Моя работа в дурке. Лонг

Внутренняя кухня и прочие интересности

Привет. По многочисленным просьбам ДТФеров, наконец-то публикую статью про мою работу в государственном учреждении. Статья будет краткой выжимкой двух моих удивительных лет работы в дурдоме, а более полная и художественная версия выйдет позже. Гораздо позже. Возможно к лету, я не уверен.

Итак, во-первых и в самых главных, формально, я не работал в дурдоме. Я находился в доме престарелых или, как его ещё называли, пансионате. Но я работал в самом тяжёлом отделении с деменционниками и состарившимися шизами, которых к нам переводили из самых настоящих психбольниц. Поэтому, получается, что я работал в мини-дурке внутри обычного учреждения. Это так, для ясности.

Почему я там работал, да и целых два года? Всё просто. Я – убеждённый отказчик от военной службы и выбрал замену срочной службы альтернативной гражданской. Соответственно, меня направили на работу в социальное учреждение с низкой заработной платой и крайне сложными условиями труда. Как говорится в анекдоте: «Работа тяжёлая, зато платят мало!». При всём этом альтернативщика снабжают жильём, либо в самом учреждении, либо снимают комнату в городе. Я жил в комнате при пансионате, напротив пекарни, поэтому у меня всегда пахло свежим хлебом.

Жил с соседом, так как комнаты были рассчитаны на двоих. Вот так выглядела наша скромная обитель.

Что же касается заработной платы, то весь первый год службы я получал аж десять тысяч рублей на руки. Это с июля 2017 года по июнь 2018. В начале лета я пошёл в отпуск и уже в это время стал получать пятнадцать. Так никогда и не узнал, почему. То ли правительство области решило повысить МРОТ и прожиточный минимум, то ли директор и бухгалтерия шельмовали с нашими выплатами и были пойманы на этом, но зарплата выросла аж на половину, что, разумеется, не могло не обрадовать.

Я – человек экономный и умеренный. Поэтому я умудрялся довольно-таки неплохо жить на пять тысяч рублей в месяц, пять откладывать и ещё пять отдавать за небольшой кредит, который взял, чтобы разжиться консолью.

И если уж говорить о жизни, то она была вполне себе неплоха. Добираться до работы – пять минут ходьбы по коридорам, никакого контроля и надзора, живи как хочешь и делай, что хочешь. Сосед и его хороший друг (тоже альтернативщик) предпочитали бухать до посинения и таскаться по шлюхам, а я просто поддерживал свой привычный досуг: читал, играл, смотрел фильмы и сериалы.

Очень часто нас спрашивали по работе какие-нибудь санитарки и уборщицы, где мы живём и что делаем. Люди думали, что мы находимся в армейской части и приезжаем на работу. Когда рассказывали, как на самом деле обстоит быт альтернативщика, то очень сильно удивлялись нашей свободе.

Кстати, к вопросу о том, с кем я работал и как. Во-вторых, можно выделить женский коллектив. Друзья, если вам не доводилось работать в женском коллективе, я вам скажу только одно – бегите. Возможно, что среди молодых и образованных вы ещё найдёте к себе какое-то адекватное отношение, но в нашем рабочем коллективе был просто кошмар. Постоянные интриги, лицемерие, выяснение отношений, кто прав и кто виноват, совершенно надуманные и дикие проблемы, которых вообще не должно быть на работе – всё это заслуга женского и малообразованного коллектива со средним возрастом 45 лет.

Мало того, альтернативщики получали в свою сторону заряды тройной токсичности, потому что: а) что ты за мужик, раз служить не пошёл?; б) ты – мужик, поэтому обязан всем помогать и брать самую тяжёлую работу на себя; в) ты – младше и ниже всех в коллективе, поэтому тебя никто не будет уважать.

С этим боролись по-разному. Я шёл на прямую конфронтацию со всеми, кто говорил мне хоть слово против или как-то пытался принизить и оскорбить. Мой хитрожопый сосед подлизывался к начальству. Результат очевиден и предсказуем. Я долго ходил особняком и отношение ко мне было не очень приятное. Но всё недовольство выражалось за глаза, а в лицо мне никто ничего не высказывал и не критиковал, потому что работал я хорошо и, в целом, сам на конфликт не напрашивался.

