Гангстер XXI века. Рецензия на «Клан Сопрано»

«Сопрано» начал своё гордое шествие в 1997 году. Тогда никто и подумать не мог, что исповедь босса преступной семьи на кушетке у психотерапевта станет основополагающим козырем в рукаве у телевизионщиков и кардинально поменяет вектор развития сериального формата навсегда. История Энтони Сопрано, босса италоамериканской преступной группировки, который часто теряет сознание, нашла отклик и стала почти что именем нарицательным. Походы к психотерапевту, балансируя на грани этики и правил Cosa nostra. Решимость, пробивающая людям черепа и ломающая конечности – с одной стороны. Трудности нахождения общего языка с детьми и проблемами воспитания – с другой. 86 серий будничной жизни гангстера на рубеже эпох, с мастерски написанными диалогами, приковывали к себе внимание миллионов людей, также как погоня за инопланетянами и поиск истины, которая «где-то там». Решение проблем в «семье» заставляло сидеть у экрана с желанием, сравнимым с получением ответа на будоражащий вопрос, определяющий есть ли у человека дома телевизор: «Кто убил Лору Палмер»?

Так в чём же феномен «Сопрано»?

Можно бесконечно долго говорить о том, что, дескать «Клан Сопрано» такой не один. И «Прослушка» во многом переплюнул историю мафии Нью-Джерси. История «Прослушки» о методах борьбы с наркоторговлей, ставшая любимым шоу Барака Обамы, по полной раскрывающая проблемы одного отдельно взятого Балтимора, набрасывала грязи на вентилятор в виде безучастных политиков, популистов-конгрессменов, недобросовестных журналистов. И как гласит легенда, единицы досмотрели этот сериал до конца.

Позволю себе сказать, что и история Уолтера Уайта – это история современного гражданина Кейна. Но проблема в том, что сценарная арка скромного учителя химии, которую, кстати, так тщетно искал Кристофер Молтисанти, вторична. Процесс трансформации из семьянина в нового Эскобара ставит волосы дыбом. Но что, если мы уже наблюдали чудовище похлеще Уолтера Уайта и оно научилось эмпатии? И при этом не стремилось оправдать свои ужасные поступки смертельной болезнью и заработком кровавых денег для семьи? А делало так, потому что изначально не умело иначе.

После истории Сопрано на HBO выходили громкие проекты. «Подпольная империя», к созданию которой прикладывал руку сам Мартин Скорсезе, стала заложником собственных амбиций и не сумела внятно завершить историю. Перегрузив сюжетный каркас ненужными и вялыми персонажами, растеряв задор, проект лопнул по швам, последней ниточкой для которого была лишь харизма Стива Бушеми. После 3 сезона сухой закон как основа сюжета, вместе с потерей многих интересных персонажей, плавно перетёк в семейные дрязги Наки Томпсона, Валентина Нарцисса и «Мелка» Уайта. И показателен тот факт, что отныне за что бы не взялись маститые сериальщики, им приходится судорожно оглядываться через плечо, лишь бы не получилась калька с «Сопрано». Настолько скрупулёзным получился подход к изображению жизненного уклада бандитов на стыке эпох конца 90-х – начала 2000-х. Собственно, собирательный образ Наки Томпсона сперва был гораздо ближе к образу Тони Сопрано. Чуть позже создатели переиначили его, чтобы обезопасить себя от обвинений в очевидных параллелях.

Пик расцвета гангстерских фильмов пришёлся на выход культового «Крёстного отца» Фрэнсиса Форда Копполы. В эпоху, когда полиция в фильмах пользовалась репутацией «хороших парней». Немногословный детектив Буллит эффектно разъезжал по улицам Сан-Франциско в погоне за негодяем. Гарри Каллахэн считал количество патронов в «Магнуме». Попай мёрз на улицах и вёл слежку в метро. На смену крутым и не очень стражам порядка приходит романтизированная история про бандитов, принципы и помыслы которых, можно сказать, благородны. Но принципиальное отличие, как всегда, кроется в деталях. Герои «Сопрано» прямо высмеивают ценности, описанные в подобных фильмах, заигрывая со зрителем.

«Эй Джей, это всего лишь кино» – говорит Тони своему сыну и зрителю заодно. Это там у них в Голливуде красивый Марлон Брандо с розой в лацкане пиджака играет с кошкой и отрезанная голова лошади лежит в шелках. А здесь – утки в бассейне, панические атаки, золотые ролексы на волосатой руке и бесконечные похороны. Одним словом, быт гангстера XXI века.

