П.В.К.З. (Проект 1. Часть 1)

#longread #литературное #мта #невычитанное #лонгрид #кгам #nanowrimo #проза
Короче творческий раздел, я сюда пришел и в благородство играть не буду. Что такое NaNoWriMo, можно погуглить. Суть проста - 1 месяц - 50 000 слов.

Мой интерес в этом деле простой. В стол писать надоело, с внутренним развитием проблемы. Подумал что имеет смысл поразвиваться куда-нибудь с какой-то целью. Для этого поставил перед собой ряд задач которые и буду решать. Задача первой недели - представить несколько черновых стартеров нескольких проектов.
Цели в этом случае такие:

В общем закругляясь - если прочитал и понравилось - делай репост, буду благодарен. Прочитал и не понравилось - ставь минус. Если зайдешь после минуса, в комменты и пропишешь что не понравилось - можешь даже не стесняясь в выражениях, я не хрустальная снежинка, не разломаюсь - буду благодарен.

Поставишь минус не читая? Твое право.

#альтернативнаяистория #низкаяфантастика #СССР

Гвозди б делать из этих людей

Крепче б не было в мире гвоздей.

Огоньков, заметно робея, вошел в скромно обставленный кабинет. Его взгляд скользнул по гладкой, почти пустой поверхности стола, где кроме чернильницы и графина с водой, была лишь большая стопка документов.

Владелец кабинета, среднего роста, брюнет с густыми усами и следами от перенесенной оспы, на лице предупреждающе поднял левую руку, не отвлекаясь от изучения документа лежавшего перед ним.

- Минутку, пожалуйста.

В его речи прозвучал явный кавказский акцент и Огоньков, собиравшийся представится, на половине слова проглотил рвущиеся наружу слова, громко щелкнув челюстью.

Человек перед ним, отложил лист в сторону, выпрямился и взял отложенную в сторону трубку, обхватил губами мундштук, раскурил табак и только после этого обратил взгляд, пронзительный и настороженный, на своего виз-а-ви.

- Отставим славословия, товарищ Огоньков. Садитесь Василий Николаевич.

Едва заметным движением головы, он указал на стул слева от себя. Оглянулся на напольные часы.

- Время, время это то, чего нам решающе не хватает в эти неспокойные времена. Не так ли?

- Т-так точно, т-товарищ … - Огоньков, поперхнулся и запинаясь начал отвечать, но его собеседник усмехнувшись снова прервал его.

- Не стоит утруждать себя, Василий Николаевич. Это был риторический вопрос. А вот последующие, риторическими не будут.

Слегка неловким движением, правой рукой он указал на стопку документов перед собой.

- Вот здесь товарищи из ГУГБ, собрали для меня сведения о вас. 1905-го года рождения, рядовой РККА, с шестнадцати лет. В восемнадцать, за выдающиеся заслуги отмечен наградным оружием, проявив личную храбрость при разгроме контрреволюционного подполья, повел в бой лишившийся командира отряд и победил превосходящего противника. Направлен на учебу в Военную академию РККА, откуда отчислен на предпоследнем курсе.

Говоривший сделал паузу, разглядывая собеседника, пристально, словно стараясь заставить того ощутить себя максимально подавленно и некомфортно.

- Согласно характеристике от ваших однокурсников и преподавателей, в период обучения вы так же занимались по программе Высшей тактическо-стрелковой школы командного состава РККА имени III Коминтерна «Выстрел».

Владелец кабинета снова сделал паузу.

- Помню, помню этот эксперимент. Распоряжение подписывал лично товарищ Фрунзе, но из-за высокой нагрузки было признанно нецелесообразным обучать будущих командиров с тройной нагрузкой, н-да. Вот у вас, например, отметили крайнею степень нервного истощения. Хотя товарищ Горин, ваш однокурсник, признался, что у руководства и преподавательского состава, вы стали цитирую «… как зуб больной, на причинном месте…» особенно при работе с командно-штабными учениями. Вот вас и решили списать, из училища.

Снова повисла пауза, Огоньков позволил себе моргнуть несколько раз.

- Затем решили пойти в инженеры, оружейником-конструктором. Посмотрим, четыре года на учебу, штурмом взяли, в военной манере. Семнадцать рац.предложений, четыре патента и чертеж танка, о котором лучшие из наших конструкторов отзываются с восторгом.

Новая пауза.

- А затем снова бросаетесь на военное образование, сразу после инцидента на КВЖД. Подаете документы, раз, второй, третий. Упорствуете, хотя вам в личной беседе объясняют причину отказа.

Огоньков перевел глаза на графин и решительно прочеканил.

- Так точно.

