Для каждой субстанции своё время и место.
Полномасштабная рецензия и критический очерк на удостоенный «Золотой пальмовой ветви» научно-фантастический боди-хоррор от французской феминистки.
Дисклеймер для модерации: Я НЕ КОНЧЕННЫЙ, ЧЕСТНОЕ СЛОВО. Вот. Ну, короче, я вас предупредил.
Дисклеймер для читателя: если ты чувствительный божий отрок, не ступай на землю сию. Сия земля несёт в себе боль во плоти и муки душевные от осознания того, куда докатился современный кинематограф. Сия земля критику содержит безудержную и грубую - если ты не можешь это принять, лучше не читай.
С порога в нас бросают ЖИРНОЙ, как бигмак, метафорой об увядании (о боже, про меня забыли; о чём ещё может беспокоиться женщина-режиссёр? Конечно же, о том, что коллагена поубавится). И подчеркнут это луком и соусом барбекю, размазав по имени-отчеству непотребное.
А далее - вводные.
Он — поссал, руки не мыл, мухой обсижен, мерзко жрёт — мужлан в своём репертуаре. Приличную женщину — на мороз. Сам — наглый делец, грязный матерщинник.
Она - почетная женщина. В возрасте.
Стиль повествования — подчёркнуто ироничный, как если бы снимали братья Коэн. Ни дать ни взять — Большой Лебовски.
Яркие краски, контрастные планы, статичные кадры, симметрия. Такое придумать много ума не нужно.
А ещё мы сразу же понимаем, что у режиссёрки нездоровый фетиш на хлюпающие звуки, усиленные десятикратно. Видимо, в личной жизни что-то не задалось, и в месте, где должен струиться водопад Ниагара, — сухо, как в пустыне Гоби. Так сказать, компенсирует.
Один за другим в нас летят статичные кадры с отрицательной эстетикой, словно это я сижу весь в брызгах от лобстеров, чистый как небесная синь, а не постаревшая Деми Мур. Начальник учреждения, в котором работает героиня, не просто свинья. Он — мифическая чухонь, каких не встречали в природе. Такое мурло может существовать чисто теоретически.
Режиссёрка с апломбом художника, швыряющего на холст в музее современного искусства краски, демонстрирует нам раскиданные, как от взрыва, отходы. Это в ней кричит немой укор и поза (наездницы). БУНД, БАБИЙ БУНД. ДА ВЫ ВООБЩЕ ВИДЕЛИ, КАК ВЫ ЖРЁТЕ, РОЗОВОЗАДЫЕ СВИНЬИ?!
Экхм, ладно, тут я увлёкся, но не привык видеть хвосты курей и шеи гусей на экране, который своими ярко-красными планами ответствует мне за высокую культуру чисто вымытых стен.
И даже муха утопилась, только испытав на себе вкус грязно-свинского затылка этого престарелого мачо под лошадиными спидами. Благо что он быстро метнулся к выходу в обнимку с дегенератом-дружком.
Если вы считаете, что я преувеличиваю, то позвольте ответить: мне просто не хватает выразительности, чтобы передать, насколько я на самом деле преуменьшаю.
Вы спросите, а зачем я пишу как псих? Да это просто кроет меня от того, что авторы кинокартины пытаются манипулировать моими эмоциями. То тебе тут чистота и блеск, то рожей в отходы. То запредельно красивое, то без предела некрасивое. Я так жить не хочу.
Я пришёл смотреть не подборку из 1000 аналогий плевков в красивое лицо, ну, я на это искренне надеюсь! А всё от чего? От непомерного желания придумать кричащую форму. Женщина без истерик — эстроген на ветер. Вау, у нас есть макрокамера. А ДАВАЙТЕ СНИМЕМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ, КАК В ВИНЕ УТОПИЛАСЬ МУХА. ВОТ ЭТО БУДЕТ, БЛЯ, МЭССЕДЖ!
Долго, упорно, с нажором мы будем показывать крупным планом всякое БОДИПОЗИТИВНОЕ. Смотрите! Вот истая истина! Вот правда правд! Без шуток, жду небритую подмышку Дэми Мур, меланхолично застывшую в кадре секунды на 3, чтобы мы подумали о том, как старая женщина страдает, сгорбившись, ведь она СТАРАЯ, СТАРАЯ, СТАРАЯ (режиссёрке 47 лет, видимо, это личная истерика).
Кажется, я понимаю, в чём прикол — это боди-хоррор. А боди-хоррор — это жанр кино. А придумали этот жанр потому, что женщины в истерике боятся стареть. Оттого и все эти крупные планы неприлично близко показанной плоти.
Вот вам карикатурно представленный однокашник, который суёт в руки кусок мокрой и грязной бумажки со своим номером телефона. Ох уж эти нечестивые мужики! Ну почему же они не видят себя и свои повадки бабуина! Кажется, я разгадал, в чём главная мысль данного произведения. Ужас в том, что мужчины не знают о существовании на земле грязи.
