Джазовые певицы: 10 имён, которые стоит запомнить

Когда речь заходит о джазовых вокалистках, первыми на ум приходят имена Билли, Эллы, Сары и Нины — безусловные иконы жанра. Но сегодня на этой легендарной сцене появляются другие имена, и каждая из них по-своему переосмысливает, дополняет и развивает традиции. Это по-прежнему джаз? Или сам джаз меняет форму и звучание на глазах? Как бы то ни было, эти певицы заслуживают внимания — не меньше, чем классики. Итак, встречайте: десять женщин, которые сегодня определяют лицо современного джаза.

Дайана Кролл — воплощение джазовой чувственности. Её голос делает любую мелодию безоговорочно своей — будь то классический джазовый стандарт, босса-нова, рождественский хит или поп-песня из 70-х. Канадка по происхождению, она не только выдающаяся вокалистка, но и талантливая пианистка с безупречно выверенным стилем. Подобно своему кумиру Нэту Кингу Коулу — которому она посвятила альбом «All for You» в 1996 году — Кролл играет на рояле так, будто инструмент продолжает её голос.

Будь то сольное выступление, игра в трио или сопровождение целого оркестра — Дайана Кролл неизменно превосходит саму себя. А её настоящая визитная карточка — каверы. Для неё это не просто интерпретации, а самостоятельное искусство, в котором она не знает равных. «Я не рождена быть автором песен, как Нил Янг, Джони Митчелл или Гершвин, — признаётся она. — Но исполнение чужих песен всё равно помогает мне выражать себя».

Её выступления наполнены духом джазовой традиции — Джимми Роулза, Оскара Питерсона, — эстетикой кинематографической роковой женщины из чёрно-белого фильма 50-х и тонким юмором, которым она всегда щедро делится со своей аудиторией. Дайана Кролл — настоящая звезда.

«Помощница мужчин» — именно так переводится имя Кассандра, и планка тут, прямо скажем, задана высокая. Но не только древнегреческое происхождение делает Кассандру Уилсон особенной. Её голос — с характерным бархатистым хрипом и необычным тембром — узнаётся с первых нот. В то время как многие её современницы стремятся идти по стопам Нины Симон, Билли Холидей, Эллы Фицджеральд и Сары Воан, или оттачивают вокал до шелковистой безупречности, девушка из Миссисипи выбирает другой путь.

Это вовсе не значит, что она отворачивается от джазовых корней — напротив, Кассандра Уилсон переосмысливает традицию с редкой глубиной. За более чем 35 лет на сцене она превратила каталог Blue Note в поле для смелых экспериментов, вплетая в джаз блюз, кантри, госпел, соул, фанк и фолк. Она выбирает неочевидных партнёров: например, саксофонистов Стива Коулмана, с которым начинала в M-Base в 1980-х, или авангардиста Генри Треджилла.

Однако это жанровое разнообразие — не суть её музыки, а скорее её обёртка. Главное в ней — это голос. Томный, свободный, будто бы ленивый, он звучит просто и чисто, позволяя Уилсон тонко раскрывать суть каждого произведения. Она с одинаковой лёгкостью интерпретирует композиции Майлза Дэвиса, Нила Янга, Хэнка Уильямса, Боба Дилана, Антониу Карлоса Жобима, Джони Митчелл, U2, Роберта Джонсона, The Monkees — и классические джазовые стандарты. И в каждом случае она словно снимает верхний слой и показывает обнажённую суть — ту самую, в которой слышится дух дельты Миссисипи. Её голос — как сама земля, на которой она родилась: тёплая, мощная, настоящая.

Хотя Нора Джонс выросла под крылом лейбла Blue Note, называть её «типичной» джазовой исполнительницей было бы слишком просто — и не совсем верно. Но, по большому счёту, это и неважно. Ведь она никогда не была только поп-, фолк-, кантри- или соул-певицей… «Раз уж Blue Note ассоциируется с джазом, люди автоматически считают меня джазовой певицей, — объясняла Нора. — Но мой первый альбом скорее походил на личный эксперимент: как можно исполнить песню. Это был не чистый джаз — смесь кантри, чего-то ещё… Просто песни».

