Идлаф Изгоняющий. том I. Рожденный с мечом

#возвращениевскайрим

– Постой! Что это ты там взял с полки? «Идлаф Изгоняющий», в восьми томах? Тоже купился на цветастую обложку? Бедолага… В этой книге ни одного правдивого слова. Все, чем изобилует данный текст – это одни лишь битвы эпических масштабов, от которых волосы на загривке дыбом встают. А еще, от тамошних описаний настолько сильно погружаешься во всю эту выдумку, что собственными рецепторами начинаешь чувствовать вкусы и запахи, а кожей – тепло и холод. Словно все это с тобой происходило, а ни с кем-то другим.

– Но вся книга – сплошь одна ложь! Вот, лучше прочти это. Едва сохранившийся обрывок рукописи, все о том же Идлафе, но безо лжи и прикрас. Узнай, как все было на самом деле. Читай.

Записано со слов Идлафа, также известного, как Идлаф Изгоняющий.

Согреваясь в лучах утреннего солнца, пара малоприметных фермеров трудилась под высокими стенами города Вайтран.

– Слушай, Вилмут, – заговорил один из мужчин, отрываясь от прополки огорода. – Я ведь тебя не поблагодарил за то, что пристроил меня на ферму.

– Благодарил, – отвечал Вилмут, не переставая орудовать тяпкой.

– Правда?

– Угу, – буркнул мужчина, протирая рукавом вспотевшую проплешину.

– Вот как? Ну ладно, – почесав в затылке, парень продолжил работу.

Вилмут без труда мог определить, когда его приятеля что-то беспокоило. Главным признаком было то, как молодой Норд выполнял свою работу, а выполнял он ее сейчас из рук вон плохо.

– Идлаф?

– Да? – не сразу отозвался парень, явно запутавшийся в собственных мыслях.

– Что тебя гнетет?

Идлаф замер на мгновение, собираясь с духом, а потом встрепенулся и с размаху ткнул тяпкой по рыхлой земле.

– Не могу я так!

– Что?

– Я хоть в тысячный раз поблагодарю тебя за твою доброту, но пойми меня друг, не по мне это. Не хочу я быть фермером!

Вилмут оценивающе осмотрел друга с ног до головы, а затем сделал вывод:

– Ты не высок, руки стертые - все в мозолях, спина гнутая, что твой лук, мышцы крепкие, и ты крайне вынослив. Идеальный фермер!

– И что это теперь, мой приговор?

– Скорее призвание, – пожал плечами Вилмут.

– Не о таком я мечтал…

– А о чем ты мечтал?

Идлаф задумался и приуныл. Думал и унывал он весь оставшийся день, даже когда шел в город, собираясь посетить, пожалуй, самую известную таверну во всей округе «Гарцующая кобыла». Там он надеялся сгладить боль от осознания собственной несостоятельности чаркой терпкого мёда.

«Неужто я настолько никчемный, что могу лишь в земле возиться? В грязи?! – скрепя зубами рассуждал мужчина. – Нет, ну фермерство, конечно, тоже дело не простое, а главное очень нужное. Но мне оно не интересно...».

Внезапно раздавшийся голос за спиной остановил его размышления.

– Доброй ночи! Не подскажете, где тут можно коня на привязи оставить на ночлег?

Мужчина застал Идлафа врасплох. Запнувшись, парень сказал первое, что пришло в голову:

– Ветер здесь такой холодный.

Незнакомец, скривив брови, прождал в немом ожидании несколько секунд, с опаской глядя на чудилу, упершего руки в бока и расплывшегося в кривой улыбке.

– Да-а… – протянул мужчина. – Холодноватый. А-а что насчет конюшен?

– Ах, да! Конюшни. Вы совсем немного не дошли до них. Вон там, прямо по дороге, – Идлаф ткнул пальцем в пространство.

– Ох, благодарю, выручили. Ну, я побегу, тороплюсь очень, боюсь не успеть в Хаммерфелл. Спасибо!

– Удачи! Может еще пересечемся в таверне.

Мужчина, ничего больше не ответив, скрылся в обволакивающей мир темноте.

«А где его лошадь?»

Вдруг впереди раздался крик:

– Стой! Держи конокрада! Стража!

На полном ходу, верхом на лошади, мимо Идлафа пронесся новый знакомый, а затем вновь нырнул в темноту.

Сунув руки в карманы и тихонько присвистывая, Идлаф направился в город, отводя глаза от пробегающих мимо стражников.

Пройдя за ворота, мужчина медленно побрел по вымощенной крупным булыжником дороге. Таверна призывно подмигивала ему всполохами огня в жаровнях, расположившихся у самого входа. Доносившаяся до слуха музыка и мелодичный голос растворялись в ночной тишине, но с каждым шагом становились всё громче.

Продвигаясь по улицам города, Идлаф не переставал раздумывать о своем призвании, о том, чему не жалко было бы посвятить всю свою жизнь. Но окружающий мир не переставал сбивать его с мыслей. В одном из переулков трое бандитов обступили коренастого мужичка:

– Парни, я на этот рулет с Месяца Последнего зерна откладывал!

Стараясь не обращать внимания на разрастающийся за спиной шум, Идлаф шел дальше. По другую сторону улицы из очередного дома доносились голоса:

– О боги, ничего себе батон! – только и сумел расслышать парень, но и этого было достаточно, чтобы у него разыгрался аппетит.

Наконец таверна предстала перед ним во всей своей красе. Она словно протянула ему свою дверную ручку, приглашая поскорее войти.

Помещение встречало его громкой музыкой, шумными разговорами, ароматом еды и напитками самых разнообразных градусов.

Внутри было тепло. Большой очаг прямо посреди просторного зала отлично согревал уставших за день посетителей.

