Мертворожденный андерграунд

Убирайте от экрана детей, женщин, беременных, психически неустойчивых, впечатлительных, людей с тонкой душевной организацией, да и вообще всех, ведь эта история будет про

В статье может встречаться контент, который кому-то может показаться неприятным/мерзким/некомфортным. Я не пытаюсь напугать или специально заинтриговать, просто переживаю, что вы увидите что-то, что не рассчитывали.

Давайте для начала подключим немного воображения. На дворе 80-е годы XX века, кругом серость, дефицит, война в Афганистане, а генсеки мрут как мухи один за другим. Вы же простой гражданин Союза, живущий в Ленинграде, только что отработали смену на своем родном заводе, который теперь, даже не особо понятно, выпускает ли что-нибудь, или же просто работает по инерции.

Так вот, рабочий день закончился и вы спешите, поднимая воротник пальто, спасаясь от колючего ветра, несущего морось дождя, в свою уютную квартирку в условном Купчино. Как вдруг мимо вас, чуть не сшибая с ног, проносится ватага молодых людей в белых чепцах, крича что-то нечленораздельное и избивающее нечто похожее на человека.

Попробуйте представить все те вопросы, что роились в голове у прохожих, что заставали этот или подобный ему перфоманс. А ведь они даже не догадывались, что являются свидетелями зарождения уникального течения в искусстве — некрореализма. Течения, что еще пошумит на все культурное подполье Ленинграда.

Но ведь за любым явлением в искусстве всегда стоит человек, поэтому давайте немного прервемся и поговорим о тех, без кого бы мы сегодня не собрались бы.

И ее предводитель — Евгений Георгиевич Юфит. На первый взгляд человек довольно далекий от искусства. Родился в семье радиоинженера. Учился и одновременно работал на Ленинградском металлическом заводе.

Из этих двух предложений может сложиться ошибочное впечатление, что это простой в своей сути молодой человек, далекий от культурных веяний, что тогда господствовали в подпольном Ленинграде. Но если верить байкам, то любовь к эпатажу и перфомансам появились у «Юфы» еще в школьные годы.

Именно тогда он подбил весь свой класс встретить делегацию из ФРГ выкриком «Гитлер капут», что повергло как гостей, так и учителей с чиновниками в шок. Сам же Юфа, если верить рассказам, лишь наблюдал за происходящим и с места не вскакивал, за что под подозрения не попал.

Именно Юфит стал идейным вдохновителем, создателем, тем самым «отцом» нового направления в искусстве.

Но не Юфой единым. Сам бы он не смог провернуть все то, о чем мы поговорим далее, без верных спутников, что прониклись новым движением, он бы так и остался работником завода.

Назову только самых важных на мой взгляд людей, что как-то отличились, привнесли свое видение в жанр, а также в какой-то момент вышли за его рамки.

Создатель собственной киношколы, которую именовал не иначе как «Новое дикое». Привнес в кино настоящий калейдоскоп образов и эффектов в безумных попытках уместить на экране все то, что роилось к него в голове и мечтало вырваться на пленку.

Главным действующим лицом его картин становятся не персонажи, но абстрактные проявления дикой непреодолимой силы, что витает вокруг нас. В какой-то момент даже камера становится всего лишь второстепенным персонажем сего действа.

Настоящий панк среди панков. И как многие панки личность одаренная и талантливая. Выступал как в роли тапёра на показах короткометражек Юфита, так и написал самую известную некрокартину, которая даже стала заставкой Мжалалафильм.

Отвечал за музыкальную составляющую всей вышеупомянутой Мжалалафильм, можно сказать, был руководителем некрооркестра. Да и так хорошо у него это выходило, что выступал с самим Курехиным и его легендарной «Поп-механики» (об этом курьезе пару слов скажу ближе к концу).

Один из самых видных и ярких (насколько так можно говорить в рамках некрореализма) деятелей жанра, а также один из самых первых последователей Евгения Юфита.

Теперь же, когда все основные персонажи представлены и вышли на сцену. Можно начать нашу историю.

