Любовь зла: как создать крутого игрового злодея

Экскурс в природу антагонизма

Журналист PС Gamer спросил сценаристов Penumbra, Dragon Age: Origins и Alien: Isolation о том, как они создавали антагонистов в своих играх. В итоге наметилось два кардинально разных подхода.

DTF публикует перевод материала.

Игры, больше, чем любую другую форму искусства, определяет антагонизм. В старых аркадах и современных шутерах основой игрового процесса становится столкновение игрока с внешней угрозой. А с развитием игр развивались и оппоненты.

На смену враждебным пикселям из открытого космоса восьмидесятых пришли фэнтезийные повелители тьмы, диктаторы-мегаломаны и злые ИИ. Злодеи — это одни из самых запоминающихся игровых персонажей, от пирата-призрака ЛеЧака из Monkey Island до всемогущей SHODAN из System Shock.

Лучшие из них бросают игроку вызов не только на физическом, но и на моральном и этическом уровнях. У игр есть свой уникальный инструментарий создания коварных и обманчивых оппонентов. Например, можно дать игроку понять, что творится у них в голове — иногда буквально — или пусть он сам решает, насколько злодей морален. Возможно, скоро в играх появятся злодеи, которые адаптируются к действиям игрока.

Ещё злодеи примечательны тем, что позволяют нам исследовать идеи, неприемлемые в повседневной жизни. Например, изучить влияние власти или анархии на человека без побочных эффектов в виде чувства вины или стыда.

Идея того, что злодейские персонажи интереснее обычных, особенно важна для игр, где игрок напрямую управляет действиями протагониста. Большую часть своей карьеры Джуберт работал над играми от первого лица, в которых главный герой не произносит ни слова.

Неудивительно, что результатом такого стиля повествования стали одни из самых запоминающихся злодеев в индустрии. SHODAN из System Shock, Эндрю Райан из Bioshock и GlaDOS из Portal часто попадают в списки лучших игровых злодеев, при этом они существуют в играх, где главного героя едва ли можно назвать яркой личностью. А раз протагонист прописан не полностью, бремя интересного персонажа приходится нести антагонисту.

Злодеи Джуберта во многом соответствуют этому канону, при этом у многих из них нет физического тела.

Лучше всего из них известен Кларенс (Кевин в российской локализации), антагонист из Penumbra: Black Plague. Кларенс — олицетворение странного вируса, которым протагонист заражается в начале игры. Поначалу он лишь часть разума главного героя, но затем у него постепенно развивается собственная личность.

Изначально Кларенс должен был стать компьютерным вирусом, с которым игрок взаимодействовал бы, выбирая реплики. Однако Frictional Games, разработчики игры, сомневались в том, нужны ли их игре интерактивные диалоги. Так что Джуберт придумал нечто иное.

Кларенс во многом напоминает Джокера. Он на ходу переключается с комического режима на зловещий и любит манипулировать игроком, чтобы тот оказывался в опасных ситуациях и принимал аморальные решения. Однако запоминается Кларенс за то, как он ломает точку зрения игрока.

В начале игры Кларенс обнаруживает, что он может менять то, что видит игрок. Поначалу с помощью этого он лишь разыгрывает игрока: заставляет двери появляться и исчезать и так далее. Но когда он в полной мере осознает масштаб своей власти над главным героем, его шутки становятся гораздо более коварными.

Такой техникой пользовались разработчики из Rocksteady в их играх про Бэтмена, особенно в галлюцинациях от газа Пугала в Arkham Asylum и моментах с проекцией Джокера в Arkham Knight. Это простой, но эффективный способ продемонстрировать власть злодея над игроком, одновременно исследуя относительность того, как игрок смотрит на события игры. И в итоге заставить его задуматься о природе собственной личности.

Игры отлично изображают таких злодеев, сверхлюдей, манипулирующих действиями игрока. Они редко появляются вживую, но их невидимая воля чувствуется в каждом событии. Игроком они манипулируют издалека, заставляя его пройти какой-нибудь смертельно опасный лабиринт, дожидаясь финальной схватки в своей башне из слоновой кости.

Но всё же Кларенс и Джокер несовершенны. Да, они притягивают всё внимание зрителя в момент появления, сыплют запоминающемися фразочками и конструируют свои гениальные планы, но по-человечески сопереживать им трудно.

Но самые ужасающие злодеи — это не всемогущие ИИ или искромётные психопаты. Ими становятся люди, которыми мог бы стать сам игрок, если бы несколько раз повернул не туда на своём жизненном пути. Такие человечные злодеи в играх встречаются гораздо реже — просто потому, что создание правдоподобных игровых персонажей относится к самым сложным задачам для разработчика.

Тем не менее, несколько великолепных примеров человечных злодеев в играх всё же имеется. К ним совершенно точно относится Логэйн Мак Тир, главный антагонист Dragon Age: Origins. Логэйн командует армиями короля Кайлана в битве против порождений Тени, но бросает того в ключевой момент. Оставив своего господина на верную смерть, Логэйн назначает себя регентом, получает власть и объявляет предателем каждого, кто выступает против него.