Аккуратно протиснувшись к барной стойке, Идлаф плюхнулся на деревянный табурет. С противоположной стороны стойки стояла женщина. Их взгляды пересеклись, и она произнесла:

– Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Или просто присядь у огня, а я пришлю к тебе кого-нибудь.

Идлаф перевел взгляд на расставленные возле очага скамейки. Там восседали сплошь воины в грубых доспехах, с острыми мечами и топорами наперевес. Парень решил, что разумней будет держаться от такого контингента подальше.

– Да мне бы меду, – робко выговорил Идлаф, вновь поворачиваясь к женщине.

Заполучив, наконец, заветный бокал с медом, Идлаф стал потихоньку вливаться в местную атмосферу. Он даже чуть не поучаствовал в пьяных драках, но оба раза сора была решена резвыми плясками. В моменты, когда его никто не донимал, Идлаф продолжал думать о своей судьбе, но, в очередной раз, слух его зацепился за песню, что исполнял местный бард Микаэль.

Отважный Данмер,
На небо глядел.
Грехи свои,
Замолить он хотел!

И выбрал он целью,
Наездников скальных!
Чтобы стать героем,
Баллад триумфальных!

Мечом он разил
Парящие туши!
Сгоняя в Обливион
Их мерзкие души!

Отчистилось небо,
Вварденфелл засиял!
И зваться Святым
Джиубом он стал!

Публика завыла. Кажется, кто-то даже захлопал в ладоши. И во всей этой сумятице единственным неподвижным пятнышком был Идлаф. Он смотрел прямо перед собой, раскрыв рот, а в глазах его блестел огонек. На ровных грядках его аккуратно посаженных мыслей, наконец, появились первые побеги.

– Тьфу ты! – встрепенулся Идлаф, резко мотнув головой. – Опять эти грядки…

Пару дней спустя

– Добрый день, Идлаф!

– Добрый…

– Я думал, ты сегодня и вовсе не встанешь. Заявился посреди ночи, шуметь стал, что твой вервольф под луной!

– Прости… – виновато посмотрел на товарища Идлаф, беря в руки свой неизменный инструмент – тяпку.

– Да чего уж, сам был молодым. За доброе дело было до утра проторчать в таверне.

Идлаф улыбнулся и принялся за работу. Но Вилмут не собирался заканчивать разговор.

– Тут с утра такое было!

– Что?

– Прям по соседству, на ферме у Пелагио, Соратники схлестнулись с великаном!

– Да быть того не может...

– Сожри меня Алдуин, если я вру! Сцепились и бились, пока великан не упал замертво.

– Тут, наверное, этих Соратников с дюжину было?

– А вот самое интересное, что нет. Трое их было, ну и еще какой-то чудак в рогатом шлеме. Ловко они с этим громилой справились.

– Как я мог такое проспать?..

– Да-а, зрелище было, что надо.

– Настоящие герои, – полушепотом произнес Идлаф, глазея куда-то вдаль.

– Чего-сь?

Парень повернулся к Вилмуту, отбрасывая в сторону многострадальную тяпку.

– Опять ты за свое? – обреченно произнес мужчина.

– Меня наконец осенило! На днях я был в таверне, там бард исполнял одну песню.

– Что за песня?

– О Святом Джиубе.

– Угу. Слыхал я такую, – кивал Вилмут.

– Она словно открыла мне глаза. Все ведь было так очевидно!

– Что именно?

– Мое призвание! Джиуб извел всех скальных наездников на Вварденфелле. А чем я хуже? Хочу, как он, отчистить земли Скайрима от каких-нибудь паразитов. Чтобы обо мне тоже слагали песни и баллады!

Вилмут тяжело выдохнул, отложил инструмент в сторону и окликнул соседку, возившуюся в собственном огороде неподалеку.

– Госпожа, не могли бы вы одним глазком присмотреть за моим участком? Нам с другом нужно отлучиться ненадолго.

– Ступайте, я пригляжу.

– А куда мы? – взволнованно поинтересовался Идлаф.

– Просто пройдемся по окрестностям. Ты мне подробно расскажешь о том, что у тебя на душе, и как ты видишь свое будущее в роли уничтожителя паразитов. Идет?

Парень лишь кивнул в ответ, собираясь с собственными мыслями в один единый организм.

Погода сегодня была как раз, что нужно для прогулки: солнце припекало макушку, ветер затерялся где-то в деревьях, а на небе было ни облачка.

– Так значит, хочешь стать героем баллад? Чтобы тебе песни и стихи посвящали?

– Я хочу быть полезным для жителей Скайрима, ну а баллады так, в довесок.

– Фермеры – вот кто по-настоящему полезен для Скайрима.

Идлаф закатил глаза.

– Кто по-твоему кормит всех этих героев с мечами и топорами наперевес? Мы – фермеры.

– Я мечтаю о чем-то более великом, – в печали отвечал парень. – Взять для примера вон того парня в рогатом шлеме, что крутится сейчас вокруг великана.

Вилмут отыскал вдалеке маленькую рогатую фигурку, юрко носящуюся вокруг великана с дубиной на плече.

– Он абсолютно не боится. Смотри, он нападет!

Мужчины даже замедлили ход, чтобы понаблюдать за битвой. Человек пару раз взмахнул мечем, а затем великан опустил на него свою дубину. Глаза Вилмута и Идлафа резко устремились вверх, провожая горе-воина в безмятежную синеву безоблачного неба.

– Не лучший пример, конечно, – согласился Идлаф с немым упреком от друга. – Но ты видел? Он не побоялся вступить в бой с таким-то противником! Я тоже так хочу. Я чувствую, как во мне зарождаются новые силы, зовущие меня на новые свершения.

