Советская Троица и разгром биологии

Буквально два дня назад появилось оссстрое желание разобраться в теме советской биологии и её разгрома. До написания статьи я знал от бабушки только два тезиса по этому вопросу: "Лысенко — дурак! Из-за него борщевик по всей стране!" и "Генетику считали лженаукой". Хочу разобраться в том, как такую отрасль науки взяли и опустили ниже плинтуса и какую роль в ней сыграл т. Лысенко. Приятного чтения, если вы решили, что оно вам надо!)

Первый вопрос, приходящий на ум: "а чем вам biology не угодила, а?". И, если покопаться логически, то можно понять, что раз пришла новая власть в лице большевиков, то такие науки, как: физика, химия, литература, история, философия и т.п, резко должны поменять ориентир в сторону светлого будущего. От биологии, а именно от агрономии и зоотехники, советская власть ждала способов восстановления разрушенного сельского хозяйства. Это играло важнейшую роль.

Разберёмся с главным плохишом — Трофимом Денисовичем Лысенко. Кто он, откуда и действительно ли он так плох?

Родился в 1898 г. в крестьянской семье на Украине. Учился на заочном отделении Киевского сельхозинститута, после окончания которого был оправлен в Азербайджан на селекционную станцию, сетью которых руководил Н. И. Вавилов. На селекционной станции в Гяндже он разрабатывал методику проращивания семян при низких температурах перед посевом, то есть подробно изучал метод яровизации.

Два года он проводил опыты по переходу озимой (т. е. той, которая вызревала за 269 — 360 суток) пшеницы в яровую (85 — 100 суток).

К сути. Вместе с коллегой Лысенко брал семена озимой пшеницы, смачивал их. А когда семена начинали прорастать, убирал в относительно холодное место (2 -10 °C). После высеивал весной (!) вместе с яровой пшеницей. В течение двух лет на полях станции появились колосья двух видов и о чем сообщили своему начальнику Вавилову. Тот удивился и пригласил двух из ларца прочитать доклад на конференции селекционеров. Учитывая то, что они не провели никакой обработки своих данных или контроля результатов, они упорно начали говорить то, что они алхимики и превратили озимую в яровую. Это "открытие" попало в газеты и на фоне коллективизации и тотальной нехватки хлеба стало прорывом в сельском хозяйстве. Вавилов, который активно поддерживал начинания молодого агронома, пригласил Лысенко прочитать доклад в Ленинграде. Там Лысенко заливал, что никаких яровых культур нет, а все остальные просто разной степени озимости. В наше время гены, обуславливающие различия обоих видов, уже определены и описаны.

С 1930 г. Лысенко уже с ноги входит во Всесоюзную академию сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ). Обласканный и облизанный, он гордо вошел в академическую среду. Вавилов, как президент ВАСХНИЛ, выдает ему 30 тыс. рублей как молодому дарованию. А коллегия Наркомзема СССР дает Лысенко лабораторию и денег для его ежегодных исследований в размере 150 тыс. руб. Вместе с этим советская власть начинает активно применять метод яровизации на огромных площадях (без предварительного контроля результатов горе-агронома!). Если яровизация не удавалась, Лысенко винил земельные органы в халатности и некомпетентности.

Следует отметить, что Лысенко знаменит не только ужасной яровизацией, которая не приносила пользы в отдельных регионах. Но также:

С 1932 г. наш товарищ активно требует, чтобы яровизации подвергались картофель, просо, соя и другие прелести этой жизни, а также хлопчатник и даже виноград! И тут в голову Лысенко пришла гениальная мысль: надо закрепиться в среде биологов, как вариант, обещающий огромный поток урожая и отстранить коллег, исследования которых сулили лишь крупицу выгоды.

Как уже говорилось, наш товарищ агроном оказался в мейнстриме, где произносились лозунги а-ля "Хлеб для народа!". Быстро смекнув, он понял, что может добиться большего для себя, отгородив несогласных и продолжить жонглировать "выгодными" сельскохозяйственными предложениями перед носом партии.

Для того, чтобы критикующие коллеги ушли со своих постов он придумал план под названием "Биология + пропаганда", надежный как швейцарские часы. Начал он с того, что выбрал "отца" для своего варианта биологии, которым стал известный селекционер Иван Владимирович Мичурин (поэтому часто биологию Лысенко называют "мичуринской"), скончавшийся в 1935 г.

Вооружившись монографиями Мичурина, Лысенко твердой походкой пошёл выдавать себя за "продолжателя учения великого Мичурина". Наш товарищ умело перетасовывал цитаты селекционера, коверкал их, если этого требовала "передовая мичуринская биология". Но что представляла собой база этого учения?

Первое. Лысенко утверждал, что свойства, приобретенные организмом в течение жизни, могут передаваться по наследству. Во второй половине XIX в. немецкий учёный А. Вейсман опроверг этот пункт ламарксизма.

Второе. Расщепление признаков, которое чешский монах Г. Мендель доказал в 1865 г. объяснялось "расшатанной наследственностью", которая вызвана внешними воздействиями и прививками одного растения к породе другого.

Третье. Для хромосомной теории наследственности нобелевского лауреата Т. Х. Моргана в качестве объекта для генетических экпериментов использовалась плодовая мушка — Drosophila melanogaster. Лысенко и его соратники просто смеялись и говорили, что опыты надо ставить на коровах и овцах.

Разработав свой вариант биологии под названием "мичуринская", Лысенко начал накидываться на заседаниях ВАСХНИЛ с критикой несогласных учёных. Одним из первых был убран его покровитель — Н. И. Вавилов.

Отринем взор от дел т. Лысенко и перейдем к его начальнику — Н. И. Вавилову. Николай Иванович родился в 1887 г. в Москве в купеческой семье. Брат и сестры Вавилова также принимали активное участие в научной деятельности. Его брат Сергей был основателем физической оптики в СССР, а в 1945 — 1951 гг. возглавлял Академию наук. Старшая сестра Александра организовала санитарно-гигиенические сети по всей Москве. Младшая сестра Лидия занималась микробиологией.

Вавилов совершил 180 ботанико-агрономических экспедиций по всем континентам, кроме Австралии и Антарктиды, собрав богатую коллекцию культурных растений, размер которой достигал 250 тыс. образцов в 1940 г. Эта коллекция стало огромным толчком для исследований в области селекции. Параллельно с этим разработал учение о центрах происхождения культурных растений, то есть выделил центры, откуда могли произрастать те или иные культуры.

Ввёл понятие "гомологических рядов наследственной изменчивости". Суть этого явления сводится к тому, что при изучении наследственности у близких групп растений были обнаружены похожие гены (так называемые аллельные формы), которые повторялись у разных видов растений. Это давало возможность предсказать существование аллей, необходимых для селекционных исследований.

Достижений Николая Ивановича много, и я привёл лишь часть. Но вернёмся к вопросу между Вавиловым и Лысенко.

Как мы помним, Вавилов активно поддерживал "успехи" Лысенко и ратовал за экспериментальные проверки метода яровизации, но советская власть уже активно внедряла разработку в сельское хозяйство. Руководству страны импонировал "народный агроном", который обещает поднять урожайнось в 5 раз. Так Вавилов в 1935 г. на заседании ВАСХНИЛ говорил про Лысенко:

К началу 1936 г. уже было понятно, что яровизация провалилась. Лысенко на сессии ВАСХНИЛ начал в открытую отрицать общетеоретическую базу коллег, говорить, что законы Менделя, Моргана и Вейсмана — чушь. Вавилов вступает с ним в острую дискуссию и перестает поддерживать его работы. А тот уже начал раскручить машину репрессий в отношении команды Вавилова.

В 1940 г. по доносу в шпионаже в пользу англичан (с 1913 - 1914 гг. работал в лаборатории У. Бэтсона в Англии) Вавилов был арестован. В 1943 г. умер от сердечной недостачности в саратовской тюрьме. Вслед за ним аресту и гибели подверглись — Г. А. Левитский, Г. Д. Карпеченко и многие другие генетики. Единственное, что печалит больше всего — это то, что Николай Иванович поддался "хлебным обещаниям" Лысенко, забыв о том, что любые исследования необходимо тщательно проверять. Если бы Вавилов вовремя осознал свою ошибку, возможно бы, Лысенко так бы и остался агрономом с неудачным экспериментом.

Во время Великой Отечественной войны лысенковцам было не до генетиков. Но после победы над Германией они накинулись на них с ещё более рьяной силой. В августе 1948 г. сессия ВАСХНИЛ, президентом которой уже является Лысенко, окончательно уничтожает генетику и её исследователей. В это время на биологическое небо восходит новая звезда — Ольга Борисовна Лепешинская.

О. В. Лепешинская (урожденная Протопопова) родилась в 1871 г. в Перми в купеческой семьей. В 1894 г. вступила в ряды революционеров, вышла замуж за ярого революционера П. Н. Лепешинского и вместе с ним отправилась в ссылку в Сибирь. Затем чета Лепешинских проникла в Европу и лично общалась с В. И. Лениным. В 1897 г. получила фельдшерское образование.

Её научные "открытия" были начаты ещё в 1920-х гг. Но тогда получили уничижительную критику от ведущих биологов и преданы анафеме.

