Познавший тьму: о романе "Кровавый меридиан" Кормака Маккарти
Есть много писателей, которые изображают насилие, порок, зло, но куда меньше тех, кто идет по этой дороге до конца — за грань привычных дихотомий, в местность, где нет клерикальных, моральных, этических оценок. Нет бога и дьявола в монотеистическом понимании, но есть объективный физический закон. Есть гравитация и энтропия, свет и тьма. Не зло. Тьма.
Смерть, война, истребление для Маккарти столь же естественны, что и жизнь, любовь, дружба. Они равновелики, равновесны и в равной степени интересны для изучения, ведь без одних не бывает других. Это очень античный взгляд, в нем нет места новозаветной концепции добра и зла.
Маккарти далек от религии, ему чужда дидактика, преломления гуманизма. Он скорее ученый-антрополог, нежели художник, и хотя его тексты эстетически совершенны (и абсолютно кинематографичны), он не упивается «картинкой», не играет «в стиль», не пытается свести историю к набору литературных техник.
Ему свойственны остранение, фиксация, хроника: важно описать мир, а не судить его, ведь главный Судья в леденящей пустыне его текстов — само Время. Именно поэтому ультранасилие у Маккарти выглядит неотъемлемой частью пейзажа, оно не отвращает, но завораживает, как огонь или текучая вода. Изобразить его так — нетривиальная задача для писателя, даже большого.
Владимир Сорокин может сколь угодно часто повторять, что пишет, как пишет, потому что «жизнь такая», однако читая многие его книги («Роман», «Сердца четырех» etc), трудно отделаться от мысли, что за всеми хитрыми словесными трюками проглядывает бесхитростное упоение «вот этим всем». Я бы распространил данный принцип на значительные области искусства — принцип, точно сформулированный Д.Ф. Уоллесом в классическом эссе David Lynch Keeps His Head:
«Квентину Тарантино интересно, как кому-то отрезают ухо; Дэвиду Линчу интересно ухо».
Так вот — Кормаку Маккарти интересно отрезанное ухо. И процесс, и объект, и результат. Купность действий и следствий.
Подытожим сказанное, обратившись к финальной главе «Кровавого меридиана»:
He mounted and rode on. The bones had been gathered into windrows ten feet high and hundreds long or into great conical hills topped with the signs or brands of their owners. He overtook one of the lumbering carts, a boy riding the near wheel ox and driving with a jerkline and a jockeystick. Two youths squatting atop a mound of skulls and pelvic bones leered down at him. Their fires dotted the plain that night and he sat with his back to the wind and drank from an army canteen and ate a handful of parched corn for his supper. All across those reaches the yammer and yap of the starving wolves relayed and to the north the silent lightning rigged a broken lyre upon the world's dark rim. The air smelled of rain but no rain fell and the creaking bone-carts passed in the night like darkened ships and he could smell the oxen and hear their breath. The sour smell of the bones was everywhere.
Официальный перевод известного китаиста Игоря Егорова конгениален оригиналу — это лучший перевод Маккарти ever (оговорюсь тут же, что «Саттри» в изложении Макса Немцова я еще не прочел). Внимаем, смирившись с обильной пунктуацией:
Вскочив в седло, он поехал дальше. Кости были собраны в кучи десять футов высотой, которые тянулись на сотни футов или возвышались высокими коническими холмиками со знаками или торговыми марками их хозяев на вершине. Он обогнал одну из громыхающих повозок, где на ближайшем к колесам быке сидел мальчуган, который правил при помощи пенькового каната и жокейского хлыста. С верха горы черепов и тазовых костей на него искоса глянули сидевшие там двое молодых людей.Вечером светящиеся точки их костров усеяли всю равнину, а он сидел спиной к ветру, и запивал из армейской фляги свой ужин — пригоршню поджаренной кукурузы. По всей округе разносились вой и тявканье голодных волков, а на севере, в темной оконечности мира, сломанной лирой беззвучно вспыхнула молния. В воздухе пахло дождем, но дождя не было. Словно корабли без огней, в ночи проезжали скрипучие телеги с костями, чувствовался запах быков, слышалось их дыхание. Повсюду витала кисловатая вонь от костей.
Зима 1878 года. Позади и американо-мексиканская война, и охота за индейскими скальпами, и война Гражданская, но истребление не прекратилось, оно лишь обрело иную форму. Устав на миг убивать друг друга, люди взялись за бизонов. И вновь пустошь, ветер, молнии и повозки, везущие бессердых «youths» на обряд инициации с привкусом железа и крови. Все повторяется, ничего не заканчивается и где-то там, среди черепов и тазовых костей, вот-вот родится новый пророк разрушения, готовый низвергнуть мир во имя единственного известного ему закона: «War is god».
Больше - в моем ТГ-канале:
Обалденная книга. Прочитал с удовольствием, после чего ещё Дорогу прочитал от него же.
Чет вообще не зашло, если честно. Скорее всего под настроение не попало, или ещё что. Но герои просто идут, насильничают, идут, насильничают, идут, насильничают. Описания природы круто, но вскоре уже от этого устаешь
Блин, то же самое. Много слышал про великого и ужасного Маккарти, прочел «Кони, кони» без особого интереса. Подумал, что это подростковая литература и взялся за «Старикам тут не место», прочел четверть книги и понял, что ее экранизировали буквально слово в слово и никакой доп. глубины я не найду. Потом взялся за «Кровавый меридиан», но герои просто идут, насильничают, идут, насильничают, идут, насильничают. Так знакомство с автором для меня кончилось
Суровая книга. До нее читал Залера, думал вот там жесть творится, но Кровавый Меридиан эту планку очень поднял. В апреле была новость, что будут кино снимать, ждут вот теперь
Кровавый меридиан, Дорога, Дитя Божье — все понравилось. Сейчас Саттри читаю, очень отличается от его остальных произведений, но тоже нравится
Почему оно так форсится? Мне вот в ютубе вот этот перс попал. Как раз из этой книжки.
в некотором роде это культовая книга. Как и автор в целом.