Чтения Варга, август. Большое литературное путешествие
Франция — Саксония — Ирландия — Исландия и Гренландия — Канада — Соединенные Штаты — Россия.
Август — последний месяц лета, а лето — это каникулы, это отпуск, это возможность попутешествовать и отдохнуть. По этому принципу книжки и выбирались в подборку, во-первых — недлинные, чтобы надолго на одном месте не задерживаться, во-вторых, по географическому соседству, чтоб вроде как «переезжать» от одной к другой, как во время путешествия.
Эдвард Хэлловэлл, Джон Рэйти «Почему я отвлекаюсь»
(любое путешествие начинается с себя? нет, просто не успел дочитать в июле)
Нон-фикшн с претензией на научпоп про синдром дефицит внимания. Без гиперактивности, потому что её у Эдварда Хэлловэлла, который тут за рассказчика, нет. Если хотите практической пользы, начинайте сразу с восьмой главы. До неё господин Хэлловэл, будет потчевать читателя подведением под СДВ теоретической базы, поскольку синдром ещё не всеми признается за психическое расстройство даже среди профессионалов, и духоподъемными историями про то как у одного из его пациентов дела валилось из рук, а жизнь летела под откос, но стоило только ему узнать, что это не он — говно, а просто СДВ у него, откос тотчас же превращался в трамплин. Такой типичной духоподъемной лапша, без которой подобные сочинения не обходятся, тут много, а вот чего-то полезного толком и нет, поскольку — тоже, как обычно — «такие проблемы решают беседами с психотерапевтом, подбором лекарств и работой над собой», — цитата не прямая, но смысл передает. Спасибо, доктор, до советов заведите органайзер и говорите всем, что это не вы — мудак рассеянный с улицы Бассейной, а просто диагноз такой, я и сам дойти в состоянии.
Если читали и у вас сложилось другое мнение, напишите в комментариях. Не забудьте!
Рассел Баркли описывает первичную проблему при СДВ как дефицит системы мотивации, из-за которого становится невозможно сколь-нибудь долго выполнять задание, если нет постоянной обратной связи и вознаграждения. Работу Баркли часто понимают неправильно, считая, что ребенок или взрослый не мотивирован, то есть просто ленив. Однако есть разница между определением человека как немотивированного и как не имеющего биологической предрасположенности выполнять задание без частых напоминаний: первое — оценочное суждение, второе — описание неврологического заболевания. «Когда играешь в Nintendo, никакого СДВ нет», — любит говорить доктор Баркли. Это, конечно, не значит, что ребенок чувствует мотивацию только в приятных ситуациях: просто быстрая, захватывающая видеоигра и постоянные награды, по сути, достаточно увлекают ребенка, приковывая его внимание.
Жан-Клод Мурлева «Старые друзья»
Франция, бретонское побережье, остров Уэсан. Наши дни.
Пятеро некогда близких друзей решают встретиться впервые за сорок лет, для чего снимают домик на острове. Главный герой приезжает чуть пораньше и в ожидании компании вспоминает, как со всеми познакомился, а заодно излагая читателю и свою биографию с самого рождения — вернее, с обстоятельств тому предшествующих. У кого другого биография эта обернулась беспросветной удушающей чернухой, однако поскольку Жан-Клод Мурлева в первую очередь писатель детский, он и самые трагические события преподносит с лёгкой улыбкой. Это вовсе не значит, что у вас не будет глаз на мокром месте, ведь жизнь во французской глубинке не похожа на глянцевые парижские открытки, особенно когда тебя воспитывает молодой батя, который сам ещё не особо освоился во взрослых и старый пёс, который… ну, пёс.
Здоровская книжка, за 250 страничек душу вынет, отряхнёт бережно и обратно положит. Ну, а если вас не тронет, к примеру, поездка мачехи героя на передачу для эрудитов «Пан или пропал», то я не знаю, что с вами не так.
У Сюзанны было больше полусотни пластинок на 45 и 33 оборота, в основном с записями арий из опер и оперетт. Больше всего она любила «Парижскую жизнь» и «Прекрасную Елену» Оффенбаха, отрывки из которых постоянно мурлыкала. «А я храбрей всех героев, брей всех героев, брей всех героев», — вдохновенно пела она, а я до взрослого возраста недоумевал, почему героев надо обязательно брить, как каких-нибудь уголовников.
Отменить встречу я был уже не в силах, зато он меня зависело, как именно она пройдет. Может, стоит раз в жизни плюнуть на самоконтроль и поддаться примитивному инстинкту? Я подожду, пока Лурс сойдёт с парома, улыбнусь ему как ни в чем не бывало, а когда он ко мне приблизится, сделаю резкий выпад и головой разобью ему нос. И пусть Мара его утешает.