С начала 2000-х Нора Джонс намеренно стирает жанровые границы, а порой и вовсе их игнорирует, создавая музыку вне ярлыков и охотно сотрудничая с артистами самых разных направлений. Родившись в Нью-Йорке и проведя детство в Техасе (после развода матери с легендарным ситаристом Рави Шанкаром), она покорила мир с первой же композицией своего дебютного альбома — «Don’t Know Why». Написанная Джесси Харрисом за три года до релиза, эта нежная баллада с мечтательным пиано и бархатистой ритмикой до сих пор остаётся её самым узнаваемым хитом.

В ней всё сошлось: особое звучание на стыке джаза, попа и лёгкого кантри; точный текст; и, главное, голос Норы — тёплый, воздушный, с лёгкой каплей мечтательной грусти, чем-то напоминающий Кэрол Кинг. Это не совсем джаз. Не поп. И даже не просто музыка для широкой аудитории. Это — Нора Джонс. И этого достаточно.

Сюзанна Аббюль — певица, которую вы вряд ли встретите на протоптанных джазовых тропах, в клубах, где когда-то стоял табачный дым и звучал контрабас. Она поёт. Говорит. Шепчет. Иногда делает всё сразу — и это звучит как откровение. Её музыкальный компас вращается во все стороны одновременно.

Север — это наследие великой Жан Ли, свободной духом джазовой вокалистки и её наставницы, оказавшей мощнейшее влияние на становление Аббюль. Юг — индийская классическая музыка, которой она училась во время поездок в Мумбаи у Прабхи Атре; её первая пластинка на ECM, «April», завершается именно рагой этого выдающегося педагога из школы Киран. Сквозь её музыку проступает и барочная эстетика — с клавесином, на котором Сюзанна играет с семи лет.

И это ещё не всё: уроженка Берна обожает Карлу Блей (она даже писала тексты к её композициям) и преклоняется перед первопроходцем фри-джаза — Пэтти Уотерс. Все эти влияния складываются в уникальную, сложно сочинённую, но при этом цельную музыкальную вселенную.

Сюзанна Аббюль — настоящий ребус на современной джазовой сцене. И неудивительно, что её домом стал именно лейбл ECM, чей эстетический и философский код ей так близок. За три альбома она стала одной из самых самобытных артисток в каталоге лейбла — и по сей день остаётся одной из его ярчайших находок.

Сесиль Маклорен Сальван с лёгкостью держалась наравне с мэтрами вроде Эл Джерро, Ди Ди Бриджуотер, Диан Ривз и Курта Эллинга — а на самом деле, она просто сияла. Когда в 2010 году жюри международного конкурса джазовых вокалистов имени Телониуса Монка присудило ей первую премию, вряд ли кто-то мог предположить, что именно этот день станет стартом её стремительного восхождения на вершину мировой сцены.

Родом из Майами, Сесиль — франко-американка с академическим бэкграундом: она изучала право, барочную музыку и джаз в Экс-ан-Провансе. Но её блюз звучит совсем не по-учебному — в каждой песне она находит свой, особенный голос. Будь то композиция Биг Билла Брунзи, гаитянское стихотворение, песня Бесси Смит, Берта Бакарака или — совсем неожиданно для джаза — Барбары. Её репертуар — это смелый, уверенный выбор артистки с ярко выраженной индивидуальностью.

Её талант моментально признали такие имена, как Арчи Шепп, Уинтон Марсалис и Жаки Терассон. Голос Сальван — это чистота, звонкость, чёткая артикуляция и интонации, которые сами по себе становятся мелодией. Хотя корни её творчества — в афроамериканской вокальной традиции, от Эллы Фицджеральд до Билли Холидей, — она охотно выходит за рамки: например, она большая поклонница Фионы Эппл и всё чаще уходит в сторону попа и экспериментального звучания.

Сейчас Сесиль всё активнее интересуется продакшеном, звуковыми текстурами и безграничными возможностями своего голоса. Это особенно заметно на её альбоме «Ghost Song» (2022), где вокальный джаз превращается в нечто по-настоящему многослойное и захватывающее.

