Спасение утопающего

Марс, точнее его орбита – мечта обретшая форму. Форма, надо сказать, такая себе – те же условия, что в полёте плюс налог от Марсианского правительства. Активность местных не велика, поскольку население планеты составляет всего пару тысяч. Однако, проект курируется прямо с Земли, что существенно повышает возможности местных. В конечном счете, когда считать деньги не приходится, можно обнаружить свободный и вполне комфортный рынок с клиентами определённой направленности. Для загруженности “Кочевника ноль один”, конечно, требуется нечто существеннее семьи, переселяющейся на Луну, но найти здесь кучу мелкой работёнки, окупающей полёт, вполне возможно. На самом деле ситуация, несмотря на томное описание простая: либо мелкие контракты с самоорганизованными колонистами, либо местный бизнес (он узкоспециализированный и практически полностью корпоративный). Так что можно сидеть на пятой точке неделю, в ожидании приличного контакта, а можно на локальной бирже объявить о наличие свободного корабля и его маршрута, попутно обшаривая станцию вручную в поисках клиентов. И такие всегда находятся.

Некоторым нужно перевезти ценный сервиз, кто-то забыл что-то в прошлое посещение планеты, кому-то нужен срочный курьер, для кого-то это возможность переслать небольшой заказ и т.д. Для нахождения работы здесь не требуется агент вроде Лизы, что меня успокаивает, надо сказать. Она хорошо справляется со своими обязанностями, но я не доверяю системе координат офисных крыс. Не то, что бы я вас не уважаю, но… Ладно, я вас действительно не уважаю. Однако, суть претензий заключается в том, что сэкономив на нас, конечных исполнителях, с чем я мог бы смириться, вы, козлы, умудряетесь нецензурное слово собственную логистику, в результате платя раза в полтора больше. На кой хрен?! Ладно, не моего ума это дело, я просто рад, что на Марс до сих пор не завезли парочку-другую грызунов, портящих здоровые экономические отношения. В общем, получив прибыль (невероятно, но она была) мы пополнили запасы и, сведя окончательный баланс, выплатили зарплаты, после начав подготовку к возвращению описанному выше.

Процесс этот занял всего четыре дня, те же двенадцать контейнеров, логистики только больше и трат с нашей стороны на их перекомпоновку в грузовом отсеке: ещё раз тратить топливо впустую не хотелось. Собрав манатки и забрав трёх пассажиров – корабль рассчитан на поддержания жизнедеятельности шести человек – мы отстыковались и вышли с орбиты обратным курсом к Луне. Те же три недели в полном вакууме до посадки на спутнике, но в весёлой компании ожидание скрашивается. Кроме этого попутчики не были “Атмосферниками”. Опять же не то, что бы я, их (вас) недолюбливал, но иметь дело с опытными космонавтами или непотными дураками разница большая. Собственно эта разница поддерживает статистику несчастных случаев, что не удивительно, ведь вам всё нужно потрогать и во всём убедиться... Ладно. Мария Солитер, Кристоф Солитер и Эрик Солитер – среднестатистическая семья колонистов устроивших свою судьбу на рабочем месте. Он был простым оператором ЦУПа на Марсе, называемым “Марс Главный”, она – простой директор местного отделения консорциума “Сафирот”, горнопромышленного комплекса ведущего разработки на планете. Встретились в “Марс Сити” в одном из злачных заведений, понравились друг другу и начали встречаться чаще, затем съехались и через некоторое время поженились. Следом родился сын и, подождав пару лет, оба пошли на повышение. Мария получила должность директора в головном офисе, а Кристоф стал начальником навигационной службы орбитальной научной станции “Кюри”.

Ничего сверхъестественного: обычная семейная жизнь на другой планете солнечной системы. Не удивительно, примерно так мы стали обживать враждебное пространство. Вначале покидая Землю всего на пару лет, затем решая задержаться. Один год, два, три и решение это забывается в нафталине суеты, и так до самой смерти. В конечном счете, сложно сказать, успевает ли хотя бы один из нас вспомнить о тяжести вызова? Все порой сталкиваются с ностальгией, но делает ли он выводы из нахлынувших чувств? Я не знаю, не понимаю и не чувствую того же. Мой ответ вселенной крылья, судьба тела удерживаемого ими в воздухе меня не тревожит. Слишком эстетично и возвышенно? Да, я знаю, сейчас настал тот самый момент сожалеть об упущенных возможностях, грезить семейной жизнью и видеть во всём настоящем лишь плохое. Но стоит переступить через себя и мир, уже кажется другим. А там… Н-да…