Внезапно наступил тот самый миг, когда в голове Идлафа нечто издало звонкий и протяжный «бзынь». Он не мог оторвать свой взгляд от детворы, играющейся возле маленького болотца. Они носились туда-сюда, тыкали палками и кидались камнями в небольшого грязекраба.

– Вот оно! – почти что торжественно произнес Идлаф, вынимая из-за пазухи лопатку для грядок.

– Что?

Идлаф не ответил. Как ветер, он понесся в сторону шумной детворы. Его боевой рык, скрипучий и неуклюжий, заставил детишек разбежаться в стороны. Перемахнув через большой куст, Идлаф бесстрашно налетел прямо на грязекраба. Заостренная лопатка стала колоть по прочному панцирю.

– Идлаф! Ох-х… Алдуин тебя сожри! Сейчас же вылезай из болота! – причитал Вилмут, стоя на бережку. Но Идлаф его уже не слышал.

Поняв, что верхушку краба ему не расковырять, парень ухватил членистоногое за колючие лапы и резко перевернул его вверх головой. Пару раз грязекраб больно ущипнул его за пальцы.

Наконец лопатка отыскала слабое место и стала стремительно зарываться в тушу краба-переростка. Слизь и кровь фонтанчиками вырывались наружу, укрывая собой как Идлафа, так и все вокруг.

Детишки, обступившие сцепившихся, в ужасе наблюдая за схваткой, с криками бросились наутек.

Через несколько минут с грязекрабом было покончено.

Вилмут, выпучив глаза, смотрел на залитого телесными соками Идлафа. Омерзительное зрелище.

– Какое… необыкновенное… чувство… – запыхавшись, попытался выговорить мужчина.

– Это называется – тошнота.

– Да нет же! Понимаешь, я прыгнул на этого краба, сцепился с ним в смертельной схватке и вышел победителем. И я ни капельки не испугался. Напротив, я чувствую, что готов горы свернуть!

– Это же… – Вилмут запнулся, подбирая слова, чтобы не обидеть друга, – всего лишь небольшой грязекраб…

– И много ты на своем веку грязекрабов убил? Ни одного? А у меня вот первый на счету!

Идлаф выбрался на берег, отряхнулся, как сумел, и продолжил:

– Решено! – торжественно объявил новоиспеченный воин. – Я изведу всех грязекрабов в Скайриме! Совершу невозможное, совсем как Джиуб. Сколько он там скальных наездников за раз одолел?

– Семьдесят шесть, – невозмутимо отвечал Вилмут, задержав дыхание в присутствии перепачканного Идлафа.

– Семьдесят шесть?! – поперхнулся бравый воин. – Ну-у… Значит расправлюсь с семьюдесятью семью грязекрабами. Обо мне еще заговорят, вот увидишь.

– Где ты видел такое стадо грязекрабов? Их больше трех штук в одном болоте то и не водится.

– Я что-нибудь придумаю, – отмахивался Идлаф, явно не подготовленный к таким вопросам.

– Х-м-м…

– Послушай, даже Каимат…

– Кто?

– Ну, стражник. Каимат. Которому колено прострелили.

– А-а-а! – протянул мужчина, припоминая такого. – Я их вечно путаю, стражников этих. Выглядят все как один, да и звучат тоже.

– Так вот он, до того самого инцидента со стрелой, был самым настоящим путешественником. Понимаешь, его вела дорога приключений! Жил так, как он того желал.

– И к чему это ты?

– Да к тому, что когда пришло время, он стал стражником. – Идлаф утер лицо чистым кусочком рукава. – Вилмут, я всегда успею стать фермером, ты и сам это прекрасно понимаешь, а пока я бы хотел проживать свою жизнь по своим правилам. Хочу жить в удовольствие.

– Если ты и впрямь уверен, что это твое призвание, то я не буду тебя отговаривать.

– Правда? – удивился парень.

– Когда я захотел стать фермером, меня никто не отговаривал. Это был мой выбор, и я этим выбором крайне доволен.

– Я рад услышать это от тебя, Вилмут.

В душе Вилмут был категорически против решения, что принял Идлаф, но его дико раздражало, когда от дел в огороде его отвлекали всякими мелочами. Вот и сейчас, он сказал то, что от него желал услышать Идлаф, чтобы как можно скорее вернуться к своим грядкам.

– Пойдем уже, нужно предать тебе должный вид, прежде чем делать из тебя воина.

– Мне нужно столько всего купить… – тяжело вздохнул Идлаф. – И меч, и доспехи и…

– А деньги-то у тебя есть?

– Я кое-что откладывал, но этого едва ли хватит даже на клинок.

– Ну-у, придется тебе как-нибудь договариваться с Ульфбертом, если хочешь начать полноценное приключение.

– Я что-нибудь придумаю, – уверенно отвечал Идлаф, воодушевленный поддержкой старого друга.

Внимание обоих привлек шум и гам, доносящийся со стороны города. Оглядев дорогу, ведущую прямо к главным воротам, они заметили мужчину, сломя голову несущегося от разъяренных жителей Вайтрана.

Вилмут нахмурился, почесал залысину и сказал:

– Видно, кому-то захотелось курятины.

Отмывшись хорошенько от болотной жижи и внутренностей грязекраба, Идлаф сменил одежду и направился в кузнечную лавку. Рядом с входом, в кузнеце неизменно трудилась владелица лавки – Адрианна Авениччи. Идлаф решил не отвлекать ее от работы, а потому быстренько нырнул в помещение, где его встречал восседавший за прилавком Ульфберт, муж Адрианны. Грозный с виду мужчина непременно заставлял дрожать коленки любого неподготовленного гостя.

– Приветствую тебя в «Доме Воительницы».

