Брутальный Скарсгард и поэзия кинематографа: обзор фильма «Варяг»

Режиссёр «Ведьмы» и «Маяка» снял свою первую и, похоже, последнюю масштабную картину, сохранив все фирменные элементы своего стиля.

Роберт Эггерс ворвался в мир авторского кино и хорроров ещё в 2015 году. В своей дебютной картине «Ведьма» режиссёр напомнил, что в ужасах ещё осталось место артхаусу.

Завязка выглядела стандартной: у живущей на отшибе семьи пропадает ребёнок, и вскоре выясняется, что это дело рук ведьмы. Но с каждой сценой сюжет всё больше превращался в психологическую драму о недоверии среди близких. А открытый финал заставлял зрителя самостоятельно додумывать: была ли героиня Ани Тейлор-Джой (её звёздная карьера началась именно здесь) ведьмой изначально, или же её изменила жестокость близких.

Вышедший в 2019 году «Маяк» лишь закрепил за Эггерсом статус необычного автора: чёрно-белый фильм всего с двумя актёрами (и русалкой) смешивал простейшую историю с мифологией и откровенной психоделикой.

Но в обеих картинах важна ещё одна составляющая: каждый раз режиссёр пытался максимально достоверно передать дух эпохи. Для съёмок скрупулёзно подбирали ткани, мебель, предметы быта и прочие составляющие так, чтобы полностью погрузить зрителя в атмосферу времени.

Но «Ведьма» и «Маяк» — камерные фильмы с очень ограниченным набором актёров, тремя-четырьмя локациями и бюджетом меньше 5 миллионов долларов.

Теперь же Роберт Эггерс выпустил «Варяга» — гораздо более масштабную работу, основанную на скандинавских легендах, которые позже легли в основу шекспировского «Гамлета». Он впервые отказался от сотрудничества со студией A24 и получил бюджет около 80 миллионов долларов. Тут как раз могли возникнуть опасения, что режиссёр уйдёт в массовое коммерческое кино, потеряв за размахом свой фирменный стиль и неоднозначность.

Однако «Варяг» доказывает, что Эггерс остался верным себе даже играя на поле исторического триллера. Это снова фильм, завязанный на мифологии и драме и, что самое главное, невероятно красивый.

В 895 году король Аурвандил (Итан Хоук) возвращается в свои владения на острове Храфнси к жене Гудрун (Николь Кидман) и сыну Амлету (Оскар Новак, совсем недавно сыгравший в «Бэтмене» юную версию Брюса Уэйна).

Вскоре Аурвандила убивает родной брат Фьёльнир (Клас Банг), захватывая и власть, и жену. Амлет бежит и спустя годы превращается в опытного бойца-берсерка (теперь его играет Александр Скарсгард). После разорения очередной деревни русов он слышит, что некоторых рабов отправляют в его родные места. Вместе с пленной чародейкой Ольгой (Аня Тейлор-Джой) беглец под видом раба возвращается домой, мечтая отомстить Фьёльниру и освободить мать.

Казалось бы, вариаций на тему «Гамлета» наснимали уже предостаточно: от классических постановок до неуклюжей картины Юрия Кары, где действие перенесли в современные клубы, а дуэли заменил стритрейсинг.

Ещё большей иронии происходящему добавляет тот факт, что и завязка, и даже типажи героев больше напоминают не пьесу Шекспира, и даже не легенды, из которых он черпал вдохновение. А, как ни банально, «Короля льва»: там наследнику приходилось убегать и взрослеть в дальних краях, набираясь сил и знаний.

Сразу возникает вопрос: зачем Эггерсу, который раньше делал ставку на необычные авторские сюжеты, брать настолько популярную и даже заезженную тему?

Но как раз в этом главная хитрость. Сохраняя узнаваемость завязки, режиссёр меняет акценты и характеры. Не как Том Стоппард в «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», показывающем историю Гамлета от лица второстепенных героев, нет. Просто, читая легенды или Шекспира, мало кто задумывался: а каким человеком был отец главного героя? Что именно чувствовала его мать? Не стоило ли выбрать другой путь вместо мести?

Именно такими деталями цепляет сюжет «Варяга». Начиная хотя бы с того, что новый король быстро потерял власть и превратился в обычного землевладельца. А ещё они с женой завели ещё одного ребёнка, который на момент возвращения Амлета как раз в том возрасте, когда сам он лишился отца.

Это добавляет поводов для мести или должно заставить героя засомневаться в своих поступках? Тем более, что у него появляется ещё одна причина отказаться от планов — Ольга. В отличие и от классического Амлета, и от Гамлета, у персонажа Эггерса постоянно появляется новая информация, которая заставляет иначе взглянуть на историю. Какой выбор ему стоило бы сделать в итоге? Решайте сами.

