V значит Вы всё равно проиграете

История о том, как Алан Мур бросил вызов нацистам, но был обманут крупным капиталом.

Наверное, антиутопии – это самое точное отражение страхов своего времени. Сколько бы их создатели ни пытались запугивать нас будущим, всегда выходит разговор о настоящем и тех проблемах или идеях, которые страшат уже сейчас. Помимо этого, антиутопия ещё и самый удобный жанр для сведения счётов с идеологическими противниками, которые так и напрашиваются, чтобы изобразить их одновременно до жути эффективными в своих бесчеловечных планах и полностью беспомощными в построении рабочего государства. Проще говоря, соломенным чучелом с рогами.

Сюжет средней антиутопии выглядит примерно так. Герой – маленький человек, часто госслужащий, плоть системы – в один кошмарный день, вынув голову из стопки казённых бумаг, осознаёт преступное несовершенство мира, где власть захвачена красно-коричневой чумой, свобода раздавлена тоталитарной машиной, все книги давно сожжены вместе с писателями, секс выдают по талонам, и чаще анальный в застенках местного НКВД, а простой народ кормят кашей из переработанных политзаключённых. Затем он встречает гордую, свободолюбивую девушку и вступает в подполье, где познаёт прелести свободной жизни и пытается расшатывать режим. В конце героя обычно ловят и сажают на кукан, ибо нефиг. Впрочем, любой жанр – это лишь форма.

Путь Алана Мура в большую индустрию комиксов тоже начался с антиутопии. На закате семидесятых будущий автор «Хранителей» вместе с женой и новорождённым ребёнком сидел на мели, спасаясь от голода только пособием по безработице, но много писал, отправляя свои истории в издательства комиксов. Ему удалось поработать внештатным сценаристом для Marvel UK, но и это длилось недолго. Тяга британцев же к иллюстрированным историям росла всё сильнее, и 1981-м на сцену вышло новое издательство Warrior.

К нему присоединились опытные английские иллюстраторы, в том числе Дэвид Ллойд, которому поручили создать детективную историю в стиле тридцатых годов. Сам художник не представлял, как оформить это сюжетно, поэтому обратился к Муру, и тот предложил ему идею антиутопического боевика, в котором таинственный убийца сражался бы против фашистской диктатуры, захватившей Британию недалёкого будущего.

Работая над сценарием, писатель обращался за вдохновением к многим источникам, включая «451° по Фаренгейту», фантастику англо-американской «Новой волны», британские фильмы о Второй мировой, рок-музыку и не только: из одних брал отдельные идеи и концепции, другие использовал на уровне ассоциативного ряда. Не мог Мур пройти и мимо книги «1984» Джорджа Оруэлла.

Взяв за отправную точку сюжета победу лейбористов на предстоящих парламентских выборах, молодой сценарист начал выстраивать картину альтернативного будущего. Новое правительство отказалось от размещения в Британии ракет НАТО, чем вывело страну из-под удара в мировой войне. Ни одна боеголовка не упала на землю королевства, но даже отголосков ядерного апокалипсиса хватило, чтобы смести британскую государственность, не способную справиться с голодом, природными катаклизмами и эпидемиями, охватившими острова. В послевоенном хаосе власть захватила неонацистская диктатура, устроившая чистки меньшинств и инакомыслящих.

Мур хорошо представлял себе вселенную комикса, но все элементы его истории не сходились воедино без главного героя. Первым черновиком протагониста был андрогинный убийца по имени Кукла, затем безликий мститель Вендетта, и далее Мур перебирал идеи и имена, но не мог ни на чём остановиться. В один момент Давид Ллойд предложил, а что если героем будет воскресший Гай Фокс? И картина сложилась.

Гай Фокс для британцев настолько же легендарный персонаж, насколько и анекдотичный. Он пытался взорвать здание парламента вместе с королём Яковом I, но был застигнут на месте, под пытками сдал соучастников (а кто бы не сдал?) и был предан суду. Единственный успех ждал его в самом финале: Фокс сумел избежать мучительной казни, удачно спрыгнув с эшафота. Но даже неудачный заговор тогда перепугал английское общество, ведь Фокс замахнулся на жизнь короля, а королей не убивают. Монарх – это помазанник божий, и покуситься на его жизнь, значит бросить вызов самому порядку мироздания. Впрочем, первую кровь уже пролила Елизавета Тюдор, и вскоре она прольётся вновь, но именно ночь покушения на Якова I станет неофициальным праздником для жителей островов, которые до сих пор каждый год пятого ноября сжигают чучело Гая Фокса – этот персонаж там моментально узнаваем.