Идлаф поздоровался с мужчиной и стал тихонько рассматривать представленное в магазине снаряжение. Глаза его лезли на лоб каждый раз, когда он интересовался стоимостью той или иной вещи. Успев чуточку приуныть, Идлаф заслышал скрип двери позади себя. Бросив быстрый взгляд на вошедшего, парень узнал в нем смельчака, что пытался одолеть великана всего пару часов назад.

«Неужто он решил предпринять вторую попытку?» – подумал Идлаф, возвращаясь к изучению ассортимента.

Незнакомец в рогатом шлеме, старательно изображая из себя заинтересованного покупателя, неторопливо добрел до деревянного ведра, стоящего в углу комнаты. Незаметно для Ульфберта, поднял его, и стал аккуратно подбираться к прилавку. Идлаф с интересом посматривал на незнакомца, пытаясь понять, что тот намеревается делать. Но рогатый человек не оставил ему времени на размышления. Незаметно подойдя сбоку к занятому своими делами Ульфберту, он ловко надел бедолаге ведро на голову и один раз хлопнул сверху ладонью, покрепче фиксируя «шлем» на голове. Продавец зарычал, стал крутиться на месте, в слепую размахивая стальным молотом.

Идлаф выпучил глаза, даже не представляя, как ему следует поступить. Только он хотел ринуться к пленнику колодезного ведра, как вдруг перевел взгляд на лихого незнакомца. Тот хватал с полок оружие и броню, а Идлаф лишь удивлялся, замерев на месте.

«Как ему хватает рук нести награбленное?»

Незнакомец, совсем не обращая внимания на Идлафа, стрелой вылетел из лавки, роняя на пол часть украденного и оставляя парня наедине с Ульфбертом и своими скверными мыслями.

Идлаф, вероятно, до конца своей жизни корил себя за то, как поступил в следующий миг. Срываясь с места и уворачиваясь от просвистевшего над головой молота, парень бросился к прилавку, хватая первый попавшийся ему меч. Следующей на очереди была броня. Прихватив и ее, Идлаф сунул подмышку пару сапог по размеру и, юрко преодолев расстояние до двери, вынырнул наружу, стараясь как можно скорее покинуть стены города.

– Ишь ты! Прямо натуральный воин. И броня, как влитая сидит, – дивился Вилмут, по достоинству оценив преображения приятеля. – Так говоришь, сумел договориться на какие-то там частичные выплаты?

– Да, – отвечал Идлаф сквозь проступающий на щеках румянец. – Как вернусь в Вайтран, сполна расплачусь с Ульфбертом. Осыплю его золотом!

Идлаф вынул меч из ножен, покрутил в руке и сделал пару выпадов, весьма и весьма неуклюжих.

– Тебе бы взять парочку уроков у знающих людей, или нелюдей.

– Отточу свои навыки в настоящей схватке с членистоногими паразитами!

– А ты серьезно настроен, – не переставая удивляться излучаемой Идлафом энергией, подметил Вилмут.

– Как никогда.

– Когда в путь?

Идлаф жестом попросил мужчину подождать, а сам скрылся в доме и показался оттуда уже с доверху забитым рюкзаком.

– Да прямо сейчас! – бодро отрапортовал он.

– Уже? Ты точно готов?

Идлаф улыбнулся и уже спокойным голосом повторил:

– Как никогда.

Вилмут приблизился к парнишке, обхватил его за плечи, оглядел с ног до головы и, поджав губы, как бы давая свое согласие, утвердительно кивнул.

– Удачи тебе, парень. Пускай боги присматривают за тобой.

Отступив в сторону, Вилмут стал ждать, когда Идлаф сделает свой первый шаг навстречу приключениям.

Постояв еще минуту в тишине, Идлаф посмотрел на свою новую обувку, поднял взгляд на убегающую в даль дорогу и сделал, наконец, первый шаг. Он прошел с десяток метров, прежде чем остановился, чтобы сказать еще пару слов своему старому знакомому:

– Я прославлюсь, дружище, вот увидишь. Обо мне еще сложат легенды! Я избавлю Скайрим от грязекрабов!

С этими словами Идлаф продолжил свой великий путь избавителя.

Вилмут еще смотрел некоторое время вслед удаляющейся фигуре, а затем зашел в дом, вытащил из-под кровати коробочку со своими сбережениями, и отправился в город.

– Надеюсь, Ульфберт еще никого не послал за его головой...

Казалось, что сам мир приветствует благую цель Идлафа, теплым ветром подгоняя его в спину – вперед на новые свершения!

Парень вышагивал по пожухлой траве, переступая быстрые ручейки, и никак не мог нарадоваться тому факту, что ему больше не нужно думать о нескончаемых грядках. Его разум был чист, и ничто его больше не тяготило. Прежняя жизнь осталась позади, в прямом смысле этого слова. Теперь Идлаф смотрел лишь вперед и по сторонам, но иногда и назад. Да он вообще без остановки крутил головой, беспокоясь о том, что из леса на него кинется стая волков или еще кто похуже.

Все те несколько часов, что он брел по лугам, полям и перелескам, Идлаф не спускал руки с рукоятки меча. Справлять нужду было сложнее всего. Завидев вдалеке путников, он обходил их по широкой дуге, либо и вовсе менял маршрут.

– Не успел покинуть пределы Вайтрана, как подцепил что-то… – бурчал под нос Идлаф, не осмеливаясь признаться себе, что давит на него не недомогание, а чувство страха перед таким огромным миром и всем тем, что его наполняет.

В конце концов, ветра вытолкали его на небольшое болотце. Припав к земле, Идлаф нырнул в густую траву и стал медленно красться. Сложив пальцы трубочкой, новоиспеченный воин внимательно осмотрелся. Он насчитал аж трех грязекрабов.

«Для начала неплохо».

Все они находились друг от друга в отдалении, а один и вовсе был прямо у Идлафа под носом. Краб лежал в грязи и медленно шевелил клешнями, точно выводя грязевого ангела на поверхности болотца.

