23 января 2001 | Эдорас и Эревон

Эдорас — горная крепость, которая защищает Золотой Чертог, где правит Теоден. Во втором фильме трилогии Чертог детально показан, поэтому было решено построить Эдорас среди настоящих гор, вдали от синих экранов, миниатюр и операторских уловок. Настоящая крепость в настоящей первозданности Рохана.

Команда Питера Джексона нашла идеальное место в широкой гравийной долине, которая идет вниз от альпийского хребта на запад от Кентерберийской равнины, прямо в центр Южного острова Новой Зеландии. Не вдаваясь в подробности, вы отправляетесь на горнолыжный курорт Метвен и спрашиваете, в какую сторону озеро Клируотер. Спустя 40 минут, когда дорога ухудшается до грунтовки, спросите ещё раз — все местные знают Эревон (в оригинале «Erehwon» — прим. переводчика). Они также знают, что это рядом с «nowhere» наоборот (игра слов на английском «erewhon» — прочитанное задом наперед «nowhere”- “нигде» — прим. переводчика). Они знают это благодаря Сэмюэлю Батлеру, бисексуальному викторианскому английскому автору, который приехал сюда, чтобы удвоить свой капитал посредством разведения овец на ферме, которую он назвал Месопотамией (по-гречески «меж двумя реками»).

<p>Усадьба Батлера в Месопотамии, Новая Зеландия, 1861</p>

Теперь соседняя ферма называется Erewhon в честь названия и постановки сатирического романа Батлера об утопии (по-гречески «не место») <снова игра слов — двойное отрицание места «Erehwon», где построен Эдорас: «нигде” в переводе с английского и роман Батлера “не место» в переводе с греческого — прим. переводчика>.

Для геологов, странников и кинематографистов это величественное место в буквальном смысле. Ленивая река, на пару с ледником, исковеркавшие долину, придают видам доисторический облик. Больше всего преобладают зубчатые горы, что окружают равнины на 360 градусов: Питеру Джексону был нужен снег на вершинах, и даже ранняя весна не помешала. Он хотел, чтобы камера, в какую бы сторону она не поворачивалась во время съёмок в Эдорасе, показывала постоянное присутствие льда и камня.

На мощном обнажении <горной породы>, которое не тронул ледник, за три недели была построена группа флигелей и княжеских жилищ, внутри деревянного частокола, главные ворота которого выходили на королевское кладбище, где росли поминальники. Когда я впервые увидел это, у меня дух захватило. Эдорас возродился, и потребовалось всего пять месяцев, чтобы создать всё это. Это было очень быстро, учитывая, что к холму сперва нужно было ехать по бездорожью, а чтобы пересечь реку, до того как она сделает петлю, нужно было чуть вернуться назад.

В фильме вы увидите Эдорас только с востока: с запада же вы увидите служебную дорогу, стоянку с генераторами, укрытиями и транспортом, который доставил всех нас на съёмочную площадку — однажды собралось 200 актёров, съёмочная группа, массовка и животные. Некоторые из нас ели в Золотом зале, интерьер которого был снят в декабре в студиях Веллингтона. Камеру в Эдорасе интересовал только внешний вид, фасады, а не то, что находилось за дверями. Рядом с Золотым залом находилась актёрская зеленая комната (пространство в театре, которое функционирует как зал ожидания для исполнителей в костюмах и гриме до и во время спектакля, когда они не заняты на сцене — прим. переводчика) и Питер Джексон и его команда смотрели видеозапись съёмки в том, что выглядело как конюшня, но не являлось ею.