Однако не скажу, что по итогу к соседу было отношение лучше. Да, ему прощались какие-то попойки на работе, опоздания и общее разгильдяйство, но я чувствовал, что со временем ко мне появилось настоящее уважение. За хорошую работу, а не за подхалимаж. За честность, а не за лицемерие. Был такой момент, что однажды я остался недоволен язвительными выпадами хабалки-медсестры в мою сторону и попросил старшую медсестру (моё непосредственное начальство) с этим разобраться.

Меня быстренько перевели на работу в другое отделение, а спустя две недели попросили вернуться, потому что тот, кого поставили на моё место, просто не смог поддерживать те высокие стандарты, которые задал я и к которым все уже привыкли. Я вернулся, а медсестра с тех пор либо молчала, либо общалась очень корректно. Выводы были сделаны, а я потом ещё неделю ходил, довольный своей моральной победой.

К слову, о работе. Кем же я работал? Официальный трудовой договор гласил, что я принят на должность уборщика производственных и служебных помещений. Но в реальности мне приходилось заниматься практически любой работой, какая есть. Я был и вышибалой-телохранителем, когда надо было разнять каких-то дерущихся психов или скрутить кого-то, кто сопротивляется и не даёт поставить укол. Помогал заниматься украшением помещений к праздникам, потому что «высокий же, ну».

Бывал и грузчиком, когда нужно было сходить и помочь мелкому начальству получить на складе чистящие средства, подгузники и прочее для нашего отделения. Сопровождающим в больнице, куда нас катали на нашей личной газельке скорой помощи. Командовал санитарками, когда бывали какие-то ремонтные работы. Один раз, например, попросили в кратчайшие сроки выкрасить батареи в отделении, причём, сами санитарки выбрали меня своим предводителем и было очень забавно ходить и контролировать работу людей, старше меня в два раза. За это я потом получил выходной, в качестве награды за хорошую работу.

Я помогал кухаркам накрывать на столы и забирал с санитарками постиранное бельё из прачечной. При желании я даже сам бы мог стать санитаром, но меня никогда не прельщала мысль мыть обосравшихся дураков и работать сутки без сна. Вот мой сосед, да, он с удовольствием согласился на санитарскую ставку, правда пробыл на ней недолго, потому что начал халтурить и быстро спалился.

И последнее в списке, но не по значимости, я работал труповозом. Да, возил трупы в морг. Он у нас стоял отдельным маленьким зданием. Скромненький такой на два холодильничка. Зимой можно было складывать усопших, аккуратно завёрнутых в целлофан, прямо на полу, а потом, в назначенный час, мы с водителем газельки грузили их в нашу скорую и увозили в городской морг.

Вообще, надо сказать, что умирало у нас довольно много. Дом престарелых, как-никак. Только в моём отделении на сорок человек приходилось по три трупа в неделю. Не всегда, но довольно часто. Нам отгружали совсем уж плохих лежачих, больных и поехавших. Но когда самые сложные лежаки вымерли, жить стало намного проще. Отделение постепенно заполнили ходячими средней тяжести и стало нормально.

Третье, что хочется выделить, так это изменение психики. Когда ты приходишь на работу в подобное учреждение, ты ужасаешься всего и вся. Сумасшедшие воспринимаются людьми, ты пытаешься с ними как-то разговаривать и что-то им пояснять, но довольно быстро привыкаешь к тому, что это уже не совсем люди. Они больше похожи на какие-то бледные тени былого, пустые оболочки, оставшиеся от предыдущих хозяев.

Поэтому ты начинаешь воспринимать их как мебель. Ты не разговариваешь с ними, ты не пытаешься им что-то объяснить, нет, они становятся просто объектами. Но объектами довольно шумными и назойливыми, поэтому у людей зачастую не выдерживают нервы. Возможно вы видели всякие передачи типа «Пусть Говорят» с громкими заголовками, что кого-то там избили санитарки, привязали к кровати или бросили на пол.

Так вот. Я ни в коем случае не оправдываю этого и сам никогда никого не избивал, находясь на службе, но я видел, как у людей сдают нервы и они начинают раздавать подзатыльники и бить носы. Происходит это, увы, не от хорошей жизни. Дело в том, что на отделение из сорока больных полагается иметь трёх суточных санитаров. Вместо этого у нас один суточный санитар. Который просто не в состоянии справиться с тем количеством стресса, которое на него вываливают больные.

