Драконы нашего времени

Сравнение игры, которую я почти не помню, с той, в которую я еще не играл.

Когда-то давно, в те славные дни, когда интернет еще не превратился в бесконечную ленту негодования, а геймеры не делились на враждующие племена по политическим взглядам, BioWare создала игру про настоящих драконов. Dragon Age: Origins была похожа на старый добрый виски – терпкая, обжигающая, оставляющая послевкусие морали и выбора на языке.

Там были настоящие драконы – не те, что сейчас красуются на радужных флагах корпораций в июне, а те, от которых веяло древним ужасом и смертью.

Помню, как мой герой стоял перед выбором: спасти эльфийских детей или получить древнюю магию крови. И это был настоящий выбор – без подсказок твиттера и интернет-активистов, требующих единственно верного решения. Просто ты и твоя совесть в темной комнате, наедине с последствиями.

А теперь мы имеем Dragon Age: Veilguard – продукт эпохи, когда даже драконам нужно определиться со своими местоимениями. Где каждый персонаж первым делом спешит объявить свою гендерную идентичность, словно без этого магия не работает, а мечи не рубят. Будто бы главное испытание для героя – это не битва с порождениями тьмы, а правильное использование местоимений в диалогах.

Современные драконы уже не изрыгают пламя – они проводят воркшопы по инклюзивности. Древние боги превратились в модераторов твиттера, а храмы – в безопасные пространства для обсуждения травм. Даже порождения тьмы теперь должны получить согласие, прежде чем напасть на деревню.

Но самое забавное в этой трансформации – это то, как мы всё ещё притворяемся, будто играем в ту же самую игру. Словно добавление радужного фильтра на древний ужас может изменить его суть. Словно если достаточно долго называть дракона небинарным существом, он перестанет быть кровожадным ящером, пожирающим крестьян.

Origins была о том, как тьма поглощает мир, и о людях, готовых пойти на всё ради его спасения. Veilguard – о том, как важно правильно называть эту тьму и уважать её право на самоидентификацию. Первая игра спрашивала: "Что ты готов принести в жертву ради спасения мира?" Вторая спрашивает: "Какие местоимения предпочитает Архидемон?"

И вот что действительно пугает: может быть, это и есть настоящая победа той самой тьмы, с которой мы когда-то сражались? Не уничтожить мир, а превратить его в карикатуру на самого себя, где даже апокалипсис должен быть политкорректным и инклюзивным.

Но возможно, я просто старею. Возможно, где-то там новое поколение героев находит свой путь через эти радужные земли, свою правду в новых определениях. И, может быть, их драконы не хуже наших – просто другие. Хотя лично я всё ещё предпочитаю тех, что просто жгли деревни, не спрашивая разрешения и не объясняя свою гендерную идентичность.