Это всего лишь чувства, не надёжные и предательские спутники жизни. Рациональность, которой мы вынуждены доверить жизнь, оказывается куда прозаичней и песочные замки строит прочнее. Забитые грузом и оборудованием коридоры, столь узкие, что порой задумываешься каким образом в них вообще можно пролезть. Очередь в уборную, кухню, в кабину даже бывает. Неповоротливые фигуры, снующие туда и сюда и постоянно, особенно в первые дни, путающие верх и низ, правый борт и левый, в результате намереваясь уснуть в твоём спальном мешке. Уже через пару дней, точнее под конец первой недели в хаосе начинает прослеживаться система, а затем и грация. Две разрозненные группы людей становятся экипажем, в этот самый момент пропадают те навязчивые мысли и глаза видят изумительную картину космоса, таким, каков он задумывался создателями. Да, его не назовёшь удобным и красивым, однако в прозаичности, есть нечто притягательное. По крайне мере для меня. Вам может показаться, что я маскирую отсутствие событий этими переливами души, но скрывается за ними нечто другое…

Здесь редко можно почувствовать себя человеком, не просто отдельной частью, а обществом. В космосе, сидя запертым в банку метр на метр, просто забыть о нас. Начинаешь воспринимать себя отдельно, это сложно объяснить, но стоит вам не выходить из дома пару месяцев и окружающий мир начнёт быть для вас немного чужим. Для нас, возможность коснуться чужого представляется не часто, отдых между перелётами мы проводим в привычных местах, повторяя встречи со знакомыми. Сейчас же можно почувствовать это сообщество, людей, для которых работаем. Я предпочитаю пользоваться этой возможностью, в отличие от Игоря, ушедшего в работу. Типичный интроверт закрылся от внешних раздражителей, и парой слов не обмолвившись с гостями. Соловей, напротив, сразу нашел приятную компанию в лице Кристофа. В конце концов, тот начинал простым сварщиком, так что рыбак рыбака заметил издалека.

Мне же досталась не менее приятная компания Марии и Эрика, девушка оказалась большим знатоком космического рынка и законодательных положений касавшихся практически всей обжитой территории Солнечной системы. Эрик, в свои шесть, уже знал всё звёздное небо и умел рассчитывать простые манёвры, что весьма достойно для мальчишки его возраста. Однако должен признаться, несмотря на добрую часть рассказа, которую я посвятил нахождению на борту замечательных людей, запомнил я их слабо. Практически всё, что осталось со мной были налоговые тарифы Марса, Луны и Земли, политическая ситуация на планетах и участие в “большой” игре частников. Самой интересной информацией, оказалась история об игнорировании контрактных норм капитанами грузовых судов крупных перевозчиков. По крайней мере, на Марсе, эти ребята могли спокойно забрать груз без заключения договора, не говоря уже о мелочёвке. Предполагаю, что грузы компаний на орбите, они так же обменивали между собой, для большей экономии ресурсов.

Ну да не будем отходить от темы разговора, выйдя на крейсерскую скорость – оптимальный показатель для комфортного и своевременного достижения места назначения. Мы прошли первую отметку – космические перелёты в наше время строится вокруг условных трасс. Их обозначают сетью спутников, расположенных на оптимальных маршрутах следования кораблей между конечными точками перелёта. При получении документов на отбытие, кораблю выдаётся фиксированный коридор, регистрируемый в реестре, где указываются все временные и координатные отметки, которые он должен пройти. Затем эту информацию отсылают автоматике на спутниках по маршруту следования звездолёта, отслеживающей эти данные. Собственно, пройдя первую точку, головной компьютер корабля отправил сигнал, содержащий бортовой номер судна, скорость, курс и номер грузовой декларации. Теоретически система создавалась и с другим расчётом: предотвращение столкновения судов, на деле, правда, система не работает, от слова совсем. Происходит это во многом потому, что вмешивает фактор невозможный к предсказанию ни одной машиной – человек.

Разумеется, даже простой калькулятор может сложить два и два (направление и скорость одного корабля и другого), но факторы эти во многом изменчивы. Нет, мы намеренно не играемся с оборудованием. В теорию вмешивается практика: начальные данные могут не сходится с конечными (наша предыдущая история); набор скорости может быть неравномерным; курс меняться в максимальных переделах выданного коридора и это не говоря о намеренных изменениях в полётной программе. Всё это заставляет нас с ленцой и недоверием смотреть на предупреждающие сигналы автоматики, они скорее носят рекомендательный характер… Есть, правда, и другой момент, о которым было бы логично догадаться – пропажа. Здесь наступает серая зона практического применения устоявшихся норм, мы все тут в одной лодке… Мы готовы прийти на помощь соседу, но… Машины ошибаются, люди ошибаются... И в такой ситуации решение остаётся за жребием судьбы… Н-да... Неудачное выражение. В общем, всё просто: экономят все и лишнее топливо мало у кого есть, данные спутников не точны, сигналы бедствия отсутствуют, экипажи привыкают справляться самостоятельно. Спасение утопающих дело самих утопающих, ну и кучки глупцов с добрым сердцем.