Давайте отмотаем снова на ту часть, где вы простой житель Ленинграда и столкнулись с толпой кричащих и улюлюкивающих странно одетых молодых людей. Они дерутся, избивают манекен и всем своим видом выказывают полное неуважение к размеренной и тихой жизни, что вас окружает.

А что же окружает их?

Советская действительность. Гонка на лафетах в Москве, а заодно культура, помешанная на смерти и жертвенности. На экранах и страницах «официальной» культуры преобладал образ жертвующего собой героя — красноармейца, отдающего свою жизнь ради советской родины, пионера-героя, погибшего во спасение своих товарищей, да даже простого рабочего, что трудится не щадя себя ради выполнения нормы сверх плана.

Не просто же так появилось такое понятие, как советский некросимволизм.

Примерно в это время люди понимают, что коммунистический рай, который им обещал Ленин (между прочим ныне являющийся трупом, лежащим в самом центре столицы) и остальные генсеки, уже никогда не наступит. Вся советская идеология умирала, а следом за ней в могилу сходил и советский образ жизни, потихоньку разъедаемый просачивающейся западной культурой.

Но если отвлечься от голубых экранов и идеологии, и посмотреть просто перед собой, то можно с легкостью заметить, что вообще-то Союз воевал (и не самым удачным образом) в Афганистане. Цинковые гробы все прибывают и прибывают и конца им нет. Один за одним на кладбище отправляются любимые актеры кино и театра, а также другие деятели искусства, кто от болезней, кто от алкоголизма.

Все государство напоминало ходячий труп, который усиленно сопротивляется и не хочет уходить в мир иной.

Если хоть немного вылезти из кокона своей семьи и дома и посмотреть глобально на творящуюся вокруг хтонь, то понимание бессознательного искусства некрореалистов становится сильно понятнее.

И вот в ответ такой атмосфере группа ленинградских деятелей объявляет полную свободу творчества и самовыражения в рамках своих квартирников и закрытых встреч. Результатом подобных мероприятий часто становились довольно жестокие розыгрыши.

Но как и почти все течения, и это сформировалось не сразу. Сначала это было простой эпатаж. Постановочные драки, избиение и сбрасывание с высоты манекена по имени Зураб, имитации преследований и погонь в электричках и лесах, а также, что немаловажно, фиксация сего действа на камеру.

Основной целью таких перфомансов было показать себя и повеселиться. Но потом под влиянием окружения, описанной выше атмосферы, а также купленный одним из участником тусовки (возможно самим Юфитом) «Атлас судебной медицины» Эдуарда Гофмана, потихоньку, начал складываться образ жестокого контркультурного течения. Которое в своем названии одновременно высмеивало умерший, гниющий и уже довольно неприятно пахнущий пафосный соцреализм, а также подчёркивало, что любое искусство одновременно и живо и мертво.

Почему-то когда читаю о них всех, всегда вспоминаю монолог доктора из повести Красный смех.

Вот так, вдохновляясь Атласом, снимая свои драки, которые уже включали в себя использование бутафорской крови и вышеупомянутого Зураба, Юфит придумал новую эстетику. Эстетику человека, что вот-вот сделает шаг за черту и навсегда растворится в смерти, но еще каким-то образом в нем теплится жизнь.

Сжать образ человека до простого и понятного биологического Homo Sapiens, после чего убить его, дать туловищу настояться, затем воскресить и сделать героем некрореалистичного искусства, воплощенного сначала в фото, а потом и в живописи.

Именно в это время мрачные фотографии трупов вдохновили Евгения Юфита на создание специального грима, состоящего из варенья, кетчупа и сиропа из экстракта плодов шиповника. В щеки же помещались куски ваты. В итоге человек, загримированный подобным образом, действительно мог ассоциироваться с избитым и раздувшимся трупом. Тогда же были созданы первые фотопортреты (например тот, что прикреплен выше).

Параллельно с притоком новых участников, в движении развивается и живопись. Тут же можно рассказать и о их работе с «Новыми художниками» - группой ленинградских художников, что творили в жанрах максимального примитивизма, подражая первобытным рисункам.

