Спектакль

Глава четвертая.

1. Пансион

2. Письмо

3. Ужин

Следующие несколько недель можно назвать неоднозначными. С одной стороны, приступы у Аделаиды сократились. Жизнь в особняке казалось роскошной. Жителей тут было всего шестеро, персонала – несколько больше. Оказалось, что на языке жестов говорит не только директор, но и её дочь, а также несколько сиделок, которые время от времени проведывали Аду. С ними удавалось хорошо поболтать. Много времени она проводила со Стефани. Её познания языка глухонемых все же оказались не настолько глубокими, как у матери, но общению это не мешало. Ада учила её новым словам и оборотам, от чего они понимали друг друга лучше и лучше.

Стефани на первый взгляд казалась обычной девушкой, но на деле же она не так давно справилась, насколько это возможно, с раздвоением личности. В прошлом это серьезно осложняло ей жизнь, вплоть до побега в другой город, где она провела несколько месяцев, живя на улице. Раскол сознания, по словам Стефани, произошел в 10 лет после нескольких неприятных инцидентов, связанных с её отцом. Что конкретно имеется в виду, она не говорила, но Аде было нетрудно догадаться. Они с матерью прошли тяжелый курс восстановления, который Бриттани же и спланировала, и к шестнадцати годам девушка практически полностью победила вторую личность. Как с ней жилось, Стеф не говорила. Она даже не называла имени, лишь то, что личность была женского пола. Сейчас Стефани в норме и могла разговаривать о прошлом без болезненных воспоминаний, но предаваться им она все же не желала.

Кевин периодически мелькал в коридоре. Он жил на третьем этаже, где была лишь одна комната, зато с личным душем. Туда он пускал только Бриттани. Сиделки оставляли у его двери чистые полотенца и постельное белье. Старое он всегда сам относил в прачечную. Поначалу казалось, что Кевин тоже не разговаривает, но спустя почти неделю Аделаида услышала, как он что-то напевает себе под нос, проходя мимо её комнаты. Стефани, хихикая, отмечала, что он не просто так ходит рядом, якобы раньше Кевин практически не спускался со своего этажа.

Реджинальд хоть и имел при себе манеры, все-таки большую часть времени был козлом. Несколько раз он чуть ли не сшибал Аделаиду в узких проходах, нарочно не уступая место. Но фразами с ней практически не обменивался. Ада решила, это потому, что она ничего не может сказать в ответ, а значит не может начать словесную перепалку. В основном именно этим он и занимался с остальными членами группы. Реджи оказался большим любителем игры на музыкальных инструментах, в том числе на скрипке и пианино. И хоть любителем он был большим, навыков и таланта ему явно не хватало. То, что вырывалось из инструментов даже с натяжкой нельзя было назвать музыкой. Так и проходили некоторые дни. Реджинальд начинал играть на пианино, кого-то из группы это раздражало, чаще всего это была Ребекка или Виктория, но иногда и Стефани подключалась, они начинали спорить и орать друг на друга, пока не придут сиделки и не разнимут их. Потерпевший поражение в споре Реджи драматично брал скрипку и удалялся играть куда-то в сад, откуда все равно прекрасно было слышно его бренчание.

Чем страдала Виктория наверняка сказать сложно. Она постоянно разговаривала, делилась впечатлениями, рассказывала какие-то истории из своего прошлого, но при этом не говорила в общем-то ничего. Как она сюда попала и из-за чего никто не знал. Даже у Стефани не было никакой информации, хотя её мать прекрасно знала состояние Виктории. Да и её работа над собой проходила странно. Все из группы так или иначе разговаривали с Бриттани о своих проблемах, и делали это в самых разных местах. Иногда в своих комнатах, в гостиной, на террасе, в саду и у фонтана, на берегу реки, куда был ступенчатый спуск и беседка у воды. Все с ней разговаривали открыто, не закрываясь от остальных. Все, кроме Виктории. Их беседы всегда проходили в кабинете Клэтуотер, за закрытой на замок дверью. Ещё иногда Виктория запиралась в своей комнате на несколько часов. Бывало, что она сидела там весь день, выходя лишь на прием пищи.

Но самым запоминающимся персонажем тут была, безусловно, Ребекка. Да, она та ещё непоседа. Казалось, черноволосая бестия делает все просто так, будто голоса в голове ей велят совершить что-то плохое или хорошее. Её решения всегда носили неожиданный и нелогичный характер. Она провела в пансионе намного больше времени, чем все остальные вместе взятые. Судя по рассказам Стефани, у Ребекки не было ни родственников, ни мужа, ни детей, а содержалась она тут исключительно на деньги Бриттани. Видимо для психолога девушка была загадкой, потому как состояние её не улучшалось, а лишь скакало из крайности в крайность. Не раз под её шалости попадала и Аделаида. После того эпизода с мороженым она ещё как-то смогла сдержаться, но однажды произошла поистине жестокая история.