В результате и происходит то, что происходит. А при изменённом состоянии психики, когда люди уже не воспринимаются людьми, это не кажется чем-то аморальным и диким. Кроме того, появляется чернейшее чувство юмора. Как говорят, это ещё один из механизмов защиты психики.

У меня, например, само по себе довольно-таки развитое чувство чёрного юмора, так на это ещё и защитный механизм психики наложился. Что привело к тому, что я стрелял чёрными шутками вообще везде. Даже когда приезжал домой в отпуск или на новогодние праздники. И родные смотрели на меня, как на дурака из психушки, а не на её сотрудника.

Получается интересно. Пока ты находишься внутри системы, то совершенно не замечаешь того, как она тебя корёжит. Самая настоящая профессиональная деформация происходит. Сослуживцы сказали мне, что где-то через полгода-год я начну отходить и были правы. Сейчас я вспоминаю о тех временах и понимаю, что это был просто ад и ужас, но ничего не поделаешь, такова система.

Хотелось бы отдельно подчеркнуть, что какие-то совсем уж дикие издевательства у нас не происходили. Да, санитарки из разряда баб-хабалок из деревни, регулярно давали особо надоедливым или агрессивным дуракам подзатыльников, одна даже умудрилась какому-то деду нос слегка разбить, но в основном всё было тихо. Безобидных никто не трогал, они просто сидели себе на кроватях или у телевизора и что-то тихонечко бормотали.

А по вопросу привязывания. Это совершенно нормальная практика. Лежачего больного фиксируют на кровати, просто чтобы он не упал, если начнёт ёрзать. Не забываем, что у нас сорок человек и одна санитарка. И если из этих сорока хотя бы десять лежачих, то всё, караул.

В-четвёртых, хочется упомянуть про запах. Это вообще что-то запредельное. Когда я впервые вышел на работу и направлялся к своему отделению, я в какой-то момент будто вошёл в кисель, настолько плотной стеной стоял запах. Запах мочи. Который потом не выветривался у меня из носа неделю. А ещё месяц я вообще не чувствовал запахов, мне казалось, что я безвозвратно утратил обоняние. Но ничего, обошлось.

В самом заведении средне пахло «старостью». Ну, знаете, как пахнет у пожилых бабушек. Эдаким нафталином и какой-то кислятиной. И ладно бы, с этим запахом ещё можно примириться, к нему быстро привыкаешь, да и он не такой сильный сам по себе. Но вот запахи в отделении.

Я вдоволь нанюхался потных и немытых тел, поскольку «банный день» был у нас раз в неделю. Запахи обосравшихся и обблевавшихся – это само собой разумеющееся, а вот главный антигерой в этом жутком топе – запах гниющей плоти. Этого было навалом, когда у лежачих больных начинали появляться пролежни. Самый отвратительный запах из всех. У меня даже слов не хватает, чтобы передать всю его отвратность. Я искренне надеюсь, что вам НИКОГДА не придётся нюхать ничего подобного.

Но, как говорится: «Человек ко всему привыкает». Привык и я. Мозг научился глушить стандартные для меня запахи, а уже потом, спустя время после службы, обоняние очистилось полностью. Правда, я ненадолго потерял его из-за ковида, но это было не страшно. Так, месяцок.

В-пятых, коррупция и воровство. Ну, куда без этого? Я же работал в государственном учреждении, поэтому, что называется «сам Бог велел». Причём, воровали всё в промышленных масштабах. Начальство пёрло деньги больных и работников, а также продавало на стороне хозяйственные принадлежности, типа взрослых подгузников, чистящих средств, перчаток и прочего. Повара тащили с кухни всё, что можно съесть, не забывая откатить добрый кусок начальству, чтобы их не трогали. И только простым работникам воровать было попросту нечего.

Нам регулярно перепадали пакеты с молоком/кефиром, которые раздавали на кухне для больных или конфеты с сладких новогодних подарков, но мы не воровали, а брали ненужное. Потому что далеко не всем больным можно было давать молочные продукты или шоколад – от этого добра у людей мог начаться жесточайший обосрамс. Но регламент есть регламент, поэтому пакеты и конфеты выделялись, а уже мы решали, кому выдать, а кому – нет.

Раздавали где-то половину тем, кому можно, а остальным приходилось обойтись, да и не то чтобы они жаловались. Ещё изредка фрукты можно было подрезать или немного мёда. Но это всё мелочи, разумеется.

