Он услышал все это сразу. И ничего из этого. Император говорил – и не говорил. Сама идея слов казалось абсурдной, их концепция – тяжкий вред равновесию времени и бытия.
— Робаут Жиллиман, — его имя произносил бушующий шторм, и казалось, будто ярость умирающего солнца обрушилась на его миры. – Жиллиман. Жиллиман. Жиллиман.
Имя разносилось по ветру вечности, не замолкая, не достигая предполагаемого назначения. Чувства множества сознаний потянулись к Жиллиману, насилуя его ощущения в попытках взаимодействия, но затем из многих, казалось, выделился единственный разум – чистая, необузданная мощь – и безмолвно приказал уйти и спасти то, что они построили вместе. Уничтожить то, что они сделали. Спасти его братьев, убить их. Противоречащие порывы – всем невозможно противиться, все одинаковые, все разные.
Множество ужасных вариантов будущего мчались перед ним – последствия всех этих указаний, выполнит ли он хоть какое-то, все или ни одного.
— Отец! – закричал он.
Мысли хлестали его.
— Сын.
— Не сын.
— Вещь.
— Имя.
— Не имя.
— Номер. Инструмент. Продукт.
Великий план в руинах. Нереализованные амбиции. Через Жиллимана текла информация, слишком много информации: звезды и галактики, целые вселенные, расы старее времени, вещи слишком пугающие, чтобы быть реальными – разъедали его суть, как буря в самом разгаре распахивает пустоши острыми разломами.
— Прошу, отец! – взмолился он.
— Отец, не отец. Вещь, вещь, вещь, — произнесли сознания.
— Апофеоз.
— Победа.
— Поражение.
— Выбери, — сказало оно.
— Судьба.
— Будущее.
— Прошлое.
— Возрождение. Отчаяние. Упадок.
И затем, будто случилась фокусировка, будто напрягалась могучая воля, не в последний раз – едва ли в последний раз. Ощущение уменьшающейся силы. Ощущение конца. Он слышал, как где-то вдалеке стонут и визжат близкие к разрушению таинственные машины, близкие к разрушению, а несмолкаемый шум криков умирающих псайкеров, поддерживающих все в этой ужасающей комнате, становится выше и напряженнее.
— Жиллиман, — голоса наложились, пересеклись, стали почти единым, и Жиллиман слабо припомнил грустное лицо, видевшее слишком многое, и тяготы, которые оно едва могло терпеть. — Жиллиман, услышь меня.
— Мой последний верный сын, моя гордость, мой величайший триумф.
Как же жгли его эти слова – сильнее ядов Мортариона, сильнее жала неудачи. Они не были ложью, не вполне. Это хуже.
Они были условными.
— Мое последнее орудие. Моя последняя надежда.
Последнее натяжение силы, мысль, вытолкнутая, как последний вздох.
— Жиллиман...
"История Правления Императора Сангвиния". Сангвиний никогда и нигде не был Императором.
Лол, империум секундус: ну да ну да, пошел я, Лев и сам Жиллиман нахер.
Это скорее не спойлер, а краткая выжимка из истории
Вся фишка в том, что в 40к практически никто не знает, что Империум Секундус вообще существовал. Там даже о происхождении примархов-предателей многие инквизиторы не знают. И этот факт Жилю выставляет чуть ли не еретиком
Я Робаут Жиллиман, последний верный сын Императора Терры.Это типа он единственный кто живой и что-то делает?
Скорее всего, это он так думает. О спящем красавце в Скале Жиля, похоже, не в курсе.
Русс пропал, Дорн пропал и от него осталась рука, Коракс пропал, Хан пропал, Лев наелся и спит.
Жалко Фулгрим ему бошку полностью не снёс, сейчас этого бреда не писали бы). Хотя это же Жилиман и Ультрамарины, ГВ ему бы новую бошку отрастили. Кстати, неужели у смурфов так много фанатов, они же самые унылые космодесантники из всех.
Кстати, разве разговор Импи и вернувшегося Жилли не был в 1й книге про темный империум или даже вообще в гезеринг шторме?