Ну и ещё одна мыслишка есть: «Да, смотрите, старая женщина не боится показать свою старину».
Более сгущённого в красках фильма, где сочетаются эстетика и непотребство, представить сложно. Неужели всё фестивальное кино такое? Словно тупой нетакусик-дегенерат мечется в четырёх стенах мягкой комнаты и бросается дустом.
А что же сценарий? Да, в сущности, первые 15 минут ничего не происходит. Это ли не Канны?
Я уже чувствую себя разбитым от этих извращений. Скажите, среди тех, кто посмотрел: нафига вы это досмотрели? Это же просто помои.
БОДИ-ХОРРОР — ЭТО КОГДА ЖЕНЩИНЕ СТРАШНО СТАРЕТЬ!
Я уже излагал эту светлую мысль? Неважно, стоит закрепить.
За что такая вообще нелюбовь к людям и истерика по старости в частности? Почему мужчины опять представлены как пародии на себя (ахахах, у нас же комедия). Но комедия — это не бить по лицу с криком «ЭТО ЖЕ ШУТКА». Хотя, быть может, некоторые и привыкли так делать!
Я словно смотрю "Легенду о зелёном рыцаре" но в сеттинге отходов пищевого производства! Ох уж эта статика, эстетика, кадры замирают, чтобы их заскринили. И тут БАБАХ, ДЕРЖИ, ПАРНИША, НОГУ НЕБРИТУЮ ТЕБЕ В ЛИЦО.
СТРАШНО, ВЫРУБАЙ!
Лиза Искорка не хочет стареть и она от этого в бешенстве.
- В этом кино всё до невозможного красиво, пока не перекрывается какой-нибудь мерзостью, чем сводит на нет попытки эстетствовать.
- Крупные планы просто задолбали. Вау, смотри, как растворяются две таблетки «Алкозельцера»! Это что, реклама телефона, средства от похмелья и всего на свете?
Это хоррор для почтенных дам с толстым кошельком. Он как бы вопрошает: “Ты готова поехать к чёрту на рога в своём Луи Вьютоне? На что ты пойдёшь, чтобы измениться обратно?”
На 20-й минуте фильм подкинул опять очевидную, но такую приятную в своей безысходности метафору: “Как сильно ты готова унизиться?” И старая кляча такая: “Ну что ж, раком, так раком, в первый раз, что ли?”
Субстанция - это техно-хоррор, где замок ячейки одного цвета с вашими пальто и прической.
А еще мы любим снимать сверху вниз. Оператор у нас чисто птица летающая, по другому он землю не видит.
Но вернёмся к сценарию года. Все первые 25 минут «Субстанции», до момента, как Деми Мур заправляется по самую раму зелёной жижей неизвестного происхождения, которую она достала из ячейки в богом забытом гетто, где даже крысы боятся размножаться, я считаю идеальным интро превращения в Женщину-Халка. Потому что только Марвел способны унести на своих плечах такое количество шизы и не обделаться в прокате. К слову, Кевину Файги следовало лучше просить госпожу Фаржу снимать для Марвел. Корали Фаржа снимает фильмы не часто, в её творческом графике найдётся уйма времени, чтобы образумить зарвавшихся Капитанов в Трениках.
Итак, опытной рукой старой наркоманки Лиза Искорка вводит себе (сустанон-250) — активатор женской молодости. Занавес. Ну, теперь заживем молодо-зелено.
Фаржа любит молча и с выдержкой показывать очевидные вещи, например, если вдруг кто не понял у Дэми Мур уже обвислая попка. Она старая. Да, смотрите, а сейчас она будет превращаться, превращаться будет. К слову надо отдать должное режиссеру по кастингу: Дэми Мур - есть Дэми Мур с такой бабушкой до сих пор приятно прилечь, отдохнуть. Поэтому доза боди-позитива в фильме по началу не летальная.
Летальной она становится ближе к титрам.
Субстанция не работает как боди-хоррор и как хоррор в целом, потому что фильм не воспринимается как нечто, что может произойти, либо как нечто, в мифологию о котором нас заставили уверовать. По итогу, к моменту превращения — ключевой точки, когда нам должно быть жутко, — я не поверил в реальность происходящего/не уверовал в миф. Всё увиденное именно по причине полной абсурдности и глупости сценария представляется мне тупой и омерзительной сказкой.
Фаржа слишком буквально восприняла идею митоза и перенесла её на неделимые сущности — человеческие особи. В этом контексте жутко быть уже не может, потому что абсурд застилает здесь любую жуткость. Тогда, раз нам сообщают о комедийной составляющей кино, мне должно быть смешно? Нет, конечно, нет ничего смешного в том, чтобы разделиться на «двух Шелдонов», хотя в похожей сцене в «Теории большого взрыва» авторам удалось в чан со смехом капнуть немного жути, и это даже при условии, что «ТБВ» — чистая комедия.