Ада сидела на террасе вместе со Стефани и Бриттани. Они молча разговаривали о разных жизненных ситуациях, как где-то за домом раздался сначала странный крик, а потом хохот Ребекки. Спустя всего пару секунд, она вылетела из-за угла, за ней гнался один из охранников, но он сильно отставал. Бекка держала в руках какой-то серый сферический предмет, похожий на небольшой мяч. Она неслась прямо на террасу, безумно оглядываясь по сторонам и назад. Аделаида слишком поздно поняла, что было у неё в руках. Слишком поздно, чтобы забежать в дом. Не поняли и Бриттани со Стефани. Промчавшись на бешенной скорости мимо них, она с силой кинула прямо им под ноги осиное гнездо и убежала дальше, спускаясь к реке. Можно сказать, что девушкам отчасти повезло: гнездо практически не было заполнено насекомыми. Из развалившейся дома вылетело несколько ос, а к ним присоединилась ещё парочка, гнавшихся за Ребеккой. Поднялся крик, резкое дерганье, которое ещё больше спровоцировало членистоногих. Аделаиду укусили два раза, в правую руку и левую ногу. Стефани получила порцию яда в плечо, но мать её быстро увела, а потом вернулась за Адой. Места укусов начали моментально жечь, болеть и чесаться. Раны распухли. Так у Аделаиды начался приступ – третий из четырех.

Санитары принесли её, бьющуюся в беззвучной истерике и не в силах успокоиться, в комнату. Она брыкалась и кусалась, истекая слезами. Помимо головной боли сюда добавились ужасающие укусы. Уже через полчаса шишка на ноге была размером почти с кулак, а на руке немногим меньше. Клэтуотер распорядилась принести успокоительное и обезболивающее. После уколов стало легче, и Ада уснула почти на сутки. За это время раны осмотрели и обработали. Когда она проснулась осталось лишь легкое жжение, а шишки стали меньше. Чуть больше недели пришлось похромать. Ребекке за эту выходку не сделали практически ничего. Бриттани устроила прилюдную порку, но судя по выражению лица Бекки на неё это не произвело никакого впечатления.

Второй приступ произошел спустя пару дней после прибытия и первого срыва. Аделаида прогуливалась в саду после обеда. Солнце уже давно перестало яростно палить, стало не так жарко. Небо разливалось приятным лазурным цветом. Глядя долго на него можно было подумать, что паришь над океаном. Ада решила не упускать такую возможность и расположилась на диванчике в саду, рядом с открытой беседкой. Яркие лучи звезды немного слепили, и она надела темные очки. Уже через пару минут по гранитной тропинке застучали туфельки Виктории. Ада поняла, что идет именно она, даже не глядя в ту сторону. За это непродолжительное время молчания она научилась распознавать людей по походке и звуку их шагов. Каждый издает уникальный стук ногами о поверхность. Среди местных у Виктории были ярко выраженные короткие шажочки, с время от времени подскакивающей походкой. Вик уселась рядом в кресло, предусмотрительно сообщив, что будет сидеть молча, читая книгу. Ада восприняла эту новость с восторгом, продолжая наслаждаться спокойствием. В течении получаса Виктория действительно не произнесла ни слова, слышен был только порхающий звук переворачивающихся страниц. Но все-таки Аде надоело лежать, и она решила узнать, что читает загадочная постоялица пансиона. Оказалось, что она в восторге от книги её мужа, которую и держала в руках. Видимо из-за того, что не так давно похожий приступ уже случался, этот прошел относительно легче. Сначала, как обычно, заболела голова, сердце стучало в висках. Потом заложило нос и невозможно было вдохнуть, как при астме. Ада упала на колени, хватая жалкие глотки воздуха, едва поступающие в легкие. Благо до Виктории быстро дошло, что происходит, она откинула книгу в сторону и позвала на помощь.

Последний – четвертый – приступ случился не так давно, но практически не успел развиться в более тяжелую форму. Случилось это за очередным ужином, в начале которого подавали довольно простенькое филе курицы в итальянских специях. Некогда нечто подобное готовила сама Аделаида для Эрика, он очень любил такое блюдо, особенно поданное с томатным соусом. Этот ход мыслей привел к воспоминаниям о муже, хотя, казалось бы, слишком далекая ассоциация. Ада опять начала задыхаться, но Бриттани моментально сообразила, что происходит. Она быстро подскочила к ней, взяла за руку и вывела на террасу, усадив на мягкий диванчик. Следом на улицу выскочила и взволнованная Стефани. Мать жестом показала ей присоединиться, и вместе они успокоили Аду, благодаря нехитрой практике вдохов и выдохов, держа её при этом за руки. Буквально через пару минут она пришла в себя, но идти на ужин отказалась и осталась на балконе. Чуть позже Кевин вынес ей тарелку греческого салата, и Ада с радостью его отведала. Молодой человек спросил, может ли он посидеть с ней. Аделаида не возражала и символически подвинулась на диване в сторону, а Кевин сел рядом.

Так они просидели вместе несколько минут, потом на террасу начали выходить и остальные постояльцы, присаживаясь на свободные места. Последней вышла Ребекка. Ада заметила её виноватый взгляд, но та тут же отвернулась и прошла дальше к самому парапету. В дверях стояла только Бриттани. Она оглядела всех свои постояльцев и, довольно улыбнувшись, ушла внутрь особняка. Аделаида, Кевин, Виктория, Стефани, Реджинальд и Ребекка ещё долгое время молча сидели на террасе, вглядываясь в заходящее Солнце сегодняшнего дня.

#повесть