Собравшись с духом, Идлаф выпрямился в траве и ступил на берег. Вынув меч из ножен, он стал бродить по самой кромке, после чего окликнул членистоногое:

– Эй, ты!

Грязекраб лениво развернулся на месте, выпучил на человека свои ничего не понимающие глазенки и медленно направился в его сторону.

– Ну, я тебе сейчас покажу! – уже было замахнулся Идлаф, как вдруг вспомнил о своей главной цели. – А нет, не покажу, по крайней мере, пока что.

Но грязекраба это не остановило. Приподняв пару больших клешней над грязью, он целенаправленно продолжал двигаться в сторону человека.

– Нужно придумать, как собрать вас в одну кучу, – парень продолжал говорить с крабом. – Жаль, что я об этом заранее не подумал. Эй, а ну стой! Больше ни шагу.

Краб был уже прямо перед ним и даже успел предпринять пару попыток, чтобы ущипнуть человека.

– Назад! – Идлаф кончиком меча заталкивал грязекраба обратно в болото.

Устав это терпеть, краб ловко ухватился клешней за лезвие и сильно потянул, вырывая меч из рук непутевого воина.

– Вервольф меня задери... – только и успел выдавить из себя Идлаф, как перед ним оказался вооруженный мечом грязекраб.

Перехватив меч свободной клешней за рукоять, краб стал яростно размахивать им над головой, прогоняя наглеца прочь со своего болота.

Запыхавшийся и взмокший, Идлаф издали наблюдал за горделивой походкой боевого грязекраба, удалявшегося дальше нежиться в теплой жиже.

«Слава Шору, никто не видел моего позора! Что мне теперь делать?»

Отдышавшись и придя в себя, Идлаф вернулся к болоту, теперь лишь наблюдая с безопасного расстояния. Он еще какое-то время надеялся вернуть меч, но грязекраб явно не спешил расставаться со своим трофеем.

В думах о том, как ему собрать в одну кучу семьдесят семь грязекрабов, Идлаф просидел в траве около часа, пока не заметил, что солнце уже тянется к горизонту. Сей факт наделил его ноги какими-то особыми качествами, что уже всего через пару часов, он был вновь на ферме.

Ночь уже вступила в свои права. Идлафу очень хотелось пойти в таверну, но он не желал, чтобы хоть одна живая душа узнала, что он вернулся в город, не продержавшись в дикой природе и дня.

Идлаф знал, что дверь фермы была заперта, а потому отправился ночевать под навес для бревен, что располагался прямо возле дома. Было холодно, но чувство безопасности приятно грело парнишку изнутри.

Только забрезжил рассвет, Идлаф почувствовал легкий пинок. С трудом продрав глаза, он обнаружил себя укутанным в старое, местами порванное, но все равно согревающее одеяло. Кругом никого не было, лишь черные тени, тая на глазах, уползали в укромные уголки, дожидаться наступления ночи.

«Спасибо, Вилмут», – с теплотой мысленно поблагодарил он приятеля и вновь отправился в путь, прямиком на болото.

До места добрался он гораздо быстрее, чем вчера. Взобрался на возвышенность, разложил подле себя провиант и принялся завтракать, с интересом поглядывая на болото.

Грязекрабы лениво плескались в коричневой жиже, и Идлаф сумел насчитать почти всех, не хватало лишь одного…

– Ай! – воскликнул парень, резко жмурясь.

В глаза ему ударил яркий луч, невесть откуда взявшийся. Поерзав на камне, Идлаф слегка сдвинулся в сторону и продолжил трапезу. Но не тут-то было! Солнечный зайчик вновь прыгнул ему прямо в глаза, но теперь, как бы он не ерзал из стороны в сторону, луч света не давал ему покоя. Закрываясь руками, Идлаф попытался отыскать раздражающий источник.

– Ты?! – задыхаясь, воскликнул мужчина.

Далеко впереди, утопая в бурой жиже, вооруженный дважды украденным мечом, краб вертел клешней, ловя лезвием утренние лучи солнца.

– Да как? Да ты! – Идлаф соскочил с камня и ринулся в болото, прямо к наглому членистоногому. – Меня Малакат проклял, или ты и есть сам Малакат? Стой, ничтожество!

Стоя по колено в болотной жиже, Идлаф обреченно взирал на ловко перебиравшего многочисленными лапками краба, удалявшегося все дальше каждый раз, как парень делал шаг ему на встречу.

– Ты у меня еще попляшешь… Отрыжка Алдуина… – бурчал себе под нос Идлаф, выбираясь на берег.

Оставшуюся часть дня он провел в раздумьях. Приложив невероятные усилия, его мозг сумел-таки родить пару идей, за реализацию которых Идлаф намеревался взяться завтра, с первыми лучами солнца.

На ферму он вернулся затемно. Сил у него совсем не осталось, а потому он тут же завалился спать, заползая под грубо сколоченный деревянный навес. Под одеялом и на шкуре засыпать было гораздо приятнее.

Просыпаясь с первыми лучами солнца, Идлаф неизменно быстренько собирал вещи и уходил восвояси. Так же неизменно он возвращался, когда ночь укрывала всё кругом своим черным одеялом. Шли дни, а они с Вилмутом так и продолжали делать вид, что Идлаф надолго покинул ферму. Даже случайно пересекшись возле дома, они хмуро поздоровались, словно два незнакомца, и разошлись каждый по своим делам.