Я думаю, что вы догадались, почему память моя выкинула из головы праздные разговоры. Примерно в двадцать один час забил сигнал тревоги специфического характера. Вахтенным был Кожевников, он первым сообщил мне о сигнале, за мной туда последовали Соловей и гости. Выпроводив и успокоив пассажиров, я стал обсуждать ситуацию с коллегами: она была далеко не однозначная и требовала коллегиального решения. Первым выступил Игорь и сделал стандартное предложение, сигнал ложный – игнорируем. Соловей был с ним категорически не согласен и продекламировал устав космонавтов, напомнив о долге, чести и достоинстве. Я задумался крепко и надолго: топлива нам хватало для обследования трети секторов, но тратить его впустую мне мешала жаба. Пассажиры в такой ситуации обычно проблем не доставляют, но эти не были обычными и могли иметь отличное мнение, что привело бы нас к возможному суду. Правила и законы меня слабо тревожили, чего не скажешь о сердце, уже начавшем биться в истерике. Сам же вначале говорил о смерти романтики и вот он - я…

–Ближайшие к нам суда? - запросил я у пилота информацию, в надежде спихнуть проблему на более ответственных сограждан. Но коллеги ответили мне взаимностью – ни один из нецензурное слово не снизил скорость. Я, кончено, бывает, не отличаюсь порядочностью, но такой нецензурное слово никогда не был. Так то я со злости открыл радиосвязь:

–“Кочевник ноль один” иду на помощь, начинаю поисковые процедуры от квадрата тринадцать, – а про себя добавил ещё пару ласковых в дорогу уходящим судам. Деньги, деньги, деньги...

–Кажется в ком-то заговорила совесть, - оповестил меня Соловей с едкой усмешкой в голосе и мы вслушались в колонки, начавшие воспроизводит полученное сообщение:

–Капитан “Королевы Солнца” вызывает “Кочевника ноль один”. Предлагаю назначить себя руководителем экспедиции и распределить сектора для проверки.

–Слышал, он не просто совестливый, а ещё и бескорыстный, - продолжил Соловей, а меня уже начала бить мелкая дрожь и сердце уходить в пятки, потому согласился бы я на любую помощь, даже моральную с Луны.

–Скотт Самерс на связи, могу осведомиться о типе корабля “Королева солнца”?, - ответил я, забыв о предписанной форме, с трудом выдавливая слова сквозь ушедшее в пятки сердце.

–Анита Геворкян, туристический лайнер, тип “Аврора”, - пришёл ответ со второго спасателя впечатлив всех присутствующих, особенно Соловья.

Где-то внутри меня, существо называемое капитаном выдохнуло весь запас лёгких и позабыв о дыхании начало судорожно вспоминать, что такое “Аврора”. “Аврора” – одна из новейших разработок русских, “конфетка” среди космического мусора. Кажется в эксплуатации находилось около трёх таких кораблей. “Аврора” – хорошо, туристический лайнер – плохо, незаинтересованные зрители не желают испытывать лишний дискомфорт. Эти были с Земли, в чём сомневаться не приходилось, следовательно… Не знаю, всё зависит от слепой удачи, или крутости капитана? Вот это я дурак. Да-а, если она сама предложила помощь значит… Не тупи! Говори уже и покончим с этим! Выдохнув клочок мыслей, я с полными решимостью легкими заговорил:

–“Кочевник ноль один”, предлагаю взять на себя сектора с тринадцатого по двадцать шестой, на вас остальные.

–Принято “Кочевник”, - ответила капитан “Королевы солнца” и налёт проступившего пота стал охлаждать закипевший мозг. У двух малых накопились вопросы и личные доводы к теориям о нашей коллеге, но я быстрым потоком распоряжений согнал их с насеста и корабль ожил.

Третья точка из восьми, промежуток между ничем и цивилизацией, сорок семь секторов расчерченных автоматикой на два корабля и пропавший... ”Резиновый утёнок”. И кто так называет корабль? Транспортник, тип 天堂般的流浪者, что бы это не значило на нашем языке. Я, кончено, извиняюсь, но техника тайконавтов – это фактическая экзотика в рабочей практике. Разумеется, стоит учитывать специализированное оборудование, у которого отсутствует инструкция на простом английском языке. Русский не в счёт, он является обязательным к знанию, и оборудование их встречается не реже Американского и частного. Впрочем, даже они не чураются, переводят умные мысли на общепринятый международный язык, в отличие от сами знаете кого. Однако, всё это… Не знаю, к чему я опять ушёл в сторону. Прошу прощения – это, видимо, профессиональная деформация. В общем, оповестив пассажиров о готовящихся действиях, мы принялись одевать скафандры и собрались в командном отсеке. Пристегнувшись, Игорь принялся менять курс, производя манёвр торможения и начало облёта заявленной ранее территории.

