В плену у звука и монтажа

"Реквием по мечте" - мощное кинематографическое зрелище. Кто-то знал об этом давно, но я его впервые посмотрел лишь в прошлом году. Вспоминаю свои наблюдения.

Ценно кино, умеющее передавать даже самое банальное содержание так, чтобы оно оставило глубокий след в нашем восприятии. Киноязык “Реквиема по мечте” мощен и базируется прежде всего на двух кинематографических элементах. Первый из них - саундтрек.

Главная тема "Lux Aeterna" так и вовсе стала популярнее самого фильма. Но только в контексте действия она обрела всю свою значимость и функциональность.

Ведь саунд должен не только вызывать особое эмоциональное состояние, но и соотноситься с происходящим на экране, чего, видимо, не учли создатели пафосных трейлеров и мрачных политических роликов, всячески эксплуатируя его.

Ну серьёзно...

Помимо основного лейтмотива раз за разом чередуются немало других музыкальных тем в зависимости от конкретной сцены. Жанр электронной музыки специфично сказывается на атмосфере, ведь в последнее время на фоне действия куда привычней слышать абстрактные шумы в виде струнных или духовых.

Вторая важная вещь в фильме - это монтаж. Аронофски создал так называемый хип-хоп монтаж, быстро сменяющий крупные планы с резкими звуками. Это явно ощущается в сценах употребления очередной дозы.

После того, как герои получают деньги на дурь, нам показывают быструю череду кадров с вещами по типу включения зажигалки и увеличения зрачка глаза. После мы уже видим конкретный результат, где один из них забавно танцует явно не в самом трезвом состоянии.

В другом моменте Гарольд, расстроенный от встречи с мамой, плачет, но после внезапной нарезки кадров с принятием дозы с того же ракурса мы видим совершенно безэмоциональное лицо со стеклянными глазами.

Нашли своё применение и пару других монтажных приёмов, например, ускорение времени и разделение экрана на две половинки, что в сочетании с операторскими стараниями погружают нас с головой в ментальное состояние героев.

Вспомните моменты, когда героев показывают сверху, словно со стороны недосягаемого, к которому стремились. Среди них можно отметить финал, в котором каждый из них сворачивается клубочком, осознавая, что сыграл реквием по своей мечте.

Но особо интересным мне показалось то, как нам представили Мерион. Знакомство зрителя с героиней на фоне зелёной травы само по себе выглядит красиво, так ещё без лишних строк в сценарии, нам не составит труда понять её натуру, жаждующую непременно получать то, чего желает.

Мерион обращает свой взгляд на крышу дома, а её сильное намерение оказаться там подчёркивает камера, чередующая съёмку героини сверху и съёмку дома от её лица снизу.

Они с Гарольдом, словно дети, одержимые своими желаниями, пробираются на крышу, лепеча что-то невразумительное в домофон и химича с проводкой. И уже там, рядом с облаками, обсуждают свои мечты, что надеются достичь с той самой озорной простотой, с какой достигли высоты многоэтажки.

В результате, отказавшись платить цену, герои становятся жертвами тех простых средств, которые выбрали для осуществления своих целей.

Идея, что выбранный героями путь не приведёт ни к чему хорошему, сильно прослеживается в настроении подобных сцен, которые за счёт технического исполнения удерживают саспенс.

В относительно недавнее время такое можно было заметить в "Джокере" и "По наклонной". Хотя второй пример больше выглядит дешёвой версией "Реквиема", похоронившей рассказываемую историю сомнительными мотивами и поступками героев. А "Джокер", подобно "Реквиему" без резких рывков набирает обороты пугающей неизбежности и напряжёнки.

Но "Реквием" держится не на одном актёре с оскароносной игрой, а на нескольких - с естественной и живой. Фильм распределяет время между несколькими участниками историй, преподнося саму проблематику на разных уровнях.

Как не сбавить градус тревожного ожидания зрителя при размеренном повествовании и предсказуемости исхода событий?

В фильме очень мало тихих переходных сцен, которые в своей привычной манере разбавляют важные и кульминационные эпизоды истории. Куда чаще в сценах звучит музыкальная тема, которая, несмотря на общее настроение, почти всегда несёт тревожный оттенок.

Кино отдаёт цикличностью как и в саунде, так и в событиях. Особенно это проявляется в сценах, где Сара под хип-хоп монтаж пытается похудеть, принимая диету, смотря телевизор, снова и снова визуализируя себя в нём во всей красе. И чтобы зритель не расслаблялся, режиссёр моментально переключает наше внимание с Сары на молодое поколение, плавно меняя одно музыкальное сопровождение на другое.

Моменты тишины Аранофски оставляет для тех случаев, когда информация преподносится больше через диалоги, чем через атмосферу. Это делает само повествование концентрированным и слитным, за счёт чего пик достигается плавным образом. Мы уже и не заметили, как происходящее начало отдавать некоторым трешем, а сцены четверых разных героев сменяться с более учащённой периодичностью.

Но последняя сцена, конечно, самая печальная. Помните, как Артур Флек в "Джокере" представляет себя на сцене во время выступления своего кумира и комика Мюррея Франклина, где принимает от него похвалу и объятья на глазах у зала? Трагичность этой сцены в том, что Артур настолько зависим от признания окружающих и Франклина его комиком, что он заполняет эту зависимость своим воображением.

В "Реквиеме" подобная сцена происходит не один раз. Сама Сара признала, что она одинока и никому не нужна. Как мать, она зависима от мнения сына о ней. Она упорно видит себя красивой на сцене, а рядом с собой успешного Гарольда, у которого в суровой реальности своя жизнь, а попытки Сары приблизить его к себе - тщетны. Новые дозы приводят к тому, что сошедшая с телевизора мечта насмехается над ней.

И после конвульсий, плача, распиливания и проникновений, зрителю даёт под дых последняя сцена - эмоционально самая давящая и неприятная из всех.

Драматургия находит здесь свой баланс, так как финальные кадры полностью противопоставляются открывающей сцене "Реквиема", в которой попытки Гарольда увезти телевизор воспринимаются Сарой дурным сном.

Несмотря на это, стена между сыном и матерью существует, и в первых кадрах это продемонстрировано не только запертой дверью, но и разделённым экраном. Это и было настоящей реальностью, а завершающая сцена - сном, которому не суждено сбыться.

Большое искусство - дать смотрящему всё прочувствовать и понять, не рассказывая, а показывая. С первого до последнего кадра это зрелище устрашает, давит, но не отпускает.