Так на страницах комикса появился V (Ви) – анархист в маске из папье-маше и длинном парике, бросающий вызов тоталитарной машине. Мур и Ллойд канонизировали его лукавую улыбку и закрученные усы как символ анонимности и неприятия системы: считайте это данью уважения дерзкой попытке Гая Фокса бросить вызов порядку мироздания. А сам комикс обрёл название, броское и лаконичное: «V for Vendetta».

Тоталитарные режимы отличает от прочих стремление государства контролировать частную жизнь граждан. Технологический прогресс помогает совершенствовать способы контроля: это пугало ещё Замятина, когда он писал «Мы» на заре двадцатых. Спустя тридцать лет его идеи развил Джордж Оруэлл, и с тех пор тоталитарная антиутопия ассоциируется с его книгой «1984». Что-то комикс унаследовал от неё: это и общая атмосфера страха перед государством, и тотальная слежка за гражданами, и политика оскотинивания обывателей, и непрерывный поток пропаганды из СМИ. Есть даже намёки на собственный новояз, но уж слишком куцый.

В остальном работа Мура уходит в сторону, а где-то даже идёт наперерез идеям Оруэлла, начиная с самой концепции государства. Оруэлловская Океания – страна, целиком сшитая из мрачных фантазий. Там не работает ничего, кроме спецслужб, не производится ничего, кроме пропаганды, госаппарат занят переписыванием старых газет и изобретением новых слов, каждый второй расстрелян, каждый третий на фронте, каждый четвёртый дал обет безбрачия, а каждый шестой умирает в младенчестве, и вся эта система существует только потому, что единственная цель правительства Океании – делать жителей Океании несчастными.

Мур не стал тянуть из себя мрачные небылицы и перенёс на британскую почву реалии нацистской Германии сороковых годов с её тотальной ксенофобией, вседозволенностью тайной полиции, концлагерями и военными маршами. Это порочная система, обеспокоенная только самосохранением, где отношение к тебе зависит от твоей лояльности и близости к ядру системы. Но в рамках неё каждый, кто принимает правила игры, будет одет, обут, как-то накормлен и обеспечен досугом. При беглом осмотре альтернативную Британию не отличить от настоящей. Разве что на улицах совсем не видно цветных, а вместо музыки по радио крутят бесконечные политические передачи. Жить можно.

Герой Оруэлла, Уинстон Смит, мелкий клерк из второго эшелона партийцев, полезный винтик системы и одновременно её тихая жертва. Его претензии к Океании и ангсоцу довольно эгоистичны, лежат в сфере личных обид: у него отняли родителей, забрали память, он живёт в нищете под постоянной слежкой, не чувствует уважения окружающих, в конце концов хочет секса, но лишён его. Додумайся партия создать своим членам минимально комфортные условия жизни, не изводить их надзором, предоставить свободу спать, с кем угодно, не расстреливать за неправильное выражение лица, и Уинстон мог бы стать первым охранителем – в этом он полная противоположность V.

Своё видение идеального мира убийца в маске припас напоследок. Его собственная вендетта – только прикрытие, а личность не исчерпывается неприятием режима. V – эрудит, театрал, мистификатор. Он, в отличии от Уинстона, прекрасно помнит своё прошлое и борется не с огромной сверхдержавой, ведущей мировую войну, а с маленькой изолированной Англией, не способной победить даже шотландских сепаратистов. И собирается расшатать её до основания.

Зло у Мура не творится с горящими глазами, оно конформно, банально: маленькие люди с охапкой маленьких проблем, дежурно решающие, кому умереть, кому отправиться в лагерь, а кто получит двойную порцию талонов на мясо. Тут, как в жизни, никто не считает себя злодеем, просто поступает так, как поступать удобно, как поступать принято, как поступать не страшно, пока за спиной растёт собственное кладбище. Сегодня ты готовишь яичницу милой приветливой леди, а завтра узнаёшь, сколько людей она отправила в печи.