Один из феноменов (а их несколько) «Сопрано» – в его подходе к жизнеописанию и даже не развенчиванию романтического флёра вокруг опасной и нестабильной жизни гангстера, а приземлённому рассказу в стиле лайфстайл.

Как сказал один великий персонаж: «Капитализм – это когда тебя имеют по полной». Принимая правила общества, в котором живут герои, трудно быть кем-то большим, не выходя за рамки. Эпоха – лакмусовая бумажка настроений и мыслей персонажей. Из колонок в фитнес-центре звучит Кайли Миноуг. Теракт 11 сентября откликается в умах, внутренняя политическая обстановка накалена. Закон Рико и судмедэкспертиза душат и заставляют ностальгически вздыхать, вспоминая расцвет мафии.

Не говоря уже о ксенофобии. Приквел будет посвящён конфликтам афроамериканцев и италоамериканцев. Но в сериале показаны лишь косвенные детали результатов столкновения. «Если ты не такой как мы – тебе никогда не войти в наш круг». Примерно так выглядит негласное правило общества, в котором живут наши герои. Семейные ценности превыше всего. Члены мафии свято чтят традиции. Они консервативны и суеверны. Им нравится думать, что иерархия в криминальной семье построена по принципу римского легиона. На вопрос о принадлежности к мафии, они отмалчиваются или отвечают, что занимаются переработкой отходов. Они носят спортивки и ходят друг к другу на барбекю. Разве так вы себе представляли жизнь мафиози? Однажды Кармайн Лупертацци (босс конкурирующей семьи) говорит Тони Сопрано: «Дон не ходит в шортах»

На деле же вся их священная система ценностей и принципов построена на двойных стандартах. Можно уважать прошлое, а можно просто поменять правила. И этот принцип работает безотказно. Нужно лишь уметь убедить себя и захотеть использовать так называемые «понятия» в своих интересах.

Они гордятся тем, что научили весь мир правильно есть. Эспрессо, капучино – их рук дело. Еде уделено, кстати, очень много внимания. Шутка ли, но практически все переговоры персонажей проходят за едой. Скорее всего к финалу сериала вы будете хотя бы примерно разбираться в итальянской кухне. Чем «зити» отличается от «кальцоне»? Что такое «габагул», который породил своеобразный мем? Для них каждый приём пищи сравним с маниакальным стремлением россиян накрыть стол на Новый год. Дочь Тони, Мэдоу, восклицает: «Господи, неужели больше говорить не о чем, кроме как о сраной еде?»

Досталось и италоамериканцам в целом. Статус членов общества, обычных законопослушных граждан, на которых падает тень организованной преступности, вынесен за скобки. Особенно, когда люди высокого статуса в компании криминального босса ведут себя не самым подобающим образом. Для них Тони – медведь в цирке.

Кто же такой Тони Сопрано, этот грузный, лысеющий здоровяк? Антигерой или заложник жизненных обстоятельств? Ни то ни другое. В нём удивительным образом соседствует прозорливость и упрямство. Он умён, но не очень грамотен. Обаятелен и звероподобен одновременно. Внутри него соседствует хладнокровный убийца и любящий отец. Тони прекрасно читает людей. Он альфа-самец, как его называет лечащий врач. Внешний вид Энтони говорит о нём как о человеке, у которого есть вкус. Дорогие часы, драгоценные украшения, красивый дом – так выглядит человек, добившийся «американской мечты». Стоит присмотреться и станет понятно, кто перед вами. Ему негласно противопоставлен его племянник – Кристофер Молтисанти. Он молод, не умеет думать, носит броские малиновые пиджаки и всем видом привлекает к себе внимание. Тони относится к нему как к сыну, но у этих отношений нет будущего. Это еще одна боль главного героя.

Виноват ли Тони в том, что стал таким, какой есть? Все проблемы идут из детства, и с этим трудно не согласиться. Его собственная мать угрожает расправой, испытывает возбуждение при виде кусков свежего мяса, а потом подбивает брата своего покойного мужа на покушение с целью «убрать» Энтони. Герой разрывается между любовью к родителям и традициям, привитых с детства. Между ненавистью и моральной изувеченностью. Он пытается оправдать поведение матери собственным равнодушием и неумением быть хорошим сыном. Герой не знает, что ему с этим делать и постоянно думает о том, что было бы, если бы он вырос в другой семье и был другим человеком. Проблеме самоидентификации и бытия выделена отдельная сюжетная линия, во многом проясняющая финал. Но сам создатель сериала, Дэвид Чейз, никогда не даёт однозначных ответов на вопросы о мотивации, причинах и последствиях. Важно лишь как подобные вещи можно интерпретировать.