Ведущим сценаристов Dragon Age: Origins был Дэйвид Гейдер (David Gaider). По его словам, Логэйн стал частью процесса перехода игры к более морально неоднозначной RPG.

У предателя Логэйна были свои причины: он боялся, что Кайлан бросит королеву Анору, дочь Логэйна, чтобы заключить стратегический брак с императрицей соседнего государства. К тому же Логэйн считал, что Кайлан слишком полагается на храбрость и бездумный напор вместо прагматичного руководства войсками, что вряд ли сослужило бы Ферелдену хорошую службу в борьбе с порождениями Тьмы. Так или иначе, Гейдер формулирует ключевую мотивацию Логэйна следующим образом:

Эту концепцию развили создатели The Walking Dead и The Witcher 3, где грань между добром и злом настолько размыта, что иногда сложно понять, кто в истории герой, а кто — подлец. В Dragon Age всё не настолько смутно. Многие действия Логэйна безапелляционно негативны, но причиной им служат обычные человеческие эмоции: страх, убеждённость в собственной правоте и любовь к дочери. Но Dragon Age заходит дальше большинства игр в том, как игрок может решить судьбу злодея.

Кульминация противостояния происходит в месте под названием «Собрание земель» (Landsmeet). Игрок может вызвать Логэйна на поединок и, если победит, убить его, пощадить или даже взять в свою группу (тогда из неё уйдет Алистер).

Такая гибкость персонажа и то, как на его действия может реагировать геймер, в играх встречается редко. Однако это не прерогатива RPG. В играх вроде The Stanley Parable отношение антагониста к игроку постоянно меняется, в зависимости от его действий.

При всём этом, почти все вышеупомянутые игры сильно зависят от таланта сценариста, выписывающего образ злодея. Но возможно ли сконструировать антагониста с помощью одних только игровых механик? Без сомнения. Разработчики часто прибегают к этому методу, вне зависимости от того, что они создают — гоночную игру или несколько усложнённую версию шахмат.

Однако злодей — это не просто оппонент. У него должна быть индивидуальность и мотивация. К тому же он должен быть хитрым, способным на обман и манипуляции.

Многие из этих элементов есть в Alien: Isolation, стелс-хорроре от The Creative Assembly, в котором игрока по всей космической станции «Севастополь» преследует Чужой. Поскольку ксеноморф это, по сути, животное, никаких диалогов с ним нет, как и заскриптованных событий, после которых у него начинает проглядываться индивидуальность. Вместо этого Чужой как персонаж формируется системно, через то, как он постоянно охотится за игроком.

Ксеноморф не ходит по заданным маршрутам. Вместо этого он запрограммирован на непредсказуемое, но логичное поведение, отражающее его разум хищника, который принимает решения сиюминутно.

Чтобы достигнуть этого, The Creative Assembly создали уникальную многослойную систему ИИ.

Для сравнения: если Чужой заметит, как игрок забегает в комнату, он будет обыскивать эту местность гораздо более тщательно.

Отчасти этот «честный» подход к созданию ИИ был задуман, чтобы игрок постоянно думал, что Чужой рыщет где-то на станции, даже если его нет непосредственно на экране.

Чтобы игрок ощущал Кларенса и Логэйна более злодейскими, разработчики прибегали к разнообразным нарративным уловкам. Но в случае с Чужим такие приёмы неприменимы — они разрушат процесс погружения игрока, он попросту поймет, что его обманули.

Отложим в сторону искусственный интеллект в Alien: Isolation. Дизайн уровней в этой игре не менее важен, чем создание убедительного Чужого. Локации не только направляют ксеноморфа с помощью объектов, «помеченных» как места для поиска — их размер и форма точно выверены, чтобы поддерживать атмосферу страха.

Поэтому создавать злодея только на игровых механиках так непросто: в играх — особенно в симуляторах и проектах с открытым миром — всегда есть потенциал для сумасбродного членовредительства по отношению к персонажам. Даже такого фундаментально нечеловечного злодея как Чужой нужно создавать очень педантично. Однако Alien: Isolation показала, что можно построить игру-хоррор вокруг одного персонажа, и сейчас многие разработчики идут по стопам The Creative Assembly.

Например, структура Resident Evil 7 компании Capcom во многом напоминает Isolation, только вместо ксеноморфа в ней игрок играет в прятки с семейкой инфицированных вирусом деревенщин.

Также достаточно просто представить, как дизайнерские решения Isolation могут быть применены в игре вроде System Shock. Тогда SHODAN будет не просто насмехаться над игроком через интеркомы станции: она сможет открывать и закрывать двери, менять гравитацию и высасывать из комнат кислород. И всё это динамически, без скриптов. Игры всё лучше генерируют персонажей с помощью собственных механик. На мой взгляд, именно за таким подходом к созданию виртуальных злодеев будущее.