Время шло, а Идлаф так и не продвинулся к своей цели ни на шаг. Он понятия не имел, как ему собрать в кучу глупых грязекрабов. С каждым новым рассветом, он приходил к болоту и пробовал что-нибудь новое: один раз парень пытался имитировать звуки грязекрабов. Выходило не очень, и ему даже показалось, что вооруженный грязекраб над ним насмехается. В другой день он пробовал переодеться в грязекраба. Ну, тут лучше и не спрашивайте… В другой раз он попытался подвязать морковь к удочке. Затея была не самой плохой, но крабы быстро смекнули, что тут к чему, и одним ловким движением клешни они подрезали единственную в распоряжении Идлафа морковь. Дойдя до отчаяния, мужчина стал вырисовывать круги и заклинания на болоте, но и те быстро рассасывались на склизкой поверхности болотной жижи.

Но добравшись в очередной раз до болота, он заметил, что крабы странно себя ведут. Стоило одному из них, самому крупному, сдвинуться в сторону, как остальные тут же ползли вслед за ним.

«Как мне заставить их идти точно также, но за мной?»

И вдруг Идлаф понял. Озарение снизошло на него, а тучи расступились в стороны, давая золотившемуся лучику света осветить его голову.

– Самка! Это же самка! – прильнув к каменной глыбе, он хищно проследил за самкой грязекраба. – Нужно поймать ее.

В отдалении Идлаф заметил грязекраба с мечом в клешне. Тот погрозил ему железкой, словно прочитал по губам сказанное парнем.

Ночь Идлаф провел, разбирая часть забора и сооружая из него клетку для краба. С рассветом он надел плащ, нахлобучил на голову капюшон и отправился к местному конюху. Немного поторговавшись с заспанным мужчиной, Идлаф выменял у него никому не нужную клячу и расшатанную телегу. Взамен он оставил конюху украденную броню, ботинки и остатки своих сбережений.

Запрягши лошадь с помощью конюха, Идлаф двинулся мимо фермы Вилмута. Там он погрузил в телегу самодельную клетку, да прибил ее гвоздями покрепче. С грядки он уволок несколько кочанов молодой капусты, а также прихватил с собой тяпку для самообороны.

Удаляясь от фермы, Идлаф мысленно дал себе обещание отплатить Вилмуту за его доброту и терпение.

Все было готово для осуществления плана. Телега с распахнутой клеткой стояла у берега. Кое-как сколоченный пандус украшали обрывки капусты. Оставалось лишь привлечь внимание самки грязекраба.

Пара брошенных камушков отлично справились с задачей. Развернувшись, членистоногое с интересом воззрилось на неизвестную конструкцию. Но больше всего ее привлекли зеленые, свежие листья. Перебирая лапками, грязекраб двинулся к цели. У Идлафа сердце замерло. За все эти недели он впервые был так близок к цели.

Добравшись до пандуса, грязекраб устремил свои любопытные глазенки на большой вилок капусты, торчащий из клетки. Самку было не остановить. Она неуклюже вскарабкалась вверх и заползла в клетку.

Идлаф, размахивая тяпкой, вылетел из кустов и стрелой рванулся к клетке. Быстрым движением он закрыл её и, не веря собственным глазам, отступил на несколько шагов назад. Он не знал чего ждать от крабов, столпившихся у колес телеги, а потому приготовился к бойне. Но все оказалось куда проще. Словно завороженные, грязекрабы глядели на самку, вовсе и не замечая возле себя человека.

– Хвала девятерым! – выдохнул Идлаф, подбежал к лошади и потянул ее за поводья.

Телега сдвинулась с места, и грязекрабы дружно последовали за ней.

– Ну что, вот и начинается мой путь! – воодушевленно воскликнул Идлаф.

Но не прошло и нескольких минут, как он почувствовал легкий шлепок по заду. Встрепенувшись, Идлаф в прыжке развернулся на месте, тыча в пространство перед собой заляпанной грязью тяпкой.

– Ты!

Вооруженный мечом грязекраб пару раз попытался напасть, неловко орудуя остро заточенной сталью, но Идлаф успешно парировал удары.

– Все, смирись. Моя взяла, – говорил он крабу, не желавшему признавать поражение. – Шуруй за телегой как все, или убирайся восвояси! Но если увижу тебя в Скайриме, знай, живым ты больше не уйдешь.

Грязекраб вдруг замер, точно обдумывая слова человека. Простояв так пару минут, Идлаф решил продолжить путь, но все еще с опаской поглядывал себе за спину. Сильно отстав от телеги, грязекраб наконец двинулся вслед за ней.

Воодушевленный, озаряемый лучами обеденного солнца, Идлаф шел по протоптанной узкой тропинке и напевал песню, не в силах припомнить ее перевода:

Довакин, Довакин, наль ок зин лос варин,
Уа деин вокуль…

– Семьдесят семь грязекрабов, – прошептал Идлаф, осматриваясь с возвышенности.

Повернув голову, он посмотрел на повозку и на окружающих ее крабов.

– А у меня пока только десяток собрался. Ну, неплохо, – парень вернулся к лошади и потянул ее за поводья. – Эй, вы, впереди болото. Все, кто хочет поплескаться – не теряйте понапрасну время и сразу забирайтесь в трясину!

Спустившись к болоту, Идлаф сделал привал. Он бы и до самой ночи бродил по нескончаемым землям Скайрима, но старой кобыле нужно было давать передохнуть.

Тем временем к его стайке присоединились еще три грязекраба.

– Малакат, – окликнул парень вооруженного грязекраба. – Не проверишь новеньких? Может у них при себе скума? Мне не нужны в стаде грязекрабы наркоманы.

Грязекраб молча продолжал глядеть на мужчину.

– Я же вижу, что ты понимаешь меня. Сделал бы хоть вид, что тебе смешно. Ай-й, безнадега, – отмахнулся парень, переключая все свое внимание на лошадь. Он угостил старушку спелым яблоком.

– Интересно, много времени уйдет на то, чтобы собрать семьдесят семь грязекрабов?