Государственная верхушка – сборище приспособленцев и бульдогов под ковром. На всю партию один убеждённый нацист, и для того власть – способ испытать доведённое до фетиша чувство контроля. В них меньше идеологии, чем в пустых консервных банках, но только они оказались готовы заполнить вакуум власти. V они не интересны, он обращается напрямую к людям и задаёт два вопроса. Первый: как вы позволили им прийти к власти? И второй, куда более серьёзный: в какой момент вы отдали другим людям право принимать решения за вас?

Нет, V выставляет счёт не нацистам. Нацистская диктатура здесь – всего лишь государство, доведённое до крайности, с которым взгляды таинственного убийцы выгодно контрастируют. Потому что он не борец за мещанскую потребительскую свободу, не демократ, не социалист, не либерал. V – анархист, и для него любое государство – это форма насилия, существующая с одобрения собственных жертв. А свобода – не возможность показать фигу начальнику и не банка «Кока-колы» в руке. Свобода – сила, необходимая, чтобы всегда следовать за своим внутренним компасом.

Раскрыть всё это он может только глупой напуганной девочке по имени Иви. Мир до войны для неё загадка, она приучена бояться, отводить взгляд при виде несправедливости. V относится к ней по-отечески, даже в шутку спрашивает: «а может я твой отец»? Нет, он не её отец. V просто очень хочется, чтобы кто-то, кроме него, в этом мире понял, что такое свобода.

Оруэлл тоже лишил своих злодеев идеи, оставив лишь голую жажду власти, потому что идея, даже самая жуткая, может вызвать сочувствие. Но вместе с тем оставил без идеи героя, для которого бунт – просто попытка сбежать от кошмарной реальности в любую другую. Когда сексот О’Брайен вербует его в подполье, то последовательно задаёт вопросы: готов ли ты умереть? Готов ли ты убивать? Заниматься саботажем, в результате которого могут погибнуть сотни невинных? Работать на иностранные державы? Распространять наркотики и венерические заболевания?

«Если, к примеру, ради нашего дела нужно будет плеснуть серную кислоту в лицо ребенку — вы готовы сделать это?» (с)

И Уинстон на всё ответ согласием. Ведь если твой противник – абсолютное зло, то и методы против него можно применять любые.

V устраивает Иви свою проверку, куда более садистскую, с целью ответить на единственный вопрос: готова ли она предать, чтобы спасти свою жизнь? И та проверку проходит, потому что расстаться с жизнью для неё уже не так страшно, как расстаться с принципами. В этом главное отличие книги Оруэлла, упивающейся своим цинизмом, от тяжёлого, но всё-таки романтичного комикса Мура.

«V for vendetta» ожидания издателей не оправдал, став одной из наименее популярных серий в Warrior. Прославила Мура другая работа – «Чудотворец» (Marvelman) – переосмысление героя «золотого века» британских комиксов, над которым Алан трудился параллельно. Иронично, но борьба анархиста с нацистской диктатурой оказалась жителям королевства менее близка, чем подвиги белокурого нордического сверхчеловека.

Warrior имели большие планы на Чудотворца, собираясь строить вокруг него собственную мультивселенную по примеру издательств-грандов. Но в два года спустя из-за конфликта с художником Аланом Дэвисом выпуск серии прекратился, а вскоре сами Warrior закрылись. Мур к тому времени уже работал на DC, где писал сценарии для нескольких комиксов. Из-за этого последние главы «V» вышли только в 1989-м.

Неизвестно, насколько изменилась оригинальная концепция ближе к концу, но от рассказанного в ранних интервью она отличалась довольно сильно. Мур тогда окончательно разочаровался в тэтчеровской Британии, и хотя ещё сохранял веру в США, всё больше укреплялся в идее антигосударственности. Он начинал писать «V» с мыслью показать, как убивает общество крайняя политическая идеология, но постепенно сместил акцент на собственные представления об анархии.

Итак, наступает пятое ноября, а значит V готов сыграть последний акт своего представления. Он не возглавит народ, не поведёт на баррикады, да и сам народ к такому не готов. Вместо этого V выведет из строя местную систему наблюдения, и мигом окажется, что в государстве тотального контроля никто не контролирует ничего. И бороться с правительством уже не будет нужды: стоит ситуации расшататься, и верхушка перегрызёт друг друга. Наступит хаос, но не анархия.

