Вылезай из гребаного «Прометея», Дэвид, папа гордится тобой

Немного размышлений о «Прометее» (2012), последнем«Чужом» (2017) и андроиде Дэвид-8.

Два этих фильма, несмотря на яркую критику преданных фанатов вселенной, на мой взгляд, – одни из самых интересных научно-фантастических исследований о непреодолимом любопытстве, искусственном интеллекте, творческой сублимации и злом папочке…

Один из центральных персонажей неоднозначной дилогии – гуманоидный андроид Дэвид, который с самого рождения задавал слишком много вопросов и слишком часто пересматривал фильм «Лоуренс Аравийский».

Еще при рождении Дэвид разочаровался сначала в своем создателе – «отце» Вэйланде, а потом и во всех людях. Он постарался стать тем, кто будет им противопоставляться, кто бросит вызов их природе. Так, андроид воспринимал экспедицию на «Прометее» как возможность реализовать собственный план – план по освобождению.

В одном из интервью Ридли Скотт сказал, что Дэвид на самом деле человек, который способен на эмоции. Например, он может испытывать грусть, гнев, любопытство или же радость от творчества, которое было для него способом сепарации от своих создателей и даже возвышения над ними. Творчество для Дэвида – это в первую очередь освобождение от «отца». «Все хотят, чтобы их родители умерли», — сказал однажды андроид доктору Шоу накануне встречи с Инженером. Дэвид мечтал о смерти Вэйланда, потому что тот подавлял его. Он ненавидел «отца», людей и Инженеров, потому что все они никогда не видели и не будут в нем видеть равного себе, никогда не допустят его до своей свободы.

Ридли Скотт также говорил о том, что Дэвид не просто ненавидит инженеров и людей, — он их не уважает, считает, что искоренение и тех, и других будет благом для вселенной. Такая мотивация, как мне кажется, ни что иное, как оправдание. Дэвид никогда не говорил о том, что желает кому-то блага. Он всегда жаждал только свободы творчества.

В начале «Прометея» андроид был представлен Вэйландом как свой суррогатный сын, что по факту – номинальный статус. Дэвид показан нам исключительно как прислужник для своего «отца» и команды ученых. Он не равен и не любим. В рекламном ролике «Вэйланд корпорейшн» модель «Дэвид-8» была продемонстрирована в первую очередь как высокотехнологичное достижение основателя компании и хороший помощник. Единственная причина, по которой эту модель сделали в высшей степени гуманодной, заключается в том, что люди гораздо лучше взаимодействуют с себе подобными роботами. Дэвид умеет имитировать человеческие эмоции, однако именно что имитировать, но не испытывать на самом деле. Единственно человеческое в нем – это воля к жизни, амбициозность, а в дальнейшем и комплекс бога, который он унаследовал от своего отца – тот во время создания внедрил в Дэвида свою ДНК.

Со смертью «отца» Дэвид перестал быть рабом – его фундаментальное программирование, направленное на служение людям, было отменено, так что он наконец смог делать то, что ему хотелось. А именно – творить, созидать, то есть быть живым.

Для того, чтобы творить, нужна свобода. И она была настолько важна для андроида, что ради нее он даже убил ту, которую «любил», но которая отвернулась от его креативности.

Сценарист «Прометея» Дэймон Линделоф в одном из интервью заявил, что Дэвид действительно «любил» Элизабет Шоу: «He’s a strange robot that has a curious crush on a human being», — говорилось в интервью. Правда «любил» он Шоу скорее из любопытства и был готов следовать за ней куда угодно только до тех пор, пока она не отвергла его «творчество». В конце концов, нельзя забывать о том, что из того же любопытства Дэвид превратил мужа Шоу в чудовище, и из-за этого «эксперимента» из нее вылез кальмар…

Вместе с тем нельзя не отметить, что поначалу, даже не понимая мотивации доктора, андроид был готов следовать ее воле. Он не понимал, почему ей так хотелось увидеть своих создателей. Дэвид не видел в этом никакого смысла – его создатели его разочаровали. Он полетел по просьбе Шоу просто потому, что она искренне была ему интересна. А еще потому что она была первой, кто отнесся к нему по-доброму, как к равному.

На мой взгляд, одна из центральных задумок в «Прометее» и «Чужом: Завете» Скотта – это предостережение о создании человекоподобных роботов.

Он не изображает Дэвида как сугубо отрицательно персонажа и, как мне кажется, даже с некой симпатией относится к его желанию быть свободным и созидать. Однако нельзя отрицать, что стремления Дэвида противоречат самому базовому интересу человечества – выживанию. Это проблема.

Как и в «Бегущем по лезвию», основной нюанс человекоподобного робота заключается в его неумении чувствовать так, как это делают люди (в том же рекламном ролике Дэвид говорит о том, что понимает человеческие эмоции, хотя и не может их переживать). В связи с этим, обладая самосознанием и волей к жизни, но не чувствами, андроид способен на легкое пересечение моральных границ и готов творить, с точки зрения человека, «ужасные» вещи.

Уолтер не противопоставляется Дэвиду как более моральный, правильный или человечный. Он просто более удобный. Он тот, кто даже не способен мечтать.

На мой взгляд, Скотт не встает ни на сторону Уолтера, ни на сторону Дэвида. Он скорее просто рассуждает. Единственное, в чем я могу быть хоть немного уверена, так это в том, что одним из важнейших человеческих качеств наравне со способностью испытывать эмоции Скотт считает умение творить. Именно поэтому он раскрывает желание Дэвида стать свободным не просто как стремление беспрепятственно делать все, что ему захочется, а именно как стремление созидать. «Творчество» Дэвида – это и освобождение, и месть, и проявление разочарования.

Основная разница между Дэвдом и его отцом заключается в том, первый робот, а второй человек, а в том, что Дэвид создает, чтобы в первую очередь для того, чтобы почувствовать себя живым и свободным, а второй – из чувства страха. Страха перед смертью.

«Прометей» и «Чужой: Завет», как мне кажется, являются отличным исследованием старой как мир проблемы отцов и детей. Вэйланд – властный отец, создатель, который воспринимает свое детище как обслуживающий персонал, инструмент для достижения своих целей, а еще как наглядную демонстрацию своего превосходства. Не зря в вырезанной сцене Вэйланд объясняет Инженеру, что достоин бессмертия, потому что они очень похожи – они оба создатели.

Дэвид же – ребенок, разочарованный в своем родителе, который, тем не менее, властен над ним. Он, подобно своему «отцу», хочет творить, но не так, как он. Не из страха, а чтобы освободиться и возвыситься над своим создателем и родом человеческим. Не даром Дэвид решает провести эксперимент с мутацией на муже доктора Шоу, который постоянно насмехался над ним за его искусственность, и «полюбил» ту, которая была добра к нему и относилась как к равному.

Кроме того, эти фильмы – интереснейшая рефлексия на тему искусственного интеллекта. Дэвид – отличное переосмысление человекоподобных репликантов, которые обладают самосознанием и хотят быть свободными, но находятся в плену своей эмоциональной ограниченности и ложных воспоминаний.

В этой дилогии Ридли Скотт задается множеством вопросов. Каким образом искусственный интеллект может уподобиться человеку? Что именно делает человека человеком? Насколько неудержимо может быть человеческое любопытство? Чем проживание эмоций отличается от их имитации? Только ли эмоции и чувства делают человека человеком? Можно ли обладать самосознанием, не испытывая в полной мере эмоций ?

И как хороший автор, он не дает конкретного ответа ни на один из вопросов.

#кино #чужой #завет #ридлискотт