Дни закружили, словно опадающие с дерева листья. Идлаф с не угасающим энтузиазмом продолжал свой путь, тем более, что почти каждый день приближал его к цели.

Не давая заскучать, Скайрим подкидывал на пути Идлафа различные достопримечательности: величественные руины, темные пещеры, шумные водопады, размашистые леса и еще кучу всего интересного. Но иногда Скайрим подкидывал охочую до людской плоти живность.

Напоровшись в заснеженных перевалах на стаю волков, Идлаф целых два часа боролся с хищниками. Волки, поняв, что грязекрабы не представляют для них угрозы, стали активно нападать на мужчину и перепуганную клячу. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы на помощь Идлафу не подоспел заплутавший в снегах Малакат. Раскручивая над панцирем меч, грязекраб бодро ворвался в подходящую к своему завершению битву и переломил ее ход. Отхлестав мечом и ущипнув второй клешней парочку волков, Малакат на пару с Идлафом обратил хищников в бегство.

– Спасибо. Ты спас меня, – искренне произнес мужчина, впервые в жизни с уважением посмотрев на такое существо, как грязекраб.

В города Идлаф не заходил, а фермы посещал неохотно, и лишь тогда, когда в этом была необходимость: выменять что-нибудь у торговца, или подергать с грядок пару корзинок овощей. Делать это он старался тогда, когда солнце уже клонилось к земле. Так меньше зевак встречалось на пути, но и это не гарантировало их полное отсутствие.

– Гляди! Небось, мерещится мне, – старик тыкал пальцем перед собой.

– Стая грязекрабов? – спрашивал его старший товарищ.

– Ну да.

– Да привиделось, наверняка. Что же тут делать двум десяткам грязекрабов?

– Вот и я так подумал.

Там, где видели Идлафа со своим выводком, неизбежно зарождались байки разной степени правдивости. Некоторым из них суждено было стать впоследствии балладами или даже легендами!

– Да говорю вам, бродит мужик тут, с головой укутанный в плаще, возле Морфала ошивается, а с ним, не поверите, три десятка грязекрабов!

– А че ит они с ним ходют то, стало быть? – задавался вопросом беззубый пьянчуга.

– Да колдун какой, не иначе! – сплевывал через плечо его коллега.

– А я слышал, что видели его уже возле Белого берега, и крабов при нем было уже не три, а четыре десятка!

– О-о!

– А еще, говорят он совсем без меча ходит. Ну, ножны у него голые висят на поясе, и все! Одна лишь палка в руках, да и та коротковата.

– Мужики-мужики, а вы про воинов из Хаммерфелла то слыхали? – с горящими глазами загорланил подоспевший выпивоха.

– А что они?

– Говорят у них кривые мечи. Мечи. Кривые.

Возмужавший и огрубевший за время своих скитаний, Идлаф продирался сквозь заснеженную чащобу леса. В паре десятков метров, в низине, растеклось маленькое болотце. Словно откликнувшись на неслышный зов, прямиком оттуда к стаду потянулась пара грязекрабов.

Укрытый капюшоном, Идлаф приминал перед собой кусты и ломал сухие ветки, не заметив пополнения. Последние пару дней он вообще мало что замечал. Мысли, безумным хороводом кружившие в его голове, не отпускали ни на минуту. Он вплотную приблизился к цели.

Плотная стена кустарников скрывала за собой просторную поляну. Деревья великаны обступили ее со всех сторон, немыми зрителями наблюдая за предстоящей сценкой.

Легкий шлепок холодной сталью по голенищу заставил мужчину дернуться.

– Ты чего, Малакат?

Грязекраб вильнул усами в конец колонны.

Идлаф сперва непонимающе уставился на крабовое стадо. Ему понадобилось несколько секунд, прежде чем понять, чего от него хочет Малакат.

– Двое? Еще двое? Это что, значит все? Я преодолел планку? Семьдесят восемь грязекрабов?

Мужчина оперся о древко некогда верно служившей ему тяпки.

– Ну-у, – протянул Идлаф. – Думаю, мы потянем и больше.

С этими словами мужчина развернулся и продолжил путь.

– Сотня! Как тебе такое, Малакат? Потянем сотню грязекрабов?

Очередной удар мечом был более болезненным.

– Ай! Ну что еще?!

Малакат буквально бурил Идлафа своими красными глазенками.

– Ну?

Грязекраб высоко поднял меч над панцирем и нанес два не очень сильных удара, от которых Идлаф без труда смог отбиться.

– Да что на тебя нашло, Алдуин тебя сожри?! Ты что, припоминаешь мне мою клятву? Избавить Скайрим от грязекрабов? Собрать больше семидесяти шести крабов и перебить их всех разом?

Малакат больше не нападал, давая мужчине выговориться.

Идлаф стал ходить из стороны в сторону, разговаривая с грязекрабом.

– Я много думал над этим в последнее время. И знаешь, что я надумал? А какой в этом толк? Тут даже людей нет в округе, чтобы запечатлеть эту бойню. Кто расскажет о герое, перебившем около сотки членистоногих?

Малакат сделал резкий выпад и мощным ударом перерубил у самого основания древко, что сжимал в руках Идлаф. Мужчина отшатнулся. Теперь древко напоминало копье с заостренным концом. Краб перешел в атаку.

Быстро перебирая лапками, он проворно кружил под ногами, стараясь поранить возвышающегося над ним человека.

– Малакат… – пытался говорить Идлаф, но вечно прерывался на защиту.

– Малакат, послушай…

Мужчина отталкивал грязекраба тупой стороной древка.

– Малакат, стой! – выкрикнул Идлаф, вонзая «копье» в землю, прямо перед собой. – Я не буду сражаться. Мне это не нужно. Больше не нужно. Мы с этими крабами провели столько времени в пути, что я теперь просто не представляю, как я смогу причинить им вред. Причинить вред тебе...

