Сказка о революции и женитьбе: обзор книги «Бессмертный» Кэтрин М. Валенте
Марья Моревна, Иван-царевич, Кощей Бессмертный. Какой будет их история в начале XX века, на фоне Ленинграда, истерзанного голодом и войной?
Это очень старая сказка. Однажды Иван-царевич женился на прекрасной Марье Моревне. И жили бы они долго-счастливо, если бы Иван не нарушил запрет своей жены: никогда не заглядывать в чулан. Там оказался Кощей Бессмертный, закованный в цепи Марьей, а глупый Иван напоил пленника водой – так Кощей освободился и похитил царевну. Долго ли, коротко ли, заручившись помощью трех птиц, обратившихся в добрых молодцев, и Бабы Яги, Иван-царевич сразил Кощея и освободил жену. И жили они долго и счастливо… Пока Кэтрин Валенте не услышала эту сказку от своего мужа Дмитрия, русского эмигранта, и не начала задавать вопросы, пытаясь разобраться в загадочном славянском фольклоре.
И стал бы роман «Бессмертный» приквелом-деконструкцией сказки, если бы не одно «но». Муж и его родители, мачеха родом из Минска рассказывали Кэтрин не только сказки. Вместе со сказаниями о царевнах-королевнах и леших, Змее Горыныче и Лихе Одноглазом писательница впитывала и истории о тяжелом прошлом России. Так Марья Моревна из царских палат перебралась в ветхий петроградский (а позже ленинградский) дом, превратившийся в коммуналку. Домовые стали проводить партсобрания, а Иван примерил солдатскую шинель. Но и причудливый мир сказок никуда не делся – стены рухнули, истории смешались, чтобы «Бессмертный» появился на свет.
Если вы ждете найти «приглаженную» мифологию с четкими правилами, лучше проходите мимо. Мир «Бессмертного» живет по законам сказки, где может произойти все, что угодно, и построен скорее на чувствах и впечатлениях.
Древние легенды здесь обглоданы до костей, до самого бессознательного, чтобы из них построить декорации для вечной борьбы Жизни и Смерти, Старого и Нового. И не важно, кто воплощает в себе эти стороны: красные и белые, Иван и Кощей, разруха и богатство. Эта война бесконечна, ведь если мир хочет быть живым, то ему придется умирать постоянно, потому что только так можно достичь перемен.
«Бессмертный» продолжает многие идеи, заложенные в лучшей книге Валенте – «Сказках сироты». Сказочные роли-архетипы злодеев и героев скованы путами жесткой судьбы, лишающей выбора. Марья следует за Кощеем на остров Буян – так предопределено. Баба Яга находит себе жениов и съедает – так было и так будет. Иван всегда будет забирать Марью у Бессмертного и всегда ее терять.
Словно в греческой трагедии, слепой фатум не дает героям сойти со своего пути. Но в то же время это и мифпанк во всей своей красе: персонажи «ломают» собственные истории и в черно-белых образах рождаются новые краски. И, конечно, Кэтрин не могла не добавить в эту борьбу с предначертанным щедрую щепотку феминизма. Царевичи больше не приносят возлюбленным перо жар-птицы, ведь «в Ленинграде жар-птицы не водятся».
Главное отличие «Бессмертного» от «Сказок сироты» в том, что они неразрывно связано с реальной историей, а именно с Россией первой половины XX века. Коллективизация, советская пропаганда, блокада Ленинграда – все эти события вторглись в сказки или они лишь отзвук давно вечной битвы в мире мифов и подсознательного?
Кэтрин Валенте глубоко погрузилась в изучение советской истории, и многие вещи она ухватила очень хорошо, учитывая, что с ними лично никогда не сталкивалась (да и большинство ее читателей и читательниц). Хорошо получилось передать идеи книги через эпиграфы-цитаты цитаты Анны Ахматовой, «как будто изгнанной и не изгнанной из страны одновременно».
Даже самые клюквенные стереотипы, вроде лечение водкой и березовыми вениками или обращения «товарищ», здесь подверглись творческому осмыслению. Конечно, «Бессмертного» сильно вытягивает то, что это фэнтези, а не исторический роман. Поэтому можно смело экспериментировать со славянскими реалиями, придавая им оттенок таинственности. Тут и кроется главная прелесть произведений, в которых люди из другой культуры пытаются разобраться в чем-то родном для тебя. Они замечают волшебное в том, что для нас в порядке вещей.
Особенно пристального внимания заслуживает отображение коммунизма. В книге нет его явного осуждения или восхваления, только образы и метафоры разных политических строев. Три сестры Марьи выходят замуж за трех молодцев-представителей разных движений – и жизнь каждой из них отличается, хотя доля жены остается неизменной для всех. Ни привидения, ни домовые, ни даже Змей Горыныч не осуждают новый режим или противятся ему. Нет, они спокойно принимают его, ведь сказочные создания уже привыкли к смене эпох и настроений – суть людей все равно остается неизменной.
«Я думаю, что, может, у России тоже было два мужа: один богатый, другой бедный, один старый, другой молодой, и бедный муж застрелил старого богатого прямо в сердце и всех его дочерей тоже».
Безусловно, главное достоинство и проклятье романа – его поэтичность и до боли яркий, узорный и пышный язык. Многих читателей в «Бессмертном» оттолкнул именно он со своими сложными конструкциями и долгими описаниями, спутанными диалогами и пестрыми эпитетами. Что же, таков язык сказок, суть которых запрятана глубоко в душе, далеко за словами, где-то в сундуках, охраняемых памятью, болью, тоской и мечтами.
В книге полным-полно вопросов, на которые я не нашел четких ответов, но один меня беспокоит больше всего: почему роман называется «Бессмертный»? Марья Моревна однозначно является главной героиней, так почему же роман носит имя ее мужа? Возможно, потому что бессмертен в этой истории не только Кощей. Петроград-Ленинград, искалеченный город, выживший, несмотря на невзгоды (еще один образ, отлично знакомый читателям «Сказок сироты»). Или народ, про который можно сказать то же самое. Хотя скорее всего причина намного прозаичнее – звучное название «Бессмертный» продать куда проще, чем малоизвестную зарубежным читателям «Марью Моревну»…
Проще говоря, сплошные противоречия и загадки.
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну чёрный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернялся скорбный дух.