Все классические стереотипы были на месте: обаяние, загадочный голос, растрёпанные волосы, тёмные очки, рассеянный свет, пальцы, ласкающие клавиши Steinway… Но Мелоди Гардо быстро дала понять: она — нечто большее. Пела она на английском, португальском, французском и испанском, и с каждой нотой доказывала, что способна потеснить таких признанных звёзд, как Дайана Кролл и Нора Джонс, с которыми её часто сравнивают. И не просто потеснить, а заявить о себе по-настоящему.

Её музыка наполнена ностальгией, внутренними ранами (особенно после серьёзной аварии в 2003 году), и особым, исключительно личным способом рассказывать через звук о грусти и нежности. С самого начала Мелоди Гардо оставалась подлинной и ничем себя не ограничивала. Американская песенная классика, бразильская мелодика, соул её родной Филадельфии, надрывное фаду, щемящий блюз и даже шансон Пиаф и Жюльетт Греко — она легко скользит между эпохами и стилями, никогда по-настоящему не останавливаясь ни на джазе, ни на соуле, ни на блюзе, ни на попе.

Её божественный голос — это как переливающийся бархат: роскошный, многослойный, богатый нюансами. Она бережно обращается со струнными, никогда не скатываясь в избыточный пафос или приторную сентиментальность. Да и не в её это духе. Мелоди Гардо — «богемная дива», как она сама себя называет. И в этом её уникальный стиль.

Джазовая певица, которая осмеливается перепевать Колтрейна и Metallica? Да, это про неё. Контраст между оригиналами и её интерпретациями может вызвать улыбку, но в подходе Юн Сан На нет ни капли иронии — только искренность. Уроженка Сеула, она начинала с мюзиклов в Корее и с самого начала работала с эклектичным репертуаром — идеальной площадкой для демонстрации её поистине феноменального голоса.

Когда в 1995 году она переехала в Париж, чтобы изучать джаз и французский шансон, в её арсенале уже были классические песни Роджерса и Хаммерстайна и босса-новы Сержиу Мендеса. С тех пор на протяжении множества альбомов Юн Сан На доказывала, что умеет кричать с роковой мощью (вспомним её версию «Enter Sandman» группы Metallica) и с той же лёгкостью превращать фолковую драгоценность вроде «My Name is Carnival» Джексона С. Фрэнка в нечто глубоко личное.

Она — и пламя, и лёд. Лучшее из обоих миров. Но её вокальные кульбиты — это не фокусы ради эффекта. На первом плане всегда остаются мелодия, чёткая дикция и рассказ, который она ведёт через песню. Именно этот стиль стал ещё объёмнее и глубже на альбоме «Waking World» (2022) — её первом, где она сама написала и музыку, и тексты.

Порой в этих песнях слышится отзвук Кейт Буш, Мелоди Гардо, Агнес Обель и Жан Ли — всё это тянет Юн Сан На всё дальше от джаза прошлого и всё ближе к джазу будущего.

Рождённая в семье хиппи, Мадлен Пейру росла в Нью-Йорке, Калифорнии и Париже — и именно улицы, мостовая под ногами и свобода передвижения стали для неё настоящей вокальной школой. Этот кочевой образ жизни наложил отпечаток на всё её творчество: уроженка Афин, штат Джорджия, она звучит так, будто обрела свой голос где-то на придорожной заправке, путешествуя по Америке. Голос у неё — свободный и непринуждённый, с тембром, пружинящими интонациями и лёгкой хрипотцой, в которой прячется ностальгия, но нет ни грамма горечи.

Сравнение с Билли Холидей — не просто уместно, оно неизбежно. Но Мадлен Пейру не подражатель, а самобытная артистка, чей стиль сформировался на пересечении фолка, джаза и шансона. Подобно великим интерпретаторам — Элвису, Элле, Эммилу Харрис — она черпает вдохновение в чужом материале и бережно его перерабатывает: Пэтси Клайн, Эдит Пиаф, Том Уэйтс, Эллиотт Смит, Боб Дилан, Леонард Коэн, Серж Генсбур…

При этом она и сама пишет песни — с каждым альбомом всё увереннее и точнее. Мадлен всегда тщательно подбирает музыкантов: играла с гитаристом Марком Рибо, басисткой Мишель Ндегеочелло, легендой нью-орлеанского фанка Алленом Туссеном и контрабасистом Бараком Мори из Израиля. И все они с радостью отправляются с ней в путь — ведь Мадлен Пейру по праву считается одной из самых «путешествующих» душ в современной музыке.

