Секс, насилие и всё такое. Как создавалось «Поколение игры DOOM»

90-е — время, когда инди-кино начало переоткрывать Америку. Героями новых историй стало очередное безнадежной поколение: достаточно бедное, чтобы одеваться хорошо, но не настолько, чтобы выглядеть, как продавец сигарет из универмага. Кларенс Уорли и Алабама Уитмэн из «Настоящей любви», Меллори и Микки из «Прирождённых убийц» — так маргиналов изображало кино того времени. К ним и относятся главные герои картины Грегга Араки «Поколение игры DOOM».

Несмотря на то, что о фильме не так уж и часто говорят, его до сих пор вспоминают на кино- и музыкальных форумах, а в некоторых кругах «Поколение игры DOOM» имеет культовый статус. Даже спустя почти тридцать лет после выхода фильма его стиль все ещё впечатляет, да и темы нетерпимости и отчуждения не потеряли своей актуальности.

В центре сюжета — Эми Блю (Роуз Макгоуэн) и Джордж Уайт (Джеймс Дювал), а также случайно встреченный ими бродяга Ксавьер (Джонатон Шек). В результате инцидента в супермаркете последний отстреливает голову продавцу, после чего троица отправляется в бега.

Для Араки картина стала выходом из андеграунда и первым «серьёзным» проектом. «Гетеросексуальное кино Грегга Араки», гласят начальные титры: режиссер, снимавший до этого только квир-фильмы, пытается выйти в мейнстрим с роуд-муви про секс и насилие.

У фильма был бюджет в 800 тысяч долларов, полная съёмочная команда, оператор (Джим Фили) и продакшн-дизайнер (Тереза Депрез). Свои предыдущие работы Араки снимал преимущественно по выходным, и съёмки обычно занимали несколько месяцев. «Поколение игры DOOM» же сняли за двадцать восемь изнурительных дней. В целом, по словам режиссёра, съёмки нового фильма не сильно отличались от предыдущих. Чтобы создать ощущение «апокалипсиса», команда избегала известных локаций и снимала картину в неразвитых пригородных зонах Лос-Анджелеса.

«Поколение игры DOOM» стал вторым фильмом в «подростковой апокалиптической трилогии» — посередине между «Полный п.» про жизнь калифорнийских геев и лесбиянок и «Нигде», рассказывающем об одном дне подростка в Лос-Анджелесе.

Подобно Дэвиду Линчу в «Диких сердцем» и Оливеру Стоуну в «Прирожденных убийцах», Грегг Араки наблюдает за отчаянием молодых ребят, которым до эпохи интернета было некуда идти, кроме улицы.

Проблемы начались ещё задолго до производства фильма. За пять недель до начала съемок у Роуз Макгоуэн убили парня. Шок преследовал актрису на протяжении всего времени съёмок. Из-за этого, как сказала сама Роуз, Эми Блю выглядела «недовольно».

Убитым парнем Макгоуэн дело не ограничивалось: отснятые в первый день материалы испортили в проявочной. Но это была далеко не самая большая трудность, ведь на второй день съёмок случилось Нортриджское землетрясение, поэтому их пришлось отменить. Но даже после землетрясения в каньонах, где работала команда, случались афтершоки, из-за чего камни и валуны обрушивались на землю. Араки на удивление с теплотой вспоминает эти события: «В то время было тяжело, но в ретроспективе это самое веселое, что у нас когда-либо было».

Финальная сцена также доставила всем участникам съёмочного процесса немало хлопот. Её снимали на протяжении пяти дней в холодном, грязном, кишащем крысами складе. По словам режиссёра, это было «мучительно» и «все были на нервах».

На складе было холодно, а согласно сценарию героиня Макгоуэн должна была быть обнажённой. Оператор Джим Фили говорит, что Роуз это совсем не нравилось, и её лицо оставалось неподвижным. Впрочем это сыграло фильму на руку в сцене, где героине нужно было бить насильника: неподвижность лица придала Эми Блю хладнокровный вид.

Дизайн интерьеров практически сразу обрел культовый статус — сюрреалистичные комнаты в отелях, где герои останавливались, были, пожалуй, единственным, за что фильм во время выхода хвалили.

Из-за маленького бюджета команда продакшн-дизайнера Терезы Депрез состояла из трёх человек. Потратив как можно меньше денег и времени, команде нужно было сделать так, чтобы декорации выглядели необычно.

Стоит поблагодарить «Фабрику» Энди Уорхола — именно она сподвигла Депрез использовать в качестве материалов для декораций скотч и фольгу.

Единственным источником вдохновения среди фильмов служил фильм Кубрика «Заводной Апельсин». В остальном же Араки вдохновлялся искусством, графикой, местами, где он был, а Депрез — ночными клубами, книгами со своей полки, обложками музыкальных альбомов.

Но самое большое влияние на визуал оказал интерес Депрез к гостиничным номерам, особенно в чёрно-белых тонах. Команда провела много ночей, рисуя вручную чёрно-белые абажуры и наполняя покрывала чёрно-белыми клетками.

Фильм получился полным насилия и сексуальных сцен разной степени приемлемости. Пока на телевидение обсуждали, пристойно ли делать рекламу с сексуальным подтекстом, Араки сделал сцену группового секса кульминацией своего фильма. Отец Макгоуэн был так взбешен, что выгнал режиссёра из кинотеатра и попытался избить.

Критикам картина не понравилась. По воспоминаниям Макгоуэн, во время премьеры фильма на Сандэнсе каждый показ кто-то выходил из зала. Одним из самых яростных критиков фильма был Роджер Эберт, поставивший «Поколению игры DOOM» одну звезду из пяти. Основная претензия критика была в отсутствии у картины Араки морали: режиссёр как бы остается в стороне от происходящего, оставляя события без какой-либо точки зрения.

«Поколение игры DOOM» сравнивали с «Прирожденными убийцами» Оливера Стоуна (тот же Эберт приводил их в качестве хорошего примера) и «Детками» Ларри Кларка. С последним сравнением Араки не согласен.

Тем не менее, несмотря на разгромные отзывы критиков, фильм занял свою нишу: толпа раскупала билеты на полуночные показы долгое время после премьеры (к сожалению, это не помогло фильму окупиться). Роуз Макгоуэн даже сумела получить номинацию Independent Spirit Awards за лучший дебют. «Поколение игры DOOM» продолжает становится объектом гендерных и кино исследований, а подростки всё ещё спрашивают Араки на улице про его фильм.