Жара

Жара. Гавана. Синее небо, голубой океан, запах соли. Штиль, а все равно этот запах морской воды, запах соли. ЖАРА, Жара, жара…

Здесь белый песок нечета речному, он мягкий и на нем можно просто лежать, и телу приятно. Это огромное солнце, я его не вижу, (и слава Богу), светит, должно быть, мне в затылок. Но пальмы, как хорошо, что здесь есть пальмы, с их ветвями, их тенью. В это время дня можно находится только в тени. Там вода, жарко, хочется искупаться, но нет сил, чтобы встать, а точнее, просто банально лень. Да и здесь меня накрывает тень, а там солнце доберется до моей кожи. Рыбам хорошо, им не нужно выныривать, чтобы сделать глоток кислорода. Хорошо быть рыбой, резвиться в воде, есть планктон, правда, тебя может съесть другая рыба, побольше. Ну тогда нужно быть просто большой рыбой, чтобы тебя никто не съел. Но ведь есть рыбаки, и они могут тебя поймать. Это испытание, это битва, в которой у тебя есть шанс выжить, или был. Теперь уже не те рыбаки, что прежде, теперь человек жульничает, используя компьютеры и эхолокаторы. Нет теперь этого азарта в рыбалке, ничего в ней нет, кроме убийства. Все же не так хорошо быть рыбой.

Хочется пить. Бунгало стоит над самой водой и с берегом его соединяет пирс. Катер, мой небольшой катер мирно прислонился к нему одним бортом. Хотя нет, это неправильно, он не мой, он наш. Да и черт с ним, сейчас главное, что я хочу пить, но нужно идти до бунгало, а это опять попадать солнцу на глаза и чувствовать его лучи у себя на плечах. Лучше просто полежать, подождать, вот когда совсем будет невмоготу, тогда пойду. А сейчас? Сейчас просто буду лежать и смотреть на небо. Правда, оно сегодня совсем синее и там почти нет облаков - скучное небо. Забавно, но одно из правил для туристов – не лежать под пальмами. И кто это только придумал? Словно кокос может упасть тебе на голову? Какая глупость, если бы не эта пальма с ее огромными листьями, даже не знаю, что бы я делал.

Надо бы заставить себя и сесть, написать хотя бы еще одну главу. Но о чем и зачем? Это первая книга писалась, потому что у меня ничего не было, а теперь, теперь есть все, о чем только может мечтать мужчина. Желание выговориться, поделиться своими знаниями с человечеством, да какое там? Мне лень подняться, пройти сорок метров и налить себе воды, о каком желании проповедовать может быть речь? Гениальные писатели не рождаются в странах, где все хорошо и уж тем более не выходят из благополучных семей. Должно быть очень плохо, должно так прижать к стене, чтобы оставался лишь один выбор – писать или застрелиться. Вот тогда можно писать хорошо, можно писать гораздо лучше, чем просто хорошо. Из этого может выйти толк. Но никак не здесь, когда тебе не нужно работать и у тебя все есть, есть даже больше. Так можно писать только эти бульварные романы, для толпы, ширпотреб. Как же все-таки сильно хочется пить.

- Милый, принеси, пожалуйста, что-нибудь попить. – она переворачивается на живот, лишь мельком взглянув на меня из-под пол своей соломенной шляпы.

Женщины, они совсем другие, совсем иные, не такие, как мы. Они словно созданы, чтобы получать от жизни удовольствие, чтобы просто получать удовольствие, каждой клеточкой своего тела, каждой клеточкой всего своего существа. И вот сейчас, когда эта жара душит меня, она, словно кошка, нежится на солнце. Но никуда не денешься, за удовольствие, за возможность ее любить нужно платить. И я встаю, и медленно шагаю к нашему бунгало. Мои загорелые черные ноги тонут в этом белоснежном песке. Забавно. Сколько же всего мы готовы сделать, сколько готовы терпеть, ради возможности любить их? Но ночью наступает наше время. Или это тоже их время, или жизнь только для них и нас умело, и так грамотно используют? Вздор. Это солнце, это чудовищное солнце. Нужно скорее попасть в дом. Совершенно машинально, проходя мимо, глажу рукой борт моего катера, вернее нашего.

Вода замечательная и прохладная. Несколько жадных, неосторожных глотков и начинает ломить переносицу. В холодильнике пиво, возьму пару бутылочек. Еще графин с водой, порежу туда лимон. Сигара? Нет, это еще одно удовольствие для ночи, не днем, только не днем, когда итак дышать нечем. Возвращаться не хочется, плюхнуться бы в свой гамак, да часок-другой подремать. Но вместо этого топаешь обратно под пальму, к ней.

Пиво холодное и оттого такое вкусное. И уже небо не такое скучное, и солнечный день не в тягость. Нужно оставить пол бутылочки на потом. Сейчас итак хорошо, так что просто порадуюсь этому замечательному дню и тому, что Бог придумал пиво. Или позволил человеку придумать пиво. Только глупцы этого не понимают. Как же все-таки чертовски здорово жить!

Вспоминаешь про оставленное тобой пиво, вовремя, оно не должно еще согреться. Бутылка пуста, и ты видишь эти два глаза, виновато смотрящих на тебя. Естественно ложь, эти глаза, этот взгляд, надутые щечки и губы.

- Прости, милый.

Пожимает плечами, водит пальцем тебе по груди. Ее обветренные губы касаются твоих шеи, уха. Только повод, но ты простишь ей это, и бутылку пива, и все на свете. Не поддаешься еще какое-то время, словно тебе все равно, даже когда ее губы касаются твоих.

- Ты сердишься?

Нет, конечно же нет. Еще поцелуй и я все же сдаюсь, руки обнимают ее за талию, губы отвечают на поцелуи…

Жара.