tRickY — «Maxinquaye» (1995)
В феврале 1995 года tRickY выпускает «Maxinquaye». Свою первую пластинку он называет в честь матери — Максин Куэй, которая умерла, когда ему было четыре. Уже этот факт как будто задаёт тон: альбом — про призраков, про память, про тьму, в которой можно услышать голос, если прислушаться.
tRickY к этому моменту уже успел засветиться в первых релизах Massive Attack — и, в каком-то смысле, «Maxinquaye» действительно продолжает линию, начатую ими. Но делает это по-своему: музыка здесь звучит не как сцена из неонового нуара, а как что-то, что к тебе пришло — во сне, в панической атаке, в старом телевизоре с шумами. Сам tRickY в первой песне даже не появляется — слово дают Мартине Топли-Бёрд, и её голос оказывается как раз тем, что тебя и затягивает внутрь.
То, что начинается как трип-хоп, довольно быстро превращается в нечто странное: здесь есть кавер Public Enemy с томным вокалом, сэмплы Айзека Хейза и Майкла Джексона, отсылки к Smashing Pumpkins, эхо Shakespear’s Sister и призраки из старых соул-записей. Песни то всплывают на поверхность, то снова растворяются в шуме — и ты не совсем уверен, слышишь ты их или вспоминаешь.
Лирика — то шёпот, то угроза, то бессвязный поток. Кажется, будто Tricky всё время пытается спрятаться — за битами, за голосом Мартины, за сломанной структурой треков. И именно в этом — сила альбома. Он не хочет быть понятным. Он вообще не хочет нравиться. Это пластинка не для того, чтобы «нравилась» — скорее, чтобы с ней жить, даже если не до конца понимаешь, что с тобой делает.
После «Maxinquaye» трип-хоп станет модным, потом безопасным, потом банальным. Но сам альбом останется где-то по ту сторону жанров и эпох — его невозможно вписать в тренды или пересказать. Он всё ещё пугает, всё ещё обволакивает, всё ещё звучит так, будто его нельзя дослушать до конца, как нельзя досмотреть сон, в котором тебе одновременно страшно и хорошо.
© Stephen Thomas Erlewine /TiVo
Награды: 🏆 The Qobuz Ideal Discography
«Maxinquaye» получил широкое признание критиков и был назван лучшим альбомом 1995 года по версии таких изданий, как NME и Melody Maker. Журнал Rolling Stone включил его в список «Наиболее значимых записей 1990-х».