Анархия для V – не беззаконие, но общество, в котором порядок не насаждается снаружи, а происходит изнутри. Мур лучше раскрывает тему в своей публицистике, представляя социум, работающий по тем же принципам, что и семья или группа друзей. Но этот социум будет работать, только если каждый в полной степени ощутит ответственность за себя, которую так старательно отнимает у людей государство. Анархия не требует лидера, поэтому V не возглавляет протест, не создаёт политических структур, не раскрывает свою личность, оставаясь символом. А без анонимности символ тут же станет телесным, утратит часть глубины.

Поэтому у него нет имени – это государству нужны имена, чтобы люди могли знать, как зовут тех, на кого они переложили собственную ответственность. А V – это и вендетта, и виктория, и римская цифра пять, и пятая симфония Бетховена, и розы «Вайолет Карсон», и любое другое содержание, которое ты захочешь туда вложить. Поэтому у него нет лица – это государству нужны лица, живые, пластичные, чтобы прятать за ними свои интересы. Есть только маска, под которой каждый может быть V. И голос, но давайте сделаем вид, что это голос народа.

Погрузить мир в хаос – только половина задачи, теперь нужно строить его заново. Кто будет этим занимать? Точно не наш революционер. V – разрушитель, человек-идея, но не лидер, потому что сам отверг эту роль для себя. Он сходит со сцены – как физически воплощённый человек, поймавший шальную пулю, но не как идея. После себя V оставляет горящий Лондон, захваченный толпой бомжующих и мародёрящих обывателей, ощутивших, наконец, подобие свободы. И одну, ставшую взрослой, девочку, разучившуюся бояться.

На этом Мур заканчивает рассказ, отдавая дальнейшую судьбу мира на волю читателей. Я воспользуюсь его щедрым предложением и продлю историю всего на один день, смотрите. Где-то между четырьмя и шестью утра уцелевшие и не поддавшиеся панике чиновники высшего звена вместе с армейским руководством организуют подобие координационного совета. Их решением часть воинских частей снимается с шотландского направления одновременно с мобилизацией полицейских соединений в Бирмингеме, Манчестере, Шеффиледе и других крупных городах. Ближе к обеду прибывшие силовики заходят в Лондон, начиная жёсткий силовой разгон бомжующих и мародёрящих. Без руководства те быстро оказываются дезорганизованы и к вечеру на улицах остаются лишь отдельные очаги бандитизма. На этом революция заканчивается, а вскоре партийцы тайным голосованием избирают нового лидера, возможно, более адекватного.

Никто не запрещает вам дать волю фантазии и придумать иной вариант: открытые концовки даны нам, чтобы размышлять. Но пока существуют объективные предпосылки возникновения государство, люди обречены воспроизводить его снова и снова, поэтому V, пытаясь изменить общественную природу, бросал вызов не нацистской диктатуре, а самому порядку мироздания. Мур это понимал, хоть и не решился сказать открыто. Понимал, что систему не победить, но оставил за собой право хотя бы с ней не согласиться.

Как приличный манифест протеста, «V for vendetta» обозначает проблему и даже пытается найти способ решения, но финального ответа не даёт, да и вряд ли сам Мур когда-либо мог его представить. Его герой – это символ внутреннего несогласия, знак того, что даже с петлёй на шее можно оставаться верным себе. Он мечтает о лучшем мире, но как его построить, не знает. Может взорвать парламент, суд, резиденцию премьер-министра, да хоть каждое здание Лондона, но это ничего не изменит. И сколько бы Гай Фокс не бросал вызовов мирозданию, он всегда будет обречён на провал, потому что убить государство можно только в себе – это одновременно с Муром понял и другой великий бунтарь.

В США комикс стал культовым и даже сумел преодолеть занавес пренебрежения, которое испытывала к индустрии серьёзная литературная пресса. Его включали в списки лучших романов двадцатого века, одновременно называя «культурной подделкой» - стилизацией под настоящую книжную антиутопию. Сам Мур, ранее завершивший выпуск «Хранителей», стал гик-иконой и писателем комиксов номер один, но вскоре обнаружил, что права на собственные детища ему не принадлежат.