— Вы что, — крикну я, — думали, что каких-то жалких сорока лет достаточно, чтобы унять такую боль? Вы поверили, что я всё забыл? На что вы надеялись? Что я отпущу вам ваши грехи? Так вот же вам!
Пенелопа Фицджеральд «Голубой цветок»
Германия, вернее Саксония. Конец XVIII века.
Велико искушение впасть в грех пересказа и повторить аннотацию журнала «Иностранная литература», мол, это история любви поэта Новалиса к Софи фон Кюн — однако, это не история любви поэта Новалиса к Софи фон Кюн. Георг Фридрих Филипп фрайхерр фон Харденберг, ещё не взявший псевдонима Новалис, здесь действительно за главного героя, он сочиняет стихи и вздыхает по Софи, которая следить за полётом снежинок из замка отчима, но в фокусе писательского внимания скорей не эти двое, а бытовая жизнь Саксонии тех времён и попытки вчерашнего студента вписаться в неё, устроив карьеру, сердечные дела и любимое занятие. Возможно, кощунственно сводить роман из списка «100 величайших британских романов» по версии ВВС до столь упрощенной формулы, но это ни в коем случае не занудное чтиво, чего можно ожидать от подобных списков, наоборот — лёгкая, изящная и остроумная.
Завтраки в Вайсенфельсе были в скромном стиле. На печи в столовой к шести утра выстраивались в ряд глиняные кофейники, кофий же, в целях экономии, частью состоял из жженой тертой моркови. На стол ставились большие глиняные чашки, блюдца и подавались горы булочек. В ночных сорочках, сонные, сходились, как сомнамбулы, парами и по одиночке, сами себе из больших кофейников наливали кофий. Часть выпивали, часть сосали с блюдец, обмакивая в них кусочки, отщипываемые от белых булочек. Покончив с этим, каждый опрокидывал чашку вверх дном на блюдце и объявлял:
- Satt!
Риттер был гол как сокол. Он не учился в университете, он даже в школу не ходил. Стакан вина безмерно взбадривал Риттера. Осушив его, лежа в нищем своем жилище, он видел законы электричества, иероглифами облаков начертанные по всей Вселенной, над водами, где все еще носился Дух Святой.
Леони Суонн «Гленнкилл»
Ирландия. Наши дни.
Живший особняком овечий пастух найден на пастбище с торчащей из живота лопатой, и за расследования происшествия берутся… овцы. Натурально, всей отарой. Анималистический детектив — зверь для взрослой литературы редкий, а уж чтобы он ещё и «честный» был, я такого не знаю. Вдобавок к детективной линии госпожа Суонн предлагает ещё покопаться во взаимоотношениях жителей ирландской деревушки и взаимоотношения это такие — без резиновых перчаток и фартука не подступишься. Конечно, не Тана Фрэнч, но довольно чернушненько выходит, если вдуматься. Правда, вдуматься вам овцы не дадут. Эти шерстяные трудяги тащат на своих хребтах не только расследование, они неистощимый источник комичных ситуаций, пикировок, интриг, даже овечьему фольклору место нашлось. Гарантирую, к концу книжки у вас будет пара пышнорунных любимцев. Мои фавориты были Зора и Моппл Уэльский.
И убийцу они в конце концов тоже находят. Только не стоит забывать, пусть главные герои тут разговаривают, сопоставляют факты, ведут слежку и подслушивают разговоры, прежде все — они овцы. И логика у них соответствующая.
Это были первые похороны, на которых присутствовал Отелло, но баран держался безупречно. Он стоял, черный и серьезный, между могильными плитами, пощипывая время от времени анютины глазки, и с большим вниманием слушал музыку и разговоры людей. Он видел, как привезли коричневый ящик, и сразу понял, кто лежит в этом ящике. Он учуял и Длинноносого еще до того, как тот заговорил, торжественно выплыв из тумана. Толстая Кейт заплакала. Остальные, черные, как вороны, обступили их и что-то бормотали. О Джордже, лежавшем в ящике, казалось, просто забыли. Только не Отелло.
— Я думаю, что для людей понятие «справедливость — это когда что-то выходит наружу», — продолжала Мисс Мапл.
— Откуда? — спросил Отелло, которого этот вопрос очень интересовал.
Жан Оливье «Поход викингов»
Исландия. Ок. 982-1000 гг.
Польстился на обложку, а это оказалась детская книжка, более того — как раз в детстве я её и читал уже. История о том, как Эйрик Рыжий ушёл из Исландии на поиски таинственной земли на западе, рассказанная с точки зрения Лейфа Счастливого, который тут вовсе не Эйрикссон, по крайней мере — поначалу. Право открытия Америки господин Оливье тоже ему не доверил, и она, и Гренландия достались Рыжему. Зато выдал в жены индианочку. Помнится, было там ещё продолжение, уже про жизнь Лейфа рядом с индейцами, но видать не в этом издании.