Но на одном лишь постмодернистском переосмыслении знакомого сюжета фильм долго не продержится. И тут в дело вступает фирменный подход Эггерса.

Режиссёр снова с почти маниакальным старанием воссоздаёт эпоху. И речь даже не только о специально отстроенной для съёмок деревне и тщательном изучении костюмов эпохи (здесь автор, кстати, признаёт, что документальных данных мало, и, возможно, они всех нарядили в погребальную одежду викингов).

Он старается правдоподобно показать даже акценты и речь: для этого Эггерс пригласил в соавторы исландского поэта и романиста Сьона. А тот, вероятно, привёл в картину Бьорк, с которой давно сотрудничает. У певицы всего одна сцена, но невероятно красивая.

Режиссёр и вовсе хотел снять «Варяга» на мёртвых языках, но вовремя понял, что такой проект никто не выпустит. Поэтому «в оригинале» оставили лишь песни и ритуалы, с завидной регулярностью прерывающие повествование.

Но важно понимать, что Эггерс показывает не историческое кино, а переносит зрителя в миф, ожившую легенду. Поэтому и высокопарный слог в разговорах, и очень долгие планы природы, и даже артхаусные вставки о родовом древе не просто допустимы, а необходимы.

Режиссёр даже называл свой фильм смесью «Андрея Рублёва» и «Конана-варвара». Обе ассоциации неслучайны. Тарковский неоднократно говорил, что кинематограф гораздо ближе к поэзии, чем к прозе. Эггерс это в очередной раз доказывает. «Варяг» — созерцательное красивое произведение, при просмотре которого особенно обидно, что нельзя пойти в кино и оценить его на большом экране.

Здесь эстетична каждая сцена: хоть полёт птиц, хоть кровавое рубилово при нападении на деревню. Это не грязь и дерьмо Германа из «Трудно быть богом», а та самая необходимая жестокость «Андрея Рублёва», в которую врывается боевик о викингах.

Снятые длинными кадрами сцены сражений поставлены с максимальной брутальностью. Раскачанный Скарсгард рычит, на лету ловит копья и одним ударом сносит головы врагам. У убитых вываливаются кишки, а их тела вывешивают, сложив в причудливую фигуру. Но это всё равно остаётся красивым. Как? Лишь Одину известно.

Отчасти дело в том, что Эггерс теперь более интересно играет с цветом. В «Ведьме» он склонялся к максимально реалистичным бледным тонам, «Маяк» и вовсе сделал чёрно-белым. В «Варяге» же гамма словно отражает происходящее.

Яркие дневные сцены намекают, что герой ещё может выбрать нормальную жизнь. Недаром именно здесь с ним часто рядом Ольга — Аня Тейлор-Джой будто вернулась к образу из «Ведьмы», она здесь и самый заботливый персонаж, и один из самых опасных.

Но большая часть действия происходит ночью. Тут зрителя погружают в мир оттенков серого, в которые врывается лишь жёлтый свет факелов, превращая лица актёров в жуткие маски. Сцена с шутом Дефо визуально почти неотличима от «Маяка», разве что не чёрно-белая. А Кидман из-за освещения в один момент выглядит даже старше своих лет и довольно некрасивой — так её ещё никто не решался показать.

С этих оранжевых тонов началось само взросление Амлета, они же символизируют его месть. Пожалуй, по этой составляющей особенно чётко видно, что Эггерс разговаривает со зрителем именно визуальным языком, проводя параллели между действием и, казалось бы, почти абстрактными вставками. Он не просто демонстрирует классический сюжет, а переносит на экран язык сказаний: поэтичный, гротескный и героический.

«Варяга» можно покритиковать разве что за кажущуюся разрозненность сюжета. Он будто собран из частей, которые не всегда хорошо подходят друг к другу. Но вряд ли это произошло от неумения режиссёра снимать целостные истории.

Как саги состоят из глав и отдельных стихов, так и фильм, сохраняя общий сюжет, распадается на отдельные сцены. Это делает картину более сложной для восприятия, но зато позволяет автору показать чуть больше, чем пересказ известной легенды.

Роберт Эггерс уже заявил, что работа над «Варягом» далась ему слишком тяжело, и он вернётся к более камерным проектам. Да и провал фильма в прокате вряд ли добавит желания продюсерам выделять ему большие бюджеты.

Но всё же картина останется ярким примером случая, когда представитель авторского кино берётся за масштабную работу, но ни на секунду не изменяет своему стилю и видению. Это достойно, как минимум, похвалы и внимания.

#варяг #мнения #обзоры