Денежные манипуляции начальства поражают воображение до сих пор. Мало того, что людям платили копеечную зарплату, так ещё и умудрялись задерживать. Кто-то говорил, что они «крутят в банке проценты», чтобы снять сливки с общей суммы. Я в этом не особо разбираюсь, поэтому не в курсе, но знаю, что прошлого бухгалтера посадили, поэтому уверен, что какие-то махинации всё же были.

С чистящими средствами была вообще отдельная смешная ситуация. Долгое время всех заставляли работать с хлоркой, в результате чего у меня на руках образовались незаживающие кровоточащие коросты. Какой-то там дерматит или типа того. Я пошёл к начальству, сунул им руки в лицо и сказал, что меня не волнует, как вы будете исправлять эту ситуацию и где найдёте новое чистящее без хлора, но либо так, либо переводите меня на другую должность.

И тут же нашлось прекрасное чистящее средство, которое разработано специально для медицинских учреждений и не содержит хлора. Проблема решилась за семь секунд, стоило только поставить прямой ультиматум. А вот чего мне так и не удалось добиться даже с ультиматумами, так это регулярной выдачи перчаток. Мне выдавали какие-то резиново-бумажные изделия в количестве одной пары, аж на целый месяц и разводили руками, мол, ничем не можем больше помочь. А рвались они где-то за неделю.

Я пободался с ними и в итоге плюнул. Стал покупать себе перчатки сам. Хороших резиновых садовых перчаток мне хватало примерно на месяц, да и стоили они не очень дорого на тот момент. Потом мне мама стала подгонять с работы классные чёрные перчатки из плотной резины. Они мне очень пригодились, когда я стал работать в морге. Одна санитарка постоянно говорила мне, что по одним только перчаткам можно понять, кто я и откуда.

Но мне ещё повезло, если говорить честно. Санитаркам даже и чистящих средств зачастую не выдавали. Что-то не нравится? Покупай на свои. Мне предлагали скинуться пару раз, но я честно говорил, что готов покупать перчатки, ибо мне дороги мои руки, но скидываться на чистящие средства я не собираюсь и буду мыть водой, если мне ничего не дадут.

Одна из новеньких санитарок была просто в ужасе от нашего положения дел. Она перевелась к нам из самой настоящей психбольницы, в которой начальство воровало намного скромнее и изящнее, а потому там и перчаток было столько, что их даже не считали, еда была в десять раз лучше и чистящее выдавали по первому требованию без всяких проблем.

Глядя на наше грустное «Чахохбили с костями от курицы», она вспоминала, что на прошлом месте работы они жрали от пуза блочное мясо, буквально филе. А когда повара осмелели и начали тащить с кухни больше, чем стоило бы, начальство быстро их осекло и всё прекратилось. Увы, это был не наш случай. Нашим больным перепадала крайне хмурая еда. Такие себе малюсенькие полумясные котлетки, кости от курицы с редкими вкраплениями мяса и, как вишенка на торте – унылая колбаса. Жуткая настолько, что я бы и собаку не стал такой кормить.

Те из больных, у кого была пенсия, могли позволить себе отовариться в местном буфете и есть что-то слаще моркови, а остальным предлагалось питаться скромно, но справедливо. Как при коммунизме – всем одно.

Относительно воровства разобрались, но что же с коррупцией? А с ней было весело и нормально. Начальница отдела кадров поднялась из санитарок до своего нынешнего положения только благодаря тому, что нашла правильное положение под директором. Бухгалтерия приносила Главному денежки от одиноких стариков без семьи. Дедушки-бабушки зачем-то копили свои пенсии, а потом умирали и вполне себе кругленькие суммы уходили куда надо.

Директор вообще был, что называется «человек уважаемый». Откатывал регулярно кому надо, чтобы не появлялись вопросики. Избирался несколько раз в местную Думу и вообще не вылезал из алкогольных отпусков во всяких Турциях и Тайландах. Редкостная мразь, конечно. Его последняя, на тот момент, попытка избрания в Думу пришлась аккурат на нашу службу и всех сотрудников было решено отправить агитировать за него.

Тем, кто агитировал хорошо, потом перепали сладкие рублёвые премии, а тем, кто отказывался, закономерно перепадали наказания. И только мне удалось отмазать себя и соседа перед своей заведующей отделением. К тому моменту я уже имел репутацию человека с железом внутри, которого невозможно прогнуть. Поэтому я пошёл отказываться от любезного предложения агитировать за директора, мотивируя это тем, что я – «альтернативщик и аполитичная личность».