Всё по канонам других книг о викингах — дальние походы, кровная месть, хольмганг с фелагами, кровь и волны. Отважные сердцем рвутся за горизонт, коварные и пройдохи прячут нож за пазухой, нидинги крадутся в ночи.
Раб, приставленный к Длинному Дому, распахнул перед ними дверь, и каждый, перед тем как переступить каменный порог, ударял по нему правой ногой. Раб стоял у входа, дожидаясь окончания этой церемонии. Толпа, следовавшая за ними, остановилась на просторной площади перед Длинным Домом. Впереди стояли старейшины — Рюне Торфинсон и другие члены альтинга. Глубокие морщины залегли на лбу у Рюне и окружавших его старейшин. От обиды, злобы и досады почернели лица их приверженцев. Но каковы бы ни были их чувства, все эти люди держались с большим достоинством.
Джайлс Блант «Сорок имён скорби»
Канада, провинция Онтарио. Недалекое прошлое.
По следу маньяка-убийцы, чью третью жертву только что обнаружили, идёт «бывший лучший, но опальный стрелок» Джон Кардинал. В своё очередь по следу Кардинала идёт его новый напарник — детектив Лиз Делорм, чьё начальство подозревает Джона в работе на крупного криминального авторитета.
Говорят, что канадский детектив — младший брат детектива скандинавского, такой же тягучий, если не сказать нудный, с жестокой натуралистичностью и главным героем, балансирующим между отчаянием и запоем. Только скандинавский совсем беспросветный, а канадский ещё куда ни шло. У меня небольшой опыт чтения скандинавских писателей, но канадец Джайлс Блант показался мне мрачней, в первую очередь — за счёт персонажей.
По книжкам о Кардинале поставлен сериал, с характерным названием — «Кардинал«, со странноватой хронологией (вторую книгу выкинули на мороз, четвертую и пятую слили в один сезон). Сериал переносит действие в современность, снят с претензией «типа я Тарковский» и ещё более нуден чем книга. Я с величайшим трудом досмотрел первый сезон, там начисто проёбана химия Кардинала с Делорм и нет Самосвальчика, но если любите долгие планы северной природы и атмосферу глухого заснеженного захолустья — можете попробовать.
Кардинал был католиком, точнее — бывшим католиком. Но, как все католики, отошедшие или не отошедшие от церкви, он сохранил способность почти радостно обвинять себя в грехах, хотя не обязательно именно в тех, которые совершил на самом деле.
— Припадок безумия? — спросил Кардинал. — Все как-то чересчур.
— Можно и так сказать, если учесть, что нападение было жестоким и яростным. Но, как я понимаю, действия преступника не были совершенно неуправляемыми. Обратите внимание: раны располагаются на удивление симметрично. Обе скулы, обе стороны челюсти, оба виска. Не думаю, что такая симметрия случайна. И вот еще что. — Она указала на верхнюю часть головы. — В затылочной кости — отверстие примерно десяти миллиметров в диаметре с неровными краями. Видимо, оно проделано тем инструментом, обломок которого мы видели на рентгене. В ярости вы не станете вкручивать отвертку в голову жертвы.
Чарльз Портис «Верная закалка»
США, штат Арканзас. 1878 год.
Стилизация! Сюжет тут немудреный: девочка мстит за отца, нанимая судебного исполнителя и сама увязывается с ним в пустоши, он вначале относится к ней холодно, но в итоге не задумываясь рискует жизнью, чтобы её спасти, — да сто раз такое было, только где, не помню, а вот стилизации хоть ведерком зачерпывай. Роман написан от лица той самой девочки, поэтому, не тратя лишнего времени на преамбулы, вытряхивает читателя из уютного кресла прямиков на Фронтир с его бандитами, законниками, судьями, лошадиными барышниками и свободным оборотом оружия, - с упором на первых и последнее. Хорошо, я по весне прошёл Call of Juarez: Gunslinger, половина персонажей, о которых Когбёрн рассказывал Мэтти Росс, оказалась мне знакомой. Сама Мэтти, кстати, на их фоне не теряется, пусть стреляет и не ахти как, подлинное её оружие та самая - железная хватка, не хуже чем у Кочета Когбёрна.
Имеется две экранизации: «Настоящее мужество» 1969 года с легендарным Джоном Уэйном и Ким Дарби в роли Мэтти и «Железная хватка» 2010 от братьев Коэнов, чей постер послужил фоном. Здешняя Мэтти, Хейли Стэнфилд, прокачалась со времен в дочку Соколиного Глаза, Кейт Бишоп. Ни ту ни другую не смотрел, а стоило бы глянуть, интересно, оставил Голливуд от литературной первоосновы что-то больше чем ещё одну историю о мести.
