Хочу сказать Обэме, что сношенье имеет в зад по триста раз на дню, что ты козёл. Тебе - моё презренье, тебя, проклятый мавр, предать пора огню.
О, был бы ты, мой фаллос, человечен! И коль познал бы ты, что дочь твою совокупляют где-нибудь в заречье, а где сказать, увы, я не смогу.
А отпрыски великой Украины? Они застыли в возрасте своём