Сосед упросил отмазать и его за компанию, хотя начальница знала, что все аргументы, которые ещё могли сработать для меня – полная чушь, если говорить о соседе. Однако же мне удалось применить всё своё красноречие и отмазать обоих. Заведующая осталась дико недовольна и обещала «припомнить» нам это, но так и не сподобилась. Либо забыла, либо простила, да и не суть.

К слову, об обмане. Меня тоже пытались обманывать неоднократно и вообще, было ощущение, что вся система построена на обмане. Недовольным зарплатами санитаркам говорили, что надо потерпеть до зимы/весны/лета, а там поднимут. И покорный народ сидел и дожидался своего заветного дня святого НИКОГДА, в который повысят зарплату. Почему я говорю, что меня пытались обманывать? Да потому что ничего у них так и не получилось.

Один раз меня попросили сопровождать инвалидов-колясочников на местной олимпиаде. Я согласился на весьма простые условия – работа на полдня в субботу и один выходной в награду. То есть, подразумевалось, что я отработаю, скажем, с 9:00 до 13:00 и у меня останется полдня на отдых, плюс выходной. Круто? Очень круто.

Вот только в назначенный день мне пришлось потратить целый день на холоде и голоде, ведь была весна и я не ожидал, что мне придётся провести весь день на улице. К тому же, я рассчитывал на полдня работы, поэтому и не удосужился поесть или взять что-то с собой. А ещё мы чуть не попали в аварию, когда выезжали на пазике со стадиона, а в нас чуть не въехал сбоку какой-то господин на жигулях.

В конце дня я отправился к тому, кто выдавал мне задание, голодный и злой. Всё, что я хотел услышать, это подтверждение своего второго заслуженного выходного. Вместо этого мне недоумённо бросили: «Ну какой второй выходной?!». Я не стал спорить, а просто пошёл в понедельник ещё более злой к вышестоящему начальству – в отдел кадров. Равнодушно хлопая ресницами, кадровичка заявила, что за полный день работы мне должны выдать два выходных.

С этой информацией я гордо вернулся назад и справедливость восторжествовала. Правда, меня пытались обхитрить на эти выходные ещё раз, когда я уходил в отпуск и решил аккуратненько присовокупить их к своему заслуженному отдыху. Я мотивировал это тем, что не хочу, чтобы про них «забыли» в будущем, в ответ на меня удивлённо смотрели и смиренно клялись в том, что вот они, да никогда! Но было поздно пить Боржоми и выходные ушли к отпуску, а на слово начальству я больше никогда не верил и ни на какие подработки не вызывался и не соглашался.

Зато отпуск у меня вышел добротный. Мне полагалось 36 дней, но я сделал ДВОЙНУЮ ХИТРОСТЬ: во-первых, я присобачил к отпуску ещё два дня выходных. А во-вторых, отпуск начинался с понедельника, а уехал я ещё в пятницу вечером, добавив таким образом ещё два дня выходных за пределами пансионата. Кто молодец? Я молодец!

Не люблю обман, но считаю своей обязанностью и долгом обмануть обманщика. И если говорить о том, сколько раз меня пытались обмануть или воспользоваться моим доверием, то лишние два дня к отпуску – меньшее, из того, что я заслужил.

Опять-таки, я всегда работал прилежно, не халтурил и не бухал. Поэтому, когда сосед побежал «проставляться» нашим начальственным медикам в конце службы, я только пожал плечами. Зачем мне это всё? Эти люди относились ко мне снисходительно и высокомерно, пытались обманывать и всячески манипулировать мной, а я бы ещё побежал им «проставляться». Нет, спасибо.

К тому же, передо мной никто никогда не «проставлялся», а значит и у меня никакого морального долга ни перед кем нет. Я просто пришёл в назначенный час, забрал свои документы, попрощался и поехал домой.

Что же, вот такой вот получился у меня рассказ. Рассказал далеко не всё, много деталей упустил, но за этим уже к «режиссёрской версии», если она когда-нибудь выйдет. Надеюсь, что было интересно, если остались какие-то вопросы – задавайте, буду рад ответить в комментариях.

Искренне ваш

Gonzo