Мы живём в эпоху, когда границы между жанрами всё чаще размываются — и уже трудно с уверенностью сказать, джаз это, рок, электроника или что-то третье. Одни артисты ревностно охраняют жанровые ярлыки, другие с радостью от них отказываются. Мелани Де Бьясио — как раз из тех, кто идёт по второму пути. Обладательница завораживающего, глубокого и свободного голоса, она с самого начала выбирала путь за пределами жанровых рамок.

Её альбом «No Deal» (2013) стал образцом того, как можно соединить джаз, электронику и рок в единое целое. А два года спустя ремиксы на него выпустили такие мастера, как Eels, The Cinematic Orchestra, Шассоль и Жиль Петерсон. В 2017-м с альбомом «Lilies» певица из Шарлеруа, выпускница Брюссельской Королевской консерватории и поклонница Нины Симон и Эбби Линкольн, вновь покинула территорию джаза и направилась к соулу, трип-хопу, блюзу и прочим стилям, которые уклоняются от определения.

Звучание Де Бьясио всегда оставляет ощущение невесомости — оно как будто парит между жанрами, заглядывая в сторону афроамериканской джазовой традиции, но никогда не погружаясь в неё целиком. Мелани Де Бьясио сознательно отказывается от ярлыков — чтобы свободно играть с тенями и светом, ночью и днём, чувствами и тишиной.

Тихо, почти незаметно для широкой публики, Гретхен Парлато остаётся одной из самых проникновенных представительниц интимного джаза. Эта певица из Калифорнии, работавшая с такими легендами, как Херби Хэнкок, Уэйн Шортер, Теренс Бланшар, Маркус Миллер, Кенни Баррон и Лионель Луэке, умеет с особой деликатностью разобрать джаз до самых основ. Её подход — снять с пьедестала классические произведения и сделать их близкими, трогательными, почти личными.

С начала 2000-х Парлато развивает свою историю любви с джазом, в которую вплетается ещё одно важное чувство — её страсть к босса-нове. Именно этот жанр стал для неё откровением после бесконечных прослушиваний культового альбома Стэна Гетца и Жуана Жилберту 1963 года, который её мать крутила по кругу. Выпускница факультета этномузыковедения UCLA возвращается к этой «бразильской настойке» снова и снова — с той же утончённостью, оригинальностью и искренностью, что и в своём джазовом творчестве. «Моё искусство всегда отражает мою жизнь», — говорит она, подчёркивая, что выпускает только те альбомы, которые полностью совпадают с её внутренним миром.

После долгого молчания в 2021 году она выпускает «Flor» (в переводе с португальского — «цветок») — альбом, название которого идеально описывает то, как она звучит: как цветок, раскрывающийся навстречу слушателю, с прозрачным, чистым вокалом, от которого будто бы доносится свежий аромат лепестков. «Я нашла баланс между творчеством и материнством. Теперь моя цель стала глубже и выше, и Flor — музыкальное воплощение этого пути», — говорит Парлато.

В альбоме звучат и каверы (от бразильской классики до Дэвида Боуи и сюиты Баха для виолончели), и авторские композиции. Инструментальный состав почти аскетичен, без баса (в духе традиционной бразильской музыки) — и всё внимание сосредоточено на её удивительном голосе. Единственное, что может огорчить после прослушивания «Flor», — это осознание того, насколько незаслуженно Гретхен Парлато остаётся в тени.

By Marc Zisman, March 4, 2022

#music #jazz #vocaljazz #djdrugfm #qobuz #омузыке

Больше информации о новой и старой музыке можно найти в блоге «О музыке». Чтобы послушать альбом целиком, не выходя из Телеграм, просто перейдите на мой канал.