Хозяин кабинета, продолжил словно и не заметив его ответа.

- Вступили в партию, работали на производстве. Учили языки, самостоятельно освоили немецкий, с помощью товарищей, английский и французский. Вступили в Осоавиахим, рядовым членом, обучали советскую молодежь. Член «Спартака». Наконец вас приняли, на обучение в Ленинградскую Краснознаменную пехотную школу имени Склянского. Отзывы о вас там двойственные, прямо скажем. Руководство вами недовольно, считают выскочкой и прожектером. Однокурсники и преподавательский состав, утверждают, что вы являетесь выдающимся курсантом и командиром, многие преподаватели, не постеснялись признаться, что сами обращаются к вам за помощью, помогают вам, выписывая периодику научно-технического характера.

Новая пауза, слышно как где-то далеко часы пробили новый час, сыграв «Интернационал».

- Коммунист, спортсмен и почти состоявшийся краском. Вполне возможно, выдающийся краском и конструктор-инженер. Перейдем к последним событиям. Вами, в числе прочих, в январе этого года был получен секретный пакет, в рамках штабных игр. Вашей задачей было написать тактические наставления, для обозначенных отрядов, со свободным выбором вооружения и экипировки. Каждый из отрядов обладал некими, не типичными особенностями и должен был действовать против других. Я все правильно, изложил?

Огоньков моргнул, чувствуя, как сердце замерло в груди. Неужели, его доклад читал лично товарищ… От раздумий его отвлек жест, который нельзя было трактовать иначе чем желание получить ответ.

- Так точно, товарищ…

Движением ладони его попытка восстановить субординацию была остановлена.

- Компетентные товарищи, ознакомились с вашими соображениями. Вы прошли жесткое сито отбора, у нас было больше сотни кандидатов, но именно вас, было решено допустить до этой беседы. А сейчас, Василий Николаевич, вам предстоит ответить на вопросы, которые я вам задам. Готовы ли вы, отринуть рамки научных достижений двадцатого века? Готовы ли вы шагнуть на встречу новым, неизведанным вызовам, которые социалистическому государству рабочих и крестьян, ставит сама вселенная? Готовы ли вы, столкнутся с тем, что даже наших усилий может оказаться недостаточно?

- Готов отринуть, готов шагнуть, готов ответить. Признать, усилия недостаточными, не готов, товарищ Сталин. Диалектика исторического материализма учит нас, что усилий может оказаться недостаточно, только в том случае, если мы сядем и опустим руки. Только непрерывное движение, познание и обучение, а так же постоянная готовность идти вперед, допускать ошибки и исправлять их будет определять историю и наше место в ней. Любой ценой, чего бы это не стоило.

Товарищ Сталин встал и подошел к окну, задумчиво глядя вдаль, в сумеречное небо над Москвой. Подошел к двери, трижды стукнул в неё. На пороге появился Николай Власик, его личный охранник.

- Николай, позовите товарища Акулова и сразу скажите ему, что мы будем работать с товарищем Огоньковым.

В кабинете повисла напряженная тишина. Огоньков, после своего выступления переводил дух, и отчаянно вспоминал все возможные детали из выполненного им наставления. Товарищ Сталин, словно потеряв к нему интерес, вернулся за стол, углубившись в работу с документами.

Товарищ Акулов появился в кабинете спустя пятнадцать минут. По внутренним часам Огонькова, прошло пятнадцать часов.

- Товарищ…

Сталин почти недовольным жестом оборвал его.

- Григорий Ильич, время дорого. Знакомьтесь, Василий Николаевич Огоньков, автор тактических наставлений, которые так вас впечатлили. Василий Николаевич, знакомьтесь. Акулов Григорий Ильич, член партии с 1917 года, в настоящий момент краском инженерно-технического батальона, приданного в обеспечение особой специализированной ВЧ. Будете работать вместе.

Акулов слабо походил на инженера. Крепкого телосложения, он больше выглядел, как человек способный голыми руками укладывать рельсы на шпалы, несмотря на средний рост. Левую половину его лица уродовал огромный шрам, глубокие каньоны обветренной, розоватой кожи, задубевшие за годы прошедшие с момента ранения. Широкие крестьянские ладони с толстыми пальцами, были покрыты ожогами от кислоты и характерными следами, которые может оставить сорвавшаяся и проехавшая по коже тонкая проволока.

«Сапер, минно-взрывного дела специалист» - мелькнуло в голове у Огонькова, когда он поднял руку для приветствия. Рукопожатие у Григория было сильным, Василий не удивился бы, если бы оказалось, что тот может завязывать гвозди в узел.

- Рад встрече, товарищ Огоньков.