Малакат замер на месте, лишь усы подергивались на ветру. Они молча глядели друг другу в глаза, а затем грязекраб юркнул в ближайшие кусты.

– Малакат? Подожди! – Идлаф сорвался с места, прорываясь через сухие заросли.

Краб мчался вниз по склону, не откликаясь на зов. Идлаф чувствовал, что должен следовать за ним.

Снег усилился и, на бегу, он так и норовил угодить прямо в глаза.

– Постой!

Погоня продолжалась несколько минут, а затем, Малакат просто остановился. Идлаф поравнялся с ним и повалился на ближайший пень, пытаясь отдышаться.

– Что… ты… вытворяешь? То нападаешь, то убегаешь?

Краб, как всегда, молчал.

– Знаешь, я ведь давно уже понял, что ты не просто грязекраб. Может ты заколдованный человек, а может и впрямь какой Даэдра. Я не знаю, но уверен, что ты не краб.

Малакат не отвечал. Стоял не подвижно.

– Раз ты молчишь, я порассуждаю вслух, идет? Я так и думал, – Идлаф выдохнул и продолжил. – Я действительно думаю, что ты проверяешь меня. Я с самого начала своего путешествия задался не очень достойной целью «избавить Скайрим от грязекрабов». Да кому вообще мешают эти грязекрабы? Их же даже пьяница заборет. Без обид.

Малакат не обижался.

– Все эти месяцы ты следил за мной, присматривал, помогал. Но ты вел меня к этой цели, словно к последнему испытанию. Я лишь надеюсь, что там, – мужчина указал в направлении, откуда они спустились, – наверху, я не завалил испытания.

Малакат медленно прополз мимо мужчины, туда, где лес редел. Идлаф проследил за ним взглядом, а затем его глаза отыскали в просветах между деревьями еще кое-что интересное.

– Что это?

Впереди виднелась дорога, а за ней большой заброшенный дом, построенный прямиком на болоте.

– Ты сюда меня вел? – спросил Идлаф, пройдя вперед грязекраба. – Это мое последнее испытание?

Повернувшись, Идлаф обнаружил, что Малакт пропал, а на его месте лежал лишь старый, дважды украденный меч, который тот не отпускал ни на секунду.

Идлаф улыбнулся, щурясь от метящих в глаза снежинок.

Позади себя он заслышал повозку. По дороге ехал мужчина.

– Эй! – помахал ему Идлаф. – Приветствую! Не подскажите, здесь кто-нибудь живет?

– Тут-то? На болоте? Да уже, поди, пару десятков лет никого тут нет.

– Понятно. А подскажите, где мы вообще находимся?

– Ты что, с гор спустился что ли? – удивленно спрашивал мужчина.

– Практически, – пожал плечами Идлаф.

– Тогда добро пожаловать в Сиродил, окрестности города Брума.

Идлаф от удивления даже раскрыл рот.

Незнакомец продолжил путь, а Идлаф, еще раз окинув взглядом ветхое строение, развернулся и зашагал в обратном направлении, остановившись лишь у лежавшего в снегу меча. Посмотрел на него с печалью и продолжил путь, с каждым шагом шумно вдыхая и выдыхая, напевая засевшую в голове песнь, припомнив, наконец, ее перевод:

Ха, Ху, Ха!

Ха, Ху, Ха!
Довакин, Довакин, козни зла пресеки,
Ты вовек дал в том клятву свою!
И враги много бед слышат в кличе побед,
Довакин, поддержи нас в бою!

Кряхтя и похрустывая старыми косточками, Вилмут укладывал свои последние вещи в скромно груженую повозку. Налившиеся слезой глаза напоследок оглядели ставшую такой родной, за тридцать лет работы, ферму. Совладав с эмоциями, старик с помощью кучера поднялся в повозку и, подставив морщинистое лицо теплым лучам солнца, навсегда простился с фермой, Вайтраном и Скайримом.

– Эгей! – окликнул старика бредущий по дороге человек. – Вилмут, куда путь держишь? Еще и груженый.

– Уезжаю я, Эймар, в Сиродил.

– Ничего себе!

– Да-да, – говорил старик, пока повозка медленно катила по дороге.

– И куда же? К кому?

– К другу. К Идлафу.

– Не тот ли это самый Идлаф, что избавил Скайрим от всех грязекрабов?

– Да, он самый. Переселил всех грязекрабов в Сиродил, на свою ферму. И при этом пострадал лишь один грязекраб!

– Ферма «Крабовый салат»?

– Угу.

– Ну, удачи тебе тогда, Вилмут. Береги себя! И другу твоему большой привет, он ведь тут теперь настоящая легенда! Идлаф Изгоняющий!

– Обязательно передам. Прощай!

Вилмут, как и все, очень гордился, что Идлаф все же стал местной легендой. Но еще больше он гордился своим старым другом за то, что тот стал тем, кем ему и предназначалось стать – фермером. Пускай и весьма экзотическим.

– А правду говорят о вашем друге, что он разведением грязекрабов занимается?

– А то!

– Чудно как, – хмыкнул кучер. – У меня к вам еще один вопрос.

– Да?

– Вы знаете, как добраться до его фермы? Я в тех краях ни разу не был.

– Доберемся для начала до Сиродила, а там сориентируемся по указателям.

– Вы знаете, что на них будет написано?

– Лучше! Я знаю, что на них будет нарисовано!

– М-м?

– Грязная крабовая клешня с зажатым в ней мечем.

– Фамильный герб?

– Вроде того.

– Такое мы точно не пропустим. Ну, устраивайтесь по удобней, ваше путешествие начинается прямо сейчас!

– Ну, как? Неплохо? Что? Кто это написал? Сейчас гляну. Та-а-к… Автор некий М`Айк. А что?