Опыты старой большевички вкупе со среднековыми алхимическими манипуляциями и умелым жонглированием фраз из учебника марксизма приводили к невероятным открытиям: она протирала в ступке птичьи яйца до кашеобразного состояния и оставляла их на время. А после говорила, что там зародилась жизнь! И это открытие, как и в 20-е годы, было подвергнуто отрицательной критике учёных, но в этот раз за неё лично поручился Лысенко. "Учение" Лепешинской давало объяснение его теории зарождения одного вида "в теле" другого. А это означало, что образовывался союз между агрономом и пожилой революционеркой.

После войны Лепешинская получила свой праздник жизни — в мае 1950-го прошло совещание Отделов биологических наук Академии наук (АН) и Академии медицинских наук (АМН) СССР с представителями ВАСХНИЛ. После этой эпопеи — маленькая лаборатория цитологии Лепешинской разрослась до Отдела по изучению живого вещества. И все те, кто хулил её раньше теперь шли на поклон в её Отдел. Теперь к "мичуринской биологии" плотно присосалось учение о живом веществе.

В 1950-х гг. Лепешинская продолжила домогаться до соды. Она уверяла, что если замочить семена свеклы в соде, то корнеплоды будут весить на 40% больше. А если вводить инъекции соды в оплодотворенные яйца курицы, то цыплята будут…иметь большой аппетит и не болеть от ревматизма.

Стоит также отметить, что и у Лысенко, и у Лепешинской был свой обширный лагерь последователей, которые упорно защищали тезисы своих лидеров. Иногда в этот лагерь входили учёные, которые до этого критиковали обоих, но после покаяния вернулись в лоно науки, хоть и неправильной. Например, последователь Лепешинской армянский биолог Г. А. Мелконян утверждал, что извлек из большеберцовой кости человека ленточных червей эхинококк и положил в банку с формалином. Через несколько лет все эти эхинококки трансформировались в растущие кости, всё как Лепешинская и говорила. Когда Мелконян привёз свои банки в Ленинград, учёные провели анализ и сказали, что в банке находились только бактерии, плесень и отдельные осколки кости, не являющиеся растущими.

Ещё один пример — это работы В. Г. Шипачева, проведенные в 1954 г. Как он утверждал, что если в желудок животного зашить семена злаковых растений, а потом через какое-то время разрезать им живот и достать их, то семена распадутся и перейдут в живое вещество. Сомнительные опыты без каких-либо достоверных результатов печатались в газетах, ведь ими заведовал Лысенко, а предисловие к книгам своих протеже Лепешинская писала сама.

Ситуация, которая образовалась в биологии сулила материальные выгоды только приближенным Лысенко и Лепешинской. Диктатура двух псевдоучёных устраивала руководство страны — за наукой было легче приглядывать, а это означало, что волчок лженауки только раскручивался. И для "преображения" созрела физилогия.

Рецепт науки по-лысенковски известен. "Отца" давно нашли. Им стал великий физиолог — Иван Петрович Павлов.

Оставалось найти лидера для неофизиологии. Выбор пал на двух академиков К. М. Быкова и А. Д. Сперанского. Дальше сюжет понятен: как на сессиях 1948-го и 1950-го разгромить несогласных учёных, указав им на их методологические ошибки.

Началась так называемая "Павловская сессия". Борьба партий Быкова и Сперанского происходила на заседаниях Института экспериментальной медицины АМН СССР. По началу перевес был у сторонников Сперанского, но Быков вырвался вперед, хотя оба являлись учениками Павлова.

После этой сессии исследования в области подкорковой деятельности, вегетативной нервной системы, эволюционной и клеточной физиологии, эндокринологии и др. оказались запрещены, так как противоречили новой физиологической догме.

Так, в биологии стали царствовать три человека, монополизировав каждый своё направление биологии и жестко пресекая любое недовольство людей, жаждущих продвигать науку.

Три разгромных сессии — августовская 1948-го, майская 1950-го и июньская 1950-го — целиком упорядочили советскую биологию в особо охраняемые от иканомыслия три направления:

Результаты этой деятельности были катастрофическими: практические методы, насаждаемые Лысенко и его приспешниками, не давали тех результатов, которые были на бумаге. Каждая громадная сессия порождала мини-заседания биологических сообществ по всей стране вплоть до колледжей, откуда выгоняли квалифицированные кадры, противившихся лженауке Троицы. На их место садились малообразованные и малограмотные люди, вообще не понимающие ничего в биологии. Многим видным деятелям науки пришлось пойти на поводу у Лепешинской и Быкова, чтобы защитить себя физически и материально.

Таким образом, "лысенковщина" стало именем нарицательным в науке. И я надеюсь, что в современных реалиях люди не станут политизировать академическую среду в угоду своим амбициям и желаниям.

Спасибо, что прочитали моё детище :)

Если вам понравился текст и вы готовы прочитать следующий на тему возвращения биологии в правильное русло, дайте мне знать.