Голос у Акулова был под стать его внешности, глубокий и низкий бас, казавшийся ворчанием медведя-шатуна.

- Григорий Ильич, введите пожалуйста товарища Огонькова в курс дела. С вами приехали ваши подотчетные?

- Так точно товарищ Сталин, четверо ожидают инспекции на объекте.

Сталин сделал глубокую затяжку.

- Инспекция отменяется. Обострение международной обстановки и некоторые иные обстоятельства, не позволяют нам уделить достаточно времени каждому из вопросов. Вводите Огонькова в курс дела, и незамедлительно возвращаетесь под Новгород. В ближайшие два месяца…

Сталин окинул стоящих перед ним краскомов пронзительным взглядом.

- Вверенная вам военная часть должна быть приведена в боевую форму, достаточную для незамедлительного выполнения любых вверенных ей задач в рамках её компетенции.

- Так точно, товарищ Сталин! – не сговариваясь, синхронно отозвались Акулов и Огоньков.

- Более вас не задерживаю.

Стоило только краскомам покинуть кабинет, как распахнулась неприметная дверца архивной комнаты, откуда вышел нарком обороны, Климент Ворошилов, без приглашения занявший стул рядом с рабочим столом. Сталин не поднимая взгляд, работал с документами и выдержал паузу почти в полчаса. За окном начало смеркаться, когда Сталин отложив очередную рабочую записку поднял взгляд на человека, отвечающего за всю военную машину Союза Советских Социалистических республик.

В повисшей тишине, он едва заметным кивком, разрешил Климу говорить первым.

- Блажь это все, Иосиф. Пустые фантазии. За выделенные на прожекты Сергея средства мы могли бы построить несколько крейсеров.

Ворошилов бросал отрывистые фразы, недовольно покусывая губу.

- Не веришь в проекты Сергея? – в тоне генерального секретаря прозвучали ехидные нотки, лукавая усмешка, охотника готовящего капкан на крупного зверя.

- Не верю. Один человек это один человек, каким бы одаренным он бы ни был. Одна часть это одна часть, сколько средств в неё не грохни. Нам нужна полноценная армия, способная противостоять агрессорам капиталистической ориентации. Нам нужны танковые части, способные пробить фронты. Артиллерия. Флот.

- А своим глазам ты веришь, Клим? – словно не замечая напористой манеры собеседника, спокойно парировал Сталин.

- Ну верю. – Ворошилов угрюмо набычился, нахохлившись и отвернув взгляд в сторону окна.

- Тогда мы оба видели одно и то же. Проекты и фантазии Серго, дают результаты. Да, мелкие, незначительные и огромным расходом средств. Но если его выкладки, так же продолжат оправдываться…

Сталин сделал паузу, и встав подошел к окну.

- Это изменит все. Мир, каким мы его знаем. Ход истории. Будущее. Речь не идет об одной особой военной части, речь не идет про просто отряд осназа. Речь идет о новом поколении людей. О новом векторе развития человечества, как вида.

Повернувшись к Ворошилову, он буквально прочеканил свои слова.

- И если для того чтобы показать, что СССР обладает такой мощью, мы должны будем остаться без линкоров, пусть будет так. Этот отряд, станет искрой, которая зажжет факел. И нести этот факел, будем мы, коммунисты советского государства. Ведя за собой всех остальных.

Ворошилов кивнул, и поднялся.

- Так точно, товарищ генеральный секретарь.

Сталин вернулся к себе за стол.

- Но я не стану складывать все яйца в одну корзину. Ты Клим остаешься скептиком, тебе и шанс отличится.

Ворошилов недоуменно повернулся к генсеку.

- Не понял тебя, Иосиф.

- Факел, хорош пока он освещает темноту. Но он же может быть использован для поджога. Теперь понял?

Ворошилову понадобилось несколько секунд, чтобы понять иносказательно донесенную мысль.

- Понял. НКО подготовит ведро воды. Надежные люди найдутся.

- Вот и хорошо. Иди Клим. Продумай вопросы. Готовься к испанским событиям. Готовь войска и надежных людей.

Кивнув, Ворошилов покинул кабинет, оставив Сталина продолжать работу в одиночестве.

***

Объектом называли огороженную территорию ВЧ, дислоцированной в Октябрьском районе. Добирались туда Акулов с Огоньковым в течении нескольких часов, сначала ожидая выделенную от наркомата машину, затем собственно пробираясь по расхлябистой распутице пригородных дорог. В машине и поговорили, благо в крытой полуторке, кроме них ехали только ящики с амуницией. За рулем сидел Акулов.

- Вот что, Василий давай по-простому, не до субординации сейчас, раз такие дела. Меня можешь Гришей звать, договорились, товарищ?