Играть в таких условиях — это то, что все мы, как кинематографисты, так и зрители, столь любим в фильме: ощущение, что мы взаправду там. Бернард Хилл, кстати, исполняющий роль Теодена, возможно ещё даже не знает, как будет выглядеть Золотой Чертог, где суровый Гэндальф приведёт его в чувство. Но когда Теоден прогнал Гнилоуста из дворца, спустился по лестнице вниз, мимо каменного фиала с водой, который Толкин описал так точно; когда расступились его подданные, пропуская изгнанного предателя, а вдалеке белели заснеженные горы, когда позже он вознёс молитву у могилы своего сына и резкий ветер дул ему в лицо — всё это было по-настоящему, и настолько раскрыло Теодена как персонажа (да и нас: Арагорна, Леголаса, Гимли, Мерри и Пиппина), что играть что-то не потребовалось, по крайней мере на длинных планах. Когда камера приблизилась (и Бернарду нужно были прожить на камеру определённые сложные эмоции), я уверен, ему было легче передать это, дыша этой первозданностью, ощущая под ногами вековые скалы. Определенно, он играл со своей обычной экспрессией и естественностью. Но ни он, ни я не смогли удержаться от того, чтобы немного не подвернуть наши одежды, когда они подметали траву или резные ступени! В конце концов, на этих длинных планах, посреди нигде, в безумном утопическом месте, это действительно Теоден, которого вы увидите в 2002 году. Я знаю, потому что я сам его видел.

Чего я не видел, но в курсе, так это рабочих-монтажников, которые, должно быть, сыты Эдорасом по горло. Они проработали здесь всю зиму, плюс проделали долгий путь обратно к своим гостевым домам, знаменитым пансионам Новой Зеландии, где вам грозит обращение, как с одним из членов семьи. Некоторые из нас поселились в Метвене в курортной деревеньке Бринли, которая немного смахивает на последнее прибежище отчаявшегося управляющего. Там было два ряда квартир, окна которых направлены внутрь, а не к великолепным горным вершинам в 30 милях. Уклон крыш был несколько крутоват, это было сделано из-за снегопадов, но в остальном архитектурный стиль был достаточно изысканным; Вы можете помнить такие дома по Шоу Трумана (одноименный фильм — прим. переводчика).

Однако там был ресторан с камином и большим выбором мяса в меню. И крайне доброжелательный менеджер отыскал для меня несколько пуховых подушек и включал отопление как раз к моему возвращению, как если бы я был гостем отеля, а не краткосрочным постояльцем в квартирах самообслуживания.

Моими непосредственными соседями были Мэтт Катфилд (мой всегда весёлый, всегда готовый водитель) и Виктория Салливан (скрипт-супервайзер (ассистент режиссёра по сценарию — прим. переводчика)), которая обменяла свой напиток и немного сыра на мой домашний суп. У неё была гора «домашней работы». Она cвязывала между собой съёмочную группу и редактора, передавая всю возможную информацию вместе с пленками фильма, к которым относилась эта информация.

Виктория говорит, что компьютер изменил её работу. По её словам совсем недавно, скрипт-супервайзеры, всегда женщины, известные как «девочки непрерывности», не успевали ни спать, ни веселиться. Мне всегда представлялось, что девочки непрерывности должны быть всегда готовы к чему бы то ни было. На деле же, без ноутбука, они работали ночи напролет, без отдыха и сна.

Такая преданность, которую олицетворяет Виктория, не является чем-то необычным в киноиндустрии. Но то, что она может удерживать свою концентрацию и отказаться от всех других интересов на целый год, является настоящим чудом. Однажды она взяла выходной в солнечное воскресенье, и мы с ней сидели на задних сидениях машины Вигго Мортенсена — не спрашивайте меня о марке машины — и смеялись над историями Хосе — водителя и по совместительству его специалиста по гриму. Это был великолепный день, когда мы ехали к перевалу Артура, тому самому, который я посетил в начале этого года. 150 лет назад Сэмюэль Батлер также подошел к тогда ещё неисследованному перевалу с запада и задался вопросом — сможет ли он найти компаньона там, если пойдет дальше. Таким образом, он уехал от шанса пройти самый захватывающий маршрут Новой Зеландии, и дать перевалу свою фамилию.

Есть меньшие достопримечательности, названные в его честь, к тому же есть Эревон (Erewhon — в оригинале — прим. переводчика). Он стоит того, чтобы отыскать его. Но наш Эдорас уже разобран. Так что вы представьте себе свой.