Raye, "My 21st Century Blues": Polydor будут кусать себе локти, услышав этот исключительный дебют
После шести бурных лет работы на Polydor Records Рэйчел Кин стала независимым исполнителем — и ее первая пластинка "My 21st Century Blues" вопиёт о катарсическом освобождении.
Вообразить бы себя мухой на стене зала заседаний Polydor, когда чопорные чиновники услышат этот исключительный дебют Raye и лицезреть, как их челюсти падают так сильно и быстро, что разбивают корпоративный стол, который так долго был ее стеклянным потолком.
Рэйчел Кин была подписана с лейблом на шесть лет, в течение которых её просили выпускать шаблонные танцевальные хиты. Тем временем песни, которые она писала от души, либо оставались пылиться, либо переделывались для других артистов. В 2021 году она написала в Твиттере о своей беде и ушла из Polydor, чтобы записать альбом "My 21st Century Blues" как независимый артист. И вы можете почувствовать прилив адреналина от гнева, радости и свободы, пульсирующий в каждом из 13 захватывающих треков этой пластинки.
Raye - My 21st Century Blues (2023)
© Human Re Sources
Если вы слышали предварительный сингл "Hard Out Here", то вам будет знаком волнующий звук женщины, призывающей тех, кто плохо с ней обращался. "Моя ручка - это пистолет", — предупреждает Кин в самом начале, а затем наращивает праведный порыв под неторопливый ритм. "Все белые мужчины, руководители компаний, к черту ваши привилегии/ Уберите свои розовые пухлые руки от моего рта, к черту всё, что вы придумали?". Ее ярость подается с холодным самообладанием. Текучий метраж ее рэпа достигается короткими, огненными шотами, как рюмки текилы.
Кин находит более чувственный тон для песни "Black Mascara", в которой она рассказывает о том, что в ее напиток что-то подмешали. Ее вокал состоит из слоев, которые воспроизводят ощущение потери контроля, когда она напоминает своему обидчику одновременно о своей уязвимости и его силе. Она передает боль в идеально подобранных виньетках. В один момент Кин описывает, как ее косметика стекает на колени матери. "Попытайтесь понять, что вы сделали со мной", — повторяет она под клубный ритм и ранящие струнные. Набросок "Escapism" рассказывает о саморазрушительной ночи "пьяных слез, пьяных текстов, пьяных текстов, пьяного секса".
Все замедляется до шелковисто-гладкого темпа в великолепной джазовой "Mary Jane", повествующей о ее зависимости от марихуаны и кодеина. "Ты берешь эти горькие мысли в моем мозгу и заставляешь их падать, как сладкий летний дождь", — щебечет Кин в такт барабанам и гитарному риффу, такому шелковисто-гладкому, что его можно почти вдыхать. Никто не может удержать ее так, как кодеин, поет она, а красное вино всегда дает лучший совет.
То, как Кин сочетает леденящий душу драматизм классического джаза и соула с ритмами постмиллениума и прямым, бесстрастным лексиконом, обязано Эми Уайнхаус. Влияние покойной певицы прослеживается в наглой развязности таких песен, как "The Thrill is Gone". Записываясь в эпоху после MeToo, Кин может более прямо обратиться к проблемам, которые, по мнению Уайнхаус, ей приходилось подавлять. В песне "Body Dysmorphia" она поет о невозможном культурном давлении на женщин, заставляющем их выглядеть "худыми с фигурой песочных часов".
Годы, проведенные Кин в ожидании, означают, что у нее было время отточить свое мастерство. Она стала асом вокала в различных регистрах. Ее рэп точен и лирически привлекателен. Она может опуститься до шепота или взорваться воплем. Она может гнуть и искривлять ноты, как винтажная дива, когда это необходимо, или выключить пиротехнику и наклониться к микрофону для конфиденциального отступления ("I'm gonna do what we b****es do best").
Выделяющейся балладой альбома является "Ice Cream Man". Это песня, которую она написала в 18 лет и которая описывает ситуацию, с которой сталкивались многие артистки: "Этот продюсер подцепил меня на DM... Он сказал мне: "Приходи в студию, давай приготовим это"... Но когда я пришла туда, я должна была услышать, что он говорит/ Пытается дотронуться до меня, пытается трахнуть меня, я не играю/ Я должна была покинуть это место, как только вошла туда".
Другие инциденты происходили с ней, ещё начиная с семилетнего возраста до того, как она узнала, "что значит мое согласие". Боль, которую она испытывала, "молча обвиняя себя", уравновешивается мощным припевом (со слабым отголоском мелодии песни Леоны Льюис "Bleeding Love"), в котором Кин провозглашает себя "очень смелой, сильной женщиной/ И будь я проклята, если позволю мужчине разрушить/ то, как я хожу, как я говорю, как я это делаю". Это экстраординарное выступление в центре очень смелой, сильной записи. Снимаю шляпу, Рэй. Эти блюзы просто горячие. Надеюсь, руководители Polydor чувствуют ожог.
Увидеть больше обзоров на те или иные альбомы можно на подсайте «О музыке», послушать альбом целиком, не выходя из Телеграм можно на моем канале.