Основной темой одного из сезонов становится развод Тони. Не столько любовь и романтические чувства к жене заставляют супругов вновь сойтись, сколько статус и общественное мнение. Боссу не пристало быть холостым.

Тони имеет хороший жизненный опыт, его хребет закалён крепче стали. Однако, при этом, он только учится быть «нормальным» членом общества. Вывод неутешительный. Социопаты и криминальные элементы не способны исправиться и используют процесс психотерапии с целью манипуляции.

В каком-то смысле этот сериал не о мафии, он об отношениях людей. Оказывается, что у дона мафии тоже могут быть проблемные родители и отбившиеся от рук отпрыски. А тема с родителями перенесена Чейзом прямиком из своей биографии. Его мать стала прообразом матери Тони. Человек, прикрывающийся материнским авторитетом, и не способный радоваться. В одном из эпизодов Тони говорит матери, родись она позже расцвета феминизма, она бы была настоящим бандитом.

Все дары и все золото мира адресовано Джеймсу Гандольфини. И не без причин. Возникнув из ярких, но коротких второстепенных ролей, актёр смог переплюнуть всех тех, о ком мы думаем, когда вспоминаем гангстерские фильмы. Трудно представить себе Рэя Лиотту в роли Тони Сопрано, как задумывалось изначально. Второстепенные персонажи удались ничуть не хуже. Их харизмой можно заправлять автомобили. Колоритные внешне, некоторые из них и в жизни имели проблемы с законом. Тони Сирико (Поли) был членом семьи Коломбо и отсидел. Роберт Айлер (Эй Джей) привлекался за ограбление и ношение марихуаны.

Чёрный юмор – неотъемлемая часть «Сопрано». Так как похорон и смертей очень много, то и шуток ниже пояса будет отпущено не меньше. Виртуозно написанные диалоги с фразами, разбираемыми на цитаты. Все же слышали о эпизоде с русским в лесу?

Важную часть повествования играют сны. Тревожные, абсурдные, смешные, предсказывающие будущее. Образы и символы, которые нам привиделись во сне, очень часто оставляют неизгладимый отпечаток на нас, когда мы бодрствуем. И сон который казался таким логичным, кажется полнейшим бредом, когда мы просыпаемся. Дэвид Чейз с тем же подходом подошел к показу подсознания в сериале. А что если что-то неизведанное сидит внутри и пытается нам что-то сказать? Откуда появляются образы Девы Марии в стрип-клубе? Набережная Атлантик-Сити как лес и ночь у Дэвида Линча, выступает в роли американских горок тревожных мыслей и тяжёлых решений. На вопрос «Кто я? Куда я иду?» у каждого свой ответ. Когда он, казалось бы, так близок, герой просыпается.

Заразная болезнь современных ТВ-проектов заключается в неуверенном и несвоевременном окончании. Иначе зрителей ждет долгоиграющая агония, растрачивающая сюжетные линии и персонажей впустую. Сперва сюжет развивается интенсивно, достигает своего пика , а к концу создатели предпринимают попытки сварить кашу из топора и отказываются верить в то, что всё нужно было завершить еще пару сезонов назад.

Финал сериала оставляет много вопросов. Смысл лишь в том, что это закономерный конец для таких людей, как Энтони. Герой сам неоднократно говорит об этом на протяжении всего действия. А в начале 6 сезона это осознание приходит к нему отчётливее, чем когда-либо.

Так почему сериал так популярен? Осмелюсь предположить, что обилие тем и вопросов столь велико и всё это великолепие настолько подробно раскрыто, что остаётся единственная мысль – придираться к финалу. Герои ведут себя как люди, а не как персонажи, вышедшие из-под пера сценаристов. Актёры не играют, а живут. При этом, проект умудрился высказаться на тему гангстерской тематики так, как не высказывался никто. Фильмы про гангстеров – это один из самых популярных жанров. И если скрестить самый популярный жанр с психоанализом, то получится «Клан Сопрано».

Но только вместо апельсинов, намекающих на скорую смерть в «Крёстном отце», здесь – апельсиновый сок. А вместо предложения, от которого невозможно отказаться – езда в багажнике в зимний лес.