Реюз Ассетов

Ладно, слушай сюда. Ты смотришь «Разделение» и понимаешь, что это не сериал, а гипноз. Ты вроде бы видишь офис, людей в костюмах, какие-то бумажки, но потом — бац! — козлы. Просто козлы. Ни с того ни с сего. И ты сидишь и думаешь: «Это что, метафора? Или они реально там козлов разводят?» А потом тебе показывают, что у них там целая ферма, и они этих козлов холят, кормят, а потом — раз! — и приносят в жертву. Кому? Зачем? Да хрен его знает. Но ты уже втянут. Ты уже не можешь остановиться. А потом Джемма. Ну та, которая умерла. Или не умерла. Или её стерли, а потом загрузили обратно, но криво. И теперь она ходит по офису с лицом, как у человека, который только что вспомнил, что забыл выключить чайник, а дом уже горит. И Марк, бедолага, смотрит на неё и понимает, что это она, но не она. И ты вместе с ним понимаешь, что это она, но не она. И все вокруг такие: «Да, это Мисс Кейси, наш новый сотрудник», а ты сидишь и орешь в подушку: «ДА ЭТО ЖЕ ДЖЕММА, ВЫ ЧТО, ОСЛЕПЛИ???» А потом Кобэл. Эта тётка, которая ведёт себя то как строгая учительница, то как сектантский лидер, то как бабка, которая забыла выпить успокоительное. Она знает больше всех, но говорит меньше всех. И ты такой: «Ну скажи уже что-нибудь!» А она: «Нет.» И уходит. И ты остаёшься с вопросами, с козлами, с Джеммой-не-Джеммой и с ощущением, что тебя только что мягко, но настойчиво обматерили. И знаешь что? Ты благодарен. Потому что другого такого сериала нет. Потому что он как нар*тик — чем больше непонятного, тем больше хочется.