Засыпая на ходу, я брел по пустому длинному коридору подстанции в направлении мужской раздевалки. Наконец-то эти тяжелые бесконечные сутки одиночества подошли к концу, и теперь мне можно вернуться домой в родные пенаты.Неожиданно из-за угла вынырнул доктор Витя и, приветственно протягивая мне руку, произнес: