я всё ещё здесь
раньше я писал стихи в тетради и это казалось более личным и поэтичным. красивыми казались исписанные листы записной книжки с отметками, каракулями и перечёркиваниями
но кривым строчкам больше не рады мои внутренние причины, что заставляю писать и отвергать протянутую руку. что лучше развеивает скуку? насилие над собой и биться об кафель головой, задавая себе вопрос: "Чего же ради?"
я отвергаю всё, что близко, особенно, когда оно далеко. мы оба с тобой психи, но это единственное, что между нами общего. ведь больше абсолютно ничего, что связывало бы две души.
ты больше не гуляешь по темным, иногда пустым, улицам. они скучают по тебе. как и постоянные парни, которые слышат в ответ на предложение переспать твои колкости. побыть бы им тобой и увидеть что и как. тогда лужа возле подъезда заиграет новыми красками, а как преобразится твоей души кавардак, просто не передать словами.
"а я всегда считал его красивым", - пытаюсь сказать так, чтобы не казалось, что я только сейчас это придумал. потому что звучит именно так. жаль, что я не тот человек, которому было суждено закатать рукава и разобрать его. сохранить всё то, что нужно и выбросить всё то, что в присутствии не нуждается. а я не хочу быть выброшенным.
так что выбросился сам, заранее. под шумок изменений в твоей жизни. во время ощущений чувства хаоса перемен происходят не только революции, но и неуверенные в себе мальчики сбегают, потому что боятся, что их ранят. и чтобы их не ранили другие, они садятся на колени, вынимают короткий японский меч из ножен и считая, что это будет достойная смерть, вонзают его в свой живот.
"но это глупая и ужасно мучительная смерть", - говорю я, вонзая меч в свой живот. в общем, вместо того, чтобы их ранили люди, которых они любят, они ранят себя сами. потому что, уверены, что не смогут пережить ранение от близкого человека.
глупости это всё, сейчас-то я это понимаю, но не факт, что не поступлю так в очередной раз, когда мне будет страшно. если от кого и получать ранения так это от людей, которых любишь. ведь их ты сможешь простить, потому что ты их любишь. а если тебя ранит твой враг, то ему это лишь доставит удовольствие.
так что: вот он я, вот нож - бей