Чашу переполнила новая система возрастных ограничений, окончательно подрезавшая крылья творческим планам британца, и Мур ушёл. После нескольких лет на вольных хлебах он объявился в Imagine Comics, где работал над несколькими проходными сериями супергероики, в общем, чах. В 1998-м ему предложили собственный журнал под крылом «дочки» Imagine – издательства Wildstorm, где Алан начал работу над «Лигой выдающихся джентльменов» и «Прометэей». Тут-то его и достали DC, купившие Wildstorm: Мур снова работал на них, хотя обещал этого не делать.

А вот с правами на экранизации обскакали их самих, и первыми попытались встроить Мура в нарастающий тренд кинокомиксов «20th Century Fox». У них с фильмами совершенно не задалось, но об этом поговорим как-нибудь позже. Что касается «Уорнеров», они решили обратиться к своим старым бестселлерам и экранизировать «V». От Алана к тому времени ничего не зависело: автору оригинала позволили только прочитать сценарий, после чего он решил убрать своё имя из титров и отказаться от гонорара.

«Уорнеры» предоставили ему такую возможность, но в рамках рекламной кампании фильма всё равно заявили о том, что Мур экранизацию одобрил. И когда Алан публично заявлял о своём отказе от имени в титрах и гонорара, выставляли его лжецом. Этот бой британцу было не выиграть, и он нашёл единственный способ покинуть ситуацию с достоинством, закончив все дела с DC и разорвав отношения с большой индустрией комиксов.

Мур эмоционально отдалился от старых работ и даже предложил издательству убрать своё имя в следующих тиражах «V». Вместо этого ему прислали полное издание комикса, в котором на обложке красовалась наклейка «теперь это больше кино», а на обратной стороне простое и броское пожелание: «Приятного вам вечера». И Мур уже ничего не мог с этим сделать.

Работая над «V» он выразил обеспокоенность эпохой Тэтчер, когда казалось, что британскому обществу хватит одного толчка, чтобы скатиться в фашизм. Но «Железная леди» ушла, а королевство осталось прежним. Мур бежал в США, но так и не сумел встроиться в корпоративную культуру, которая забрала плоды его труда. Порой наши страхи обманывают нас.

Лучше всех запугать людей удалось Джорджу Оруэллу, который написал вторую книгу по точности отражения нашей действительности после «Гарри Поттера». Проблема в том, что большинство поклонников романа «1984» его не читали, иначе могли бы найти там множество забавной сатиры на политический строй, а не носиться по интернету с одними и теми же избитыми цитатами. Совсем уж шокирующее открытие ждёт тех, кто решит углубиться в исторический контекст и выяснит, что Оруэлл ничего глобально не придумывал, а просто гиперболизировал увиденное.

Он взял за основу Океании сталинский СССР, но, поскольку с реальной страной советов был знаком шапочно, устройство государственной пропаганды основывал на собственном опыте работы в BBC. Стоит проникнуть в контекст, когда это было написано, и окажется, что и 80 лет назад новостные сообщения могли противоречить друг другу, страны заключали недолговечные альянсы, чтобы затем враждовать вновь, слова заменялись эвфемизмами и слоговыми аббревиатурами, а человека могли посадить в тюрьму по политическим причинам.

Сейчас это обстоятельство часто забывается, но школьным учителем Оруэлла был Олдос Хаксли, написавший собственную антиутопию «О дивный новый мир», где представил другое видение мира будущего. Там не держат людей в нищете, запугивая расстрелам и гулагами, а, наоборот, обеспечивают всеми благами, дают доступ к сексу, наркотикам и другим развлечениям. Правду ту не скрывают, а топят в потоках информационного мусора, убивающего тягу к знаниям и способность мыслить. Это жёстко стратифицированное общество с тайным правительством и мощными спецслужбами, где протест задавлен не страхом, а добровольным отказом задуматься о порядке вещей. Редких несогласных тут необязательно убивать, достаточно просто заклеймить сумасшедшими. Ведь какой здоровый человек будет протестовать против такого чудесного общества?

Как же был наивен этот Олдос Хаксли, он-то и не знал, что все мы живём, прямо как в книге «1984» Джорджа Оруэлла. Потому что её тогда ещё не написали.

#комиксы #аланмур #vforvendetta #dc #джорджоруэлл