Танец большого города

Детскосельская Бомбей пульсап прицеп привет; мы шли по городу чилибургер памятники коктейль систо скамейки; писал играла музыка курилка диди первые отношения быт; коты горланят в ночи утиль сигарета устал хочет домой 5-0; наунс 2-0 мечты сон; тосты с арахисовой пастой кондей кола вчера; писал играла музыка солнце в окне солнце солнце солнце; красноармейск пушкин шиза гербарий игра; котлета по-киевски секонд наруто пульсап пиджак башарова гимназия администрация дома дома дома объятия пока; «душа не является продуктом культуры» «во мне достаточно любви» загиб странички давка пушкино травмай задумчивость компы; сон снова сон мечты печаль истинность души; арбуз вольчек кофе ножик прививка поезд систо; писал играла музыка шаурма от шефа пульсап курилка дома дома дома; метро —

Я ехал в метро с дурацкой улыбкой на устах и усталостью во всем теле. Давно не чувствовал, чтоб волочился настолько еле-еле, и был при этом с ощущением счастливого и озорного трипа — без времени, без сумм и выводов.

Концепция времени — штука крайне сомнительная, когда за два с половиной дня ты успеваешь прожить недельную норму состояний-расстояний, побыть как будто несколькими людьми и «раствориться в знойном сити», — как сказал мой братанчик Васек.

Как я способен все это в себя вместить? Бесконечные разговоры, пейзажи, вывески, еда, напитки, угары, сотни людей вокруг, тексты и идеи, пригороды и спальники, центр. Поток ощущений проносится сквозь меня, ум маркирует пространство.

Все наклеивается и слоится, передохнуть некогда, тишины не существует, пару страниц наедине с собой рождают поток рефлексии — и попадают во все сразу, что пережил: настолько, что продолжить читать уже невозможно. Город, — и я, как продукт этого города, — молниеносен, безумен, привлекателен и неразборчив.

Я не успеваю за самим собой настолько, что когда рассказываю о том, что произошло за эти два дня Ваську, не могу сложить историю, путаюсь в ходе событий, задыхаюсь и смеюсь так, будто это и не со мной произошло вовсе.

Во всей этой урбанистической суматохе — аа-а, я понял! — и рождена музыка Nia Archives. Нужно было самому войти в ее безумно-завлекательный ритм, где все меняется со скоростью света, отражается, бежит, мерцает, танцует. В этот момент для меня перестало существовать вообще что-либо, кроме «Silence Is Loud» и «Forbidden Feelingz», потому что я побывал прямо внутри этих альбомов, осознал всю силу и актуальность звука Nia, причем осознал даже не тем, что слушал ее в эти дни, а просто тем, что прохаживал ее ритмы, мелодии, брэйки, сэмплы, хуки каждым следующим шагом; потому что я и был этим музлом воплоти.

Но главный козырь Nia в том, что она тоже умеет загибать страницы, неспешно идти по длинным тропинкам в парке и смотреть на одинокие деревья. Меланхолия или хотя бы задумчивость — усталость, да, — от всего того, чем она является, присуща ей в той же степени, что и прущая, неконтролируемая, захватывающая энергетика.

Nia соревнуется с городом — и успевает за ним, отражая все его ритмические интенции; пользуется любыми инструментами и любимыми артистами, перерабатывая и растворяясь в потоке музыки, которая помогала ей самой выжить в городе, а после — придумать свой Лондон — Петербург — Бомбей; но, когда нужно, может посмотреть на себя анфас, сбавить темп, глубоко вдохнуть, взять паузу, потом выдохнуть, чтобы снова воспроизвести этот ебанутый танец большого города.

больше текстов в паблике вк
и еще больше в тг-канале