Объяснение концовки фильма «Микки 17»

Сразу скажу, что без спойлеров нам не обойтись, а потому, не портьте себе впечатление от просмотра. Если же вас интересует общее впечатление от картины, то можете прочесть эту коротенькую статью. Остальные, сразу к делу.

Именно этим заставляет себя задуматься Микки 17, когда он остаётся с ней на едине у аппарата репринтинга. Поедая свой соус, который словно сделан из человеческой плоти, она предлагает вкусить его и Микки, при чём не как принято, а с пола от одной единственной пролитой капли, «да и не брезгуй, тоже мне, горделивый».

Это важный момент, лишний раз характеризующей её безразличной к нему и вообще презирающей людей не своего ранга (да и в принципе-то за людей не считая). Однако, какого мнения о себе сам Микки 17?

Как мы помним, одним из его разблокированных воспоминаний после бэкапа стал инцидент, случившийся с ним ещё будучи ребёнком: тогда его мать несла его на руках, посадила в машину, сама при этом сев за руль, а как только Микки нажал какую-то красную кнопку, её не стало.

По сути, перед нами травмированный человек, который винит себя за её смерть, за что принимает происходящие с ним «неурядицы» за данность как в наказание. В то же время, стоит ему озвучить ту же самую мысль вслух перед Микки 18, последний его уверяет, что ни мать, ни сам он не при чём, ибо был неисправен сам автомобиль.

В каком-то смысле, пускай функционально Микки 18 и двигает сюжет, продвигая сопротивление к победе, лично для Микки 17 он служит образцом принятия, который сам, в силу своего характера, сделать это не в состоянии. До определённой поры. И вот, финальное испытание.

Погрузившись ненадолго в рассуждения, он незаметно опускается до той глубины, где запрятана его вина, при чём он сталкивается к ней лицом к лицу, ибо она ещё и олицетворена.

К вопросу о том, почему она предстаёт в лице Илфы. Во-первых, на мой взгляд, это удобный ход для рассказчика, ибо в столкновение с ней, пускай и на мгновение, мы можем поверить, так как о её дальнейшей судьбе знакомы лишь по слухам. Во-вторых, это связано с вопросом о том, почему, собственно, Микки 17 не разрешает себе быть счастливым? Испытывает эту вину?

Вообще, на протяжении всего фильма Микки 17 демонстрирует подчинение: разумеется, в ходе экспериментов он обязан это делать, однако, даже на самóм званом ужине он оправдывает подчинение своим лидерам, ибо действительно укоренился в вере в то, что он «расходник» и недочеловек.

Это важно для понимания, ибо требование продегустировать с пола какой-то сомнительный соус как раз таки поднимает вновь этот вопрос: практически «тварь дрожащая, или право имеешь?»

И вот, казалось бы, Илфа уже безразлична, попробует он её соус или нет, так как собирается воскресить Маршалла, как впервые Микки склоняется ко второму и следом вспоминает, что та должна быть мертва. Однако, насколько она мертва лично для Микки? Ведь, действие происходит в своего рода бессознательном, где она вполне могла бы существовать, а потому она в очередной раз, демонстрируя своё якобы превосходство, требует его к ней прикоснуться.

И здесь не важно, какова она на ощупь, ибо сам факт того, что он поставил бы её смерть под сомнение, в определённом смысле подарило бы ей долгих лет жизни, вместе с тем продлив срок тому, из-за чего он не считал себя человеком и что не даёт ему иметь право на счастье - вине.

Задумываясь же над этим, Микки 17 вдруг начинает наблюдать, как у неё чуть выше запястья начинает сочиться кровь, тонкой струйкой образующая в ладони красную кнопку - время сбросить это наваждение, а потому он её посылает и, очнувшись, наконец взрывает аппарат по репринтингу.

Символично, что та самая красная кнопка, которая когда-то, по его мнению, погубила его мать, стала для него освобождением. Нажав её, он, по сути, принял своё право на жизнь, а вместе с тем и обрёл своё, как сказали бы англичане, full name (дословно, «полное имя»): Микки Барнс.

Разумеется, имхо. А каково ваше мнение по поводу концовки? Поделитесь в комментариях.

Ссылка на общий пост в моём телеграм-канале. Заглядывайте!