Но самое страшное в этом кино то, на кого заменяют старую Дэми. Серьёзно, вот на этот мискаст помеси кролика с выдрой?
Опять возвращаясь к вопросу о том, что такое боди-хоррор, если это просто снятое на макро сшивание плоти, где показано, как крючок проходит через две разорванные части спины, — то это пошло и банально. И это действительно так. Но тогда возникает вопрос, как столь низкий, нишевый жанр умудряется получить «Пальму»? Почему мы семимильными шагами несёмся из области эстетики в область вульгарного, патетического шаржа?
Четыре кита успеха «Субстанции» — это статическая симметрия (эстетика), макросъёмка и камера с эффектом рыбьего глаза (интимность), эротика (сиськи и жопы крупным планом постоянно) и саботаж (искусство декаданса).
Возвращаясь к работе оператора и виду камеры в позиции сверху над субъектами и объектами, понятно, что голая грудь в таком ракурсе смотрится выгодно, но таким способом нам показывают и куриные яйца, и набор для превращений, и живого человека. Какой хитрый месседж заложен в такую подачу? Что все люди здесь словно разложены на столе для вскрытия? Опять почва для кривотолков, следовательно, можно отбросить всё неизвестное, а известно нам то, что Фаржа пытается эпатировать зрителя, и все эти статичные зависания камеры, словно она дрон, повторенные многократно, не более чем гримаса художества.
У авторов кино в запасе есть 4–5 инструментов, которыми они скучно пользуются весь фильм, и инструменты эти используются без всяких изысков.
Недостаточно просто создать мизансцену и направить на неё камеру, нужно ещё и акценты расставить, подать свет, исключить кривотолки. Фаржа же просто снимает то красивое, то уродливое (с претензией на эстетику уродства). Снимать красиво в кино нет никакой сложности: реквизиторы и операторы сделают всё за вас, и даже свет и камеру выставят куда нужно. Наблюдать череду сменяющихся фотокарточек на протяжении 2,5 часов попросту утомительно.
Жизнь, разделённая на две для актрисы, это:
1. Либо блеск красоты и молодости, то есть жизнь по её меркам.
2. Либо продавленное кресло и чушь по телевизору, то есть смерть по её меркам.
И в этом чёрно-жёлтом мире все, абсолютно все мужчины, — омерзительные сволочи. Это не моя выдумка или придирка. Во-первых, все мужчины имеют отталкивающую внешность. Во-вторых, они все либо лицемеры, либо жалкие создания, либо просто омерзительны в своих повадках. Это кино по-настоящему сексистское.
Но и это всё не столь важно, не забываем об ограниченном операторском опыте: к 52-й минуте фильма от голых попок у меня уже начались «вьетнамские флешбеки». Так затереть до дыр концепцию женского зада — это надо постараться! Быть может, на это и хитрый, с прищуром расчёт Фаржи? Мол, старая рад-фемка сообщает нам, что не в попах счастье?
В случае с режиссёрской подачей Фаржи меня не покидает ощущение, что я смотрю не кино, а нарезку клипов, объединённых общей идеей.
Фильм, получивший «Золотую пальмовую ветвь» за лучший сценарий, во всех своих ключевых моментах и главном твисте представляет собой чёрную сценарную дыру. Он неправдоподобен даже для сказки и попросту глуп. Его молчаливые смыслы не представляют из себя ничего оригинального. Это тупой боди-хоррор. Кино, получившее свою премию по причине абсолютной продажности или некомпетентности лиц, выдавших награду.
Да, он работает. Да, он без лишних слов концентрированным киноязыком передаёт свои основные, нехитрые мысли человека, дорвавшегося до режиссёрского, операторского, сценаристского кресла. Да, Фаржа знает, как объяснить свои мысли через кино, но делает это скучно, пошло и без всякого чувства меры. Никто не спорит, что в основе своей кино поднимает серьёзную, драматическую тему и верно расставляет акценты, но то, как это сделано, не выдерживает никакой критики.
Развязка сюжета строится на полном идиотизме в поведении персонажей, она заранее известна и попросту глупа (лучший сценарий!). Поэтому моменты, когда герои удивляются последствиям собственных действий, вызывают исключительно недоумение. Корали Фаржа — выскочка из мира кино, получившая свои награды исключительно из-за преобладанию фем-повестки. Это единственная причина успеха фильма, в которую я верю.
По всем параметрам это низменное кино, призванное эпатировать, в которое заключено важничанье и констатация тривиальных и общеизвестных истин. Эпатаж здесь смещает любые пределы возможного и выходит за грань даже отрицательной эстетики. Это нишевое кино для маргинального дна и серотониновых наркоманов, а Каннский фестиваль в очередной раз выступил в роли сборщика отходов.