Огоньков пожал плечами.

- По-простому так по простому.

- Я сам в этом деле уже, почти, как год. Мой батальон с самого начала привлекли и переформировали под создание ВЧ. Но, сам понимаешь инженерно-саперное обеспечение это одно, а воевать так, чтоб от противника клочки летели совсем другое. Тут, нужен особого склада командир. Вот, я к товарищу Кирову и обратился за помощью?

Огоньков поднял брови.

- Товарищ Киров? Так он же после менингита и покушения, должность оставил.

Акулов, ударив по гудку и прогнав с дороги подводу с мешками, покачал головой.

- Эээ, брат тут все хитрее организовали. Ты ещё на объекте у сотрудников несколько новых расписок подмахнешь…

Огоньков фыркнул. Чтобы попасть к товарищу Сталину он уже подписал столько бумажек по секретности, что одной больше, одной меньше, роли для него не играло.

- Дело было так. В 1928, товарищ Киров заболел. Общественности сказали, что это менингит в результате, которого он ослеп. Но все было сложнее. Он изменился. Стал видеть и слышать иные вещи, как радиопередачи, но не на человеческом языке. Формулы, чертежи. Все это, он донес до Иосифа Виссарионовича.

Полуторку тряхнуло, на каком-то особенно неприятном ухабе, и Акулов чуть не прикусил себе язык, а Огоньков, чтобы удержать фуражку на голове, прижал её рукой.

- Товарищ Сталин сначала не поверил, но товарищ Киров его верный друг и соратник. Поместили его в карантин, наблюдали. Приставили особо верных товарищей, и попробовали поработать с тем, что Сергей Миронович, им пересказывал. Построили какую-то штуку, из числа его идей. И оказалось, работает. Тут-то вся катавасия и закрутилась. Восстановили Кирова обратно на руководящий пост, стали к его идеям прислушиваться, воплощать в жизнь. А Киров, он был убежден, что он не первый и не последний такой изменившийся. И что будут ещё, у нас и у буржуев, в капстранах. И оказался прав. У нас, он целую команду создал, которая таких изменившихся искала, и к нему привозила. А он посмотрит, и сразу, как знает, кто на что способен, кто к чему годен.

Огоньков продолжал слушать, не прерывая и не высказывая скепсиса. Слухи, о всякой чертовщине по стране нет-нет, да и ходили. Там говорили всякое. И что женщину смерчем унесло, а она будущее стала видеть. И что живет на свете человек, феномен, который притягивает к себе молнии. Бывали и более дикие слухи.

На этом фоне прозорливость и предсказания Сергея Мироновича Кирова, не выглядели чем-то необычным.

Акулов, тем временем продолжал.

- Потом Киров затеял строительство и создание нового института. Тут-то и произошло покушение. Самого Кирова серьезно ранили, убийцу живым взять не смогли. Киров от дел и отошел, а Сталин ему значит и помог. Организовал под него фонды, объектов в стране построил несколько. Все держится в секрете, на коммунистической сознательности. Запомни, Вася! Враги не дремлют! Все что видишь лучше сразу забудь, что оно существует.

Огоньков со скепсисом посмотрел на Акулова.

- Я товарищ, верю в то что социалистические инженеры и ученые, превосходят своими трудами, капиталистов. Но…

Акулов вздохнул.

- Да, не в ученых суть, товарищ. Ученые и их проекты, разработки инженеров, это все само собой. Но главное, в нашем проекте это люди. Нигде таких нет ещё, и появятся не скоро. Без людей, все разработки ничто. А люди у нас необыкновенные. Сам увидишь. Мифы про Геркулеса читал?

Огоньков осторожно кивнул.

- Некоторые.

Акулов усмехнулся.

- Так вот наши Геркулесы, уже существуют.

Полуторка подъехала к добротным воротам, обитым металлом. У входа дежурило несколько солдат, с винтовками, но острым взглядом опытного командира, Огоньков заметил, что на самом деле ворота прикрыты сразу двумя пулеметными расчетами, хитро замаскировавшимися в караульной будке.

Предъявив пропуск и дождавшись командира, Акулов завел полуторку в ППД.

- Вылезай, познакомишься с некоторыми из наших, аргонавтов.

Огоньков, вспомнив, что аргонавтами называли полубогов или их потомков, которые добывали золотое руно, только покачал головой, понимая, что ввязался в какое-то неуместное прожектерство, которое каким-то образом получило одобрение товарища Сталина.

Но коммунисты трудностей не боятся. Наведем и здесь порядок. С этой мыслью он покинул машину, выпрыгнув наружу.