— Кто у них считается лучший исполнитель?
Шериф на минутку задумался. Потом говорит:
— Такое предложение нужно хорошенько взвесить. Их под две сотни. Сдается мне, лучший следопыт — Уильям Уотерз. Наполовину он команчи, и когда по следу идет, на него стоит посмотреть. А самый гнусный — Кочет Когбёрн. Без жалости человек, двойной жесткости, о страхе даже думать не умеет. Но прикладывается. А вот Л. Т. Куинн — он своих пойманных доставляет живьем. Может время от времени кого-нибудь упустить, но верит, что даже с худшим негодяем полагается обходиться по-честному. Да и потом, за покойников суд не платит. Куинн — хороший служитель правопорядка, а кроме того — и проповедник без сана. Улики подкладывать не станет, пленного не обидит. Как стрела прямой. Да, я бы решил, что Куинн — лучший, кто у них есть.
Я спрашиваю:
— А где мне этого Кочета найти?
Купила в бакалейной лавке себе немного крекеров, твердого сыру и яблоко, села на бочонок с гвоздями у печки и поела — дешево да сытно. Знаете же, как говорят: «Довольство — лучшее богатство». Доев, вернулась к Стоунхиллу, попробовала яблочный огрызок мустангу одному скормить. А они все как прыснут в стороны, никому не надо ни меня, ни моего подарка. Бедняжки и яблочка, наверное, никогда не пробовали. Я зашла от ветра на конюшню да прилегла на мешки с овсом. Природа нам советует отдыхать после еды, и те, кто слишком деловой, кто голоса этого не слушается, частенько помирают, дожив всего до пятидесяти лет.
Ольга Аникина «Белая обезьяна, чёрный экран»
Россия. Недалекое прошлое.
Коротенький роман с затейливой структурой: герой работает сиделкой и перебирает архивы, параллельно вспоминая как лежал в психиатрической больнице и врач заставляла его вспоминать важные эпизоды из жизни. Получается такой рассказ в рассказе, с постоянным скаканием сюжетной линии, многочисленными рефлексиями, метанием от одной женщины к другой, проблемами с сыном (геймером и, кажется, малость лудоманом) . В конце концов, именно проблемы сына заставляют героя, диагноста по образованию, организовать небольшую медицинскую аферу, которая, разрешившись весьма неожиданным путём — "никогда такого не было и вот опять!" — и приводит героя в дурку. Финал ненавязчиво закольцовывает произведение.
Как часто бывает с хороший русской литературой, «Белая обезьяна, чёрный экран» — не то чтобы прям чернуха, но чтение не слишком безоблачное. Наблюдать за тем, как обычная вроде бы жизнь, разлетается на какие-то осколки — зрелище болезненное, но и притягивающее.
Ещё одно пополнение для моей виртуальной полочки с «психиатрической« литературой вместе с «Доктором Х«, »Принцем Инкогнито» и »F20».
Сколько лет Сашка играл в свои игры? Лет с трёх, как только смог словами выразить своё первое «хочу», столько он и играл. Зелёные монстры с крюками вместо лап, монахи-убийцы, летающие с крыши на крышу, заселённое кадаврами московское метро, и даже Зона с гуляющими по ней сталкерами – все эти фантомы значили для Сашки больше, чем родители, друзья и девушки. Он совсем исчез из реального мира, стал щелью, пустотой. Его взгляд с каждым годом делался всё безразличнее, и наконец стал совсем потусторонним, почти как у мамы Нади.
Я давно ждал, когда же Сашка наконец вернётся в реальный мир. И вот он, б***, в него вернулся.
Сиди и смотри, папаша хренов, как он распродаёт себя на органы, и молчи в тряпочку.
Когда идёшь, нужно обогнуть могилу одного известного рок-музыканта; он умер совсем молодым, выбросился из окна. В ветреную погоду оттуда всегда слышится звон маленьких колокольчиков.
Первоначально это должен был быть последний выпуск рубрики в формате месячного дайджеста, после чего я планировал публиковать обзорчики на одну-две самых интересных, по моему мнению, книжки (всё-таки трудно угадать и читать весь месяц одну годноту, да и вкус у меня специфический) , вроде того, что выходил на Хэллоуин. Да судя по реакции, хэллоуинский пост взлетел ещё меньше. Я доделаю ещё сентябрьский, чтобы не было лакун, а там посмотрим. Может стоит игровому контенту время уделять лучше.
А не лучше в раздел почитать выкладывать?
Качество материала оставляет желать. Да и политика редакции мне не нравится, чтобы в ред. подсайты что-то выкладывать.