём говорят записи в его дневнике — именно через них раскрывается внутренняя борьба и сомнения персонажа.

Эти строки появляются в дневнике Артура после выполнения задания по спасению сына Даунса — должника, от которого Морган и подхватил туберкулёз. Все последующие записи пронизаны сомнением не только в Датче, но и в мире в целом, в его идеалах. В них явно прослеживается то что главный герой начинает тяготеть к цивилизованному обществу, его заботят вещи, которым раньше он даже не придавал значения.

После того, как Датч убивает Левита Корнуолла, Артур пишет, что им «не пристало исполнять обязанности судей и палачей». Этот новый для персонажа взгляд на действительность, ведь прежде он без промедления был готов убить обидчика.

Болезнь в этом случае служит лишь катализатором неотвратимых перемен в характере Моргана, но никак не их первопричиной. То есть благодаря туберкулёзу герой лишь быстрее осознал то, что в новом мире со старым образом мышления ему места нет.

Здесь примечателен и сам символизм болезни: борьба с «чахоткой» велась на протяжении нескольких веков, а Артур умирает всего за 20 лет до появления первой вакцины. Человек старой формации становится жертвой болезни, от которой относительно скоро перестанут массово умирать.

Осознавая, что самому ему помощи ждать неоткуда, Артур бросается помогать другим людям. Но не ради спасения души — всё-таки религиозностью он не отличается, — а для того, чтобы умереть человеком нового времени. Да, Артур пытается «отмыться» от грехов прошлого, но здесь проявляется его индвидуализм, так характерный для Америки XX века.

Речь идёт не об индивидуализме в понимании Айн Рэнд, но о его гуманистической разновидности, вроде той, о которой писали Томас Вулф или Джон Апдайк. Убеждения Артура начинают расходится с убеждениями банды, он становится сам по себе. Именно глубоко укоренившийся гуманизм отличает Моргана от Датча, Билла, Майки или Хавьера. Внезапное озарение делает из Артура своего рода индивидуалиста, а такой герой — ещё одна черта «великого американского романа».

Изменения проявляются не только в нарративе, но и в геймплее. Именно после того, как Артур заболевает, у игрока появляется возможность прощать должникам Штрауса их долги. Прежде, он мог лишь наблюдать за тем, как Морган выколачивает из несчастных деньги.

Что же касается Датча, то он, подобно Джону-Грейди Коулу, не хочет меняться, однако в отличие от героя Маккарти, не теряется перед лицом нового времени, но вступает в ожесточённую борьбу. Затянутая экспозиция и общий неспешный темп повествования Red Dead Redemption 2 как раз и были нужны для того, чтобы игрок острее прочувствовал трагедию главаря банды.

С самого начала Датч предстаёт расчётливым и справедливым человеком. В то же время, предводитель преступников — инфантильный идеалист и если сперва эта его черта кажется чем-то невинным, то с развитием сюжета она приобретает всё более мрачный окрас.

Его жестокость — это следствие непрекращающейся борьбы с наступающей эпохой. В финале RDR 2 Датч всё ещё выглядит гордым и не растерявшим некоторые моральные ориентиры. Однако сам XX век не хочет принимать его, поэтому в оригинальной игре мы видим лишь жалкого, но напыщенного старика. Эта тема борьбы с изменившейся действительностью также весьма популярна в американской литературе — достаточно вспомнить трилогию о Дэвиде Кипеше Филипа Рота.

Датч – идеальный мифологический герой. Он упрям, силён и непреклонен. В любое другое время и в любом другом произведении персонаж с такими качествами был бы олицетворением стойкости человеческого духа, но только не в Red Dead Redemption 2. Это ещё одна черта «американского романа» — он не романтизирует сильных героев, а порой даже, напротив, ломает их.

В этом контексте показателен пример Джона Марстона. Когда фокус истории перемещается на него, весь сюжет приобретает стейнбековский размах и сами разработчики это прекрасно понимают, заставляя своего героя скрываться под псевдонимом Джим Милтон — прямой отсылкой к повести «О мышах и людях»

Если рассматривать оригинальную RDR в контексте сиквела, то мы получим историю о сломе американской мечты — одну из тех, которые писали Апдайк и тот же Стейнбек. Да, вторая часть заканчивается на относительно высокой ноте, но финал истории Марстона заранее известен.

Его стремление к свободе и независимости — это одно из проявлений мышления капиталиста, а такие люди в «великих американских романах» хорошо не заканчивают. Здесь прослеживаются явные параллели с «J R» Уильяма Гэддиса (фамилия писателя, кстати, созвучна с фамилией владельца ранчо, на котором работает Марстон, но пишется по-другому) или «Трилогией желания» Драйзера.

В отличие от GTA, Red Dead Redemption 2 — это не социальный комментарий, а картина американского юга на закате эпохи ковбоев. Это настоящий «великий американский роман», который, что иронично, «написан» британцами. Здесь есть и по-своему переиначенные идеи индивидуализма, и сильные женские персонажи в лице Сэди и Эбигейл, и масштаб и всё остальное, что характеризует эту концепцию. Rockstar удалось то, что удаётся далеко не каждому писателю или режиссёру — запечатлеть настоящий «новый Вавилон».

#reddeadredemption #мнения #long #золотойфонд