Они помогали и обучали некрореалистов рисованию. В результате этого невероятного коллаба родилось нечто довольно самобытное и тревожное.

Остальное пожалуй кину под блюр

Но одной статики некрореалистам было явно мало и она не вмещала в себя всю ту безудержную энергию и бурю образов, что роилась в их размалеванной съедобным гримом головах.

Заигрывать с кино и съемками некрореалисты начали с самого начала, с тех самых пор, когда выбирались сымитировать драку в лесах, когда еще даже понятия «некрореализм» и в помине не существовало.

Первой пробой пера стала короткометражка «Бег», являющаяся тем самым о чем я говорил в абзаце выше. Абсурдность происходящего подчеркивал даже сам режиссер — Евгений Юфит, которого задержала милиция на съемках, а отпустила только потому, что от участников и снятых материалов веяло «маразмом».

Чуть позже «Бег» был перемонтирован, дополнен некоторым подобием сюжета, вступлением и выпущен под названием «Лесоруб».

Но так бы и им и снимать сбрасывания Зураба с окна, если бы Юфит не решил в очередной раз чем-то вдохновиться. В этот раз выбор пал на советский киноавангард и немецкий экспрессионизм, которые он считал вершиной развития кино.

Так и возникла студия «Мжалалафильм». Название образовано от двух слов «мжа» - сонливость, дремота (если верить словарю Даля, то это когда глаза смежаются), а также «лала» - лепет младенца, который еще не умеет говорить.

На самом деле, когда читаешь это название и смотришь первые картины некрореалистов, то голова буквально начинает пухнуть от осознания того, насколько идеально оно подходит. Все фильмы сняты на дешевую камеру и такую же черно-белую пленку, изображение все время дергается и смазывается, образы и лица зачастую размыты, а картинку будто помыли с растворителем.

Ты будто смотришь за каким-то действом в полудреме, периодически проваливаясь в неглубокий сон, и не совсем понимаешь происходящее. А детский лепет можно интерпретировать как нечто неосознанное, чем и были по сути первые короткометражные фильмы.

Полное же отсутствие опыта в кино, некрореалисты компенсировали своей бурной фантазией и смелостью в экспериментах. Сам же Юфит высказывался о своих короткометражках как о поэзии от мира кино, о том, что надо чувствовать, а не понимать.

Результатом этой серии вдохновений стал первый короткометражный фильм студии — «Санитары-оборотни». Опять же на первый взгляд это всего лишь нагромождение жестоких образов, тут вам и моряк, явно отсылающий к «Броненосцу «Потемкину» Эйзенштейна, забитый до смерти санитарами-оборотнями в лесу (читай самими некрореалистами), а финальный кадр с плывущим пароходом скорее всего оммаж на комедию 38 года «Волга-Волга».

Далее, в течение нескольких лет, выходят еще несколько короткометражных фильмов, которые, как и предыдущий, кажутся всего лишь грязным и неприятным набором сцен, где кого-то постоянно убивают с особой жестокостью или калечат, причем жертва не всегда и против.

В некрореалистичных видеосалонах крутят «Весну», «Вепрей суицида», «Рыцарей поднебесья». Крутят в основном для своих, тех, кто поймет и оценит как замысел, так и реализацию. Прикреплять их все я не буду, если вдруг вы реально захотите посмотреть, то все они есть в свободном доступе.

На каждый из них можно сказать величественное «Фи» и выключить, ужаснувшись происходящему, однако за рваным монтажом, бессвязными сценами, искусно прячется язвительная сатира на происходящее в реальности. Безумие и сюрреализм окружающей политической и социальной обстановки выкручены на максимум. А кажущийся на первый взгляд случайный набор персонажей и обстоятельств — это довольно четкие и легкосчитываемые отсылки для тех, кто хотя бы немного в теме киноискусства начала ХХ века.