После этапа гашения первоначальных показателей импульса ускорения, перегрузки перестали быть критическими для установления вербального контакта, но все молча смотрели в десятки мониторов расположившихся пред носом людей. Гробовая тишина ни сколько не снимала возникшее напряжение. Она служила прекрасным фоном к пустым данным и монотонному движению корабля, пересекающему один очерченный машиной квадрат пустоты за другим. Если вам кажется, что это движение осуществлялось на максимальной скорости, то вынужден вас разочаровать: главное здесь экономия топлива на манёврах, а не быстрота. В этих обстоятельствах все были намертво заперты в кабине: смена курса и скорости, при отсутствии гравитации, отправляет в полёт внутри корабля все незакреплённые предметы. Час другой третий, гул двигателей слышимый через металл и вибрация идущая от него же и пустота…

Всё это приносило вполне ощутимый дискомфорт, но мы держались стойко, особенно невинные пассажиры. На момент объявления спасательной операции по бортовому времени было двадцать два часа, и они готовились ко сну. Можно предложить, что сейчас они пытаются уснуть или уже спят, но даже опытные космонавты порой неспособны справиться с болтанкой в “скорлупе”… Впрочем, в данном виде снаряжения имелось и множество других минусов: небольшой запас воды, отсутствие еды, туалет под себя, ограниченная подвижность. Зачем же их одевать? Инструкция – неизведанный курс может таить неожиданные опасности, а спасение собственной жизни – вопрос времени, потому все перестраховываются. Впрочем, эти тяготы жизни привычны для нас. Несмотря на слои изоляции и поляризационные установки, во время вспышек на Солнце даже самая современная защита от радиации сдаётся. Спасений на земле много, а здесь исключительно скафандры.

Шестнадцатый сектор был пройден, немая сцена продолжилась, в какой-то момент становясь навязчивой шуткой разума. В защите, в какой-то момент понимаешь, что ты один: обзор ограничен и видно лишь приборную панель и мониторы; о звуках я уже сказал, не упомянул разве что всепоглощающий звук собственного дыхания, вдох – выдох, вдох – выдох и так до бесконечности. Некоторое время спустя перестаёшь ощущать реальность из-за изолированности от внешних раздражителей (температура внутри стабильно нормальная), дыхание гипнотизирует, монотонность усыпляет, и вот ты уже не капитан своего корабля и даже не пилот. Ты один из пассажиров металлической громадины несущейся в бездну, по некой неизведанной или утерянной причине. В этот момент задаешься вопросами: “Кто ты?” и “Что делаешь здесь?”. Не получая ответа ещё больше погружаешься в дрёму, получаешь и начинаешь спор с самим собой. Кажется, это называется безумием?

Где-то здесь разум и пройденные тренировки начинают придумывать причины для действия, уловки необходимые для концентрации. Мысли бегут от одной крайности до другой и не собираются останавливаться. Мне тогда хотелось, что бы всё закончилось хорошо. Хотелось ошибаться. Хотелось выть на выброшенные в пустоту деньги, на жизнь, себя и окружающих. Я был на грани отчаяния глубоко внутри, понимал чего может стоит этот полёт, и ругал себя последними словами. А затем я неожиданно произнёс: “Я никогда не видел взрыва реактора”. Эта мысль показалось мне забавной и успокаивающей, ведь если я его никогда не видел, то шанс критической ситуации мал. В тоже самое время яркая вспышка будет неплохим вознаграждением за потраченные усилия. Кажется тогда я засмеялся.

Затем, в наушниках команды, раздался долетевший до корабля из вне сигнал:

–Повторяю. “Королева Солнца”, “Кочевник ноль один”! Говорит “Марс главный”. Сопоставив данные реестра со списком отлетающих судов мы нашли пропавший корабль. Маршрут ”Резинового утёнка” был изменён в последний момент, приоритет был отдан тяжелому транспортнику “Терра Нова”. Корабль всё ещё на орбите Марса. Повторяю...

Теперь, я засмеялся во весь голос. Сейчас, вы кажется понимаете, почему в космосе невозможна романтика. И почему все эти нецензурное слово проигнорировали сигнал!

Надеюсь, не испортил вам настроения. Желаю вам удачи и больше приятных впечатлений, а так же, очень хочу увидеть вас снова. До свидания!