Но вот тут-то мы и приближаемся к тому, что стало одновременно как апогеем творчества некрореалистов, так и началом их упадка. Полнометражный фильм «Папа, умер Дед Мороз».

На излете 80-х, когда кругом была гласность, а андерграунд начинает поднимать голову, Александр Сокуров и Алексей Герман пригревают в экспериментальной мастерской на Ленфильме, кого бы вы думали? Правильно — Евгения Юфита и Игоря Безрукова — еще одного некрореалиста, что снимал свои фильмы на Мжалала.

Результатом этого обучения стала вольная экранизация «Семьи вурдалака» Алексея Толстого под названием «Папа, умер Дед Мороз». Адаптация получилась настолько вольной, что посмотрев фильм вы скорее всего вообще не уловите при чем тут вообще рассказ Толстого, возможно кроме атмосферы.

По сюжету фильма ученый-биолог, приезжает в деревню к брату, однако попадает в калейдоскоп актов насилия, что проводят местное население, поголовно состоящее из маньяков и буйно-помешанных маньяков. А самое главное кроется в названии, Дед Мороз - это в первую очередь советский символ, который как и весь Союз умирает.

Некрореалистам удалось создать тягучую, медлительную атмосферу русской глубинки, населенной жестоким и маниакальным населением, что в общем-то является развитием идей, заложенных еще в самых первых кино опытах Мжалалафильм.

Если быть серьезным, то это единственная картина Некрореалистов, с которой я рекомендую ознакомиться.

Прежде чем переходить к финалу нашей истории, стоит упомянуть еще и о Мжалалаоркестре, о котором практически не сохранилось информации, все из-за того, что играл он не так часто и в основном на выступлениях Поп-механики Курехина.

Хотя как играл, скорее мешал настоящим музыкантам. Разукрашенные некрореалисты бегали по сцене, пытались вырывать инструменты, приставали к зрителям. В общем вели себя так, как и должны.

Довольно печально, что в те времена не было достаточно развитых любительских камер. Сохранилось лишь название песни «Жировоск» и пара строчек из нее, что вынесены эпиграф.

Кто-то скажет, что некрореализм жив, кто-то скажет, что он определенно мертв. Мне же больше всего нравится идея того, что он, как и его идея с названием, находится одновременно в двух состояниях.

В конце 80-х с появлением гласности Юфит смог выйти из подполья, даже начал снимать фильмы на государственных студиях, но при этом не изменял себе и вкладывал в них свой узнаваемый почерк: абсурдный, нелогичный сюжет, рваный монтаж и вот это вот все.

В это же время направление получает приток свежей крови, к нему присоединяются новые художники, что работают злее и провокационнее, но уже без того самого первоначального смысла. Нет уже той бессознательности и сатиры над Союзом. Остаются лишь эпатаж и холодный расчет, спрятанный за выдуманными терминами. Но тут внезапно окончательно умирает и сам СССР, тот самый, над которым так усиленно насмехались некрореалисты все это время.

После 91 года некрореализм пошел на экспорт, художники выставлялись в модных галереях США и Европы, а фильмы стали собирать награды на зарубежных фестивалях. Но все это противоречило изначальным установкам и не могло долго продолжаться. Так и произошло.

Да, фильмы выходили в 90-е, да даже в 2000-е, но все это уже было будто подражание себе старым. Поэтому выглядело довольно уныло и вымученно.

Свой последний фильм Евгений Юфит снимет в 2005 году, а в 2016 скончается от сердечной недостаточности в возрасте 55 лет. А вместе с ним окончательно уйдет на покой и некрореализм.

Некрореализм впитал в себя примитивизм, панк, грубые неприятный обывателю образы, приправил это все отсылками, смешал это все в органичных пропорциях и получил нечто одновременно бессмысленное, но наполненное подтекстами. Одновременно мертвое и живое.

Течение которое могло существовать только в бессознательной оппозиции и андерграунде. Как только же оно попыталось наполниться поверхностными смыслами и осталось без главного объекта противостояния, то довольно быстро тихо и скромно схлопнулось.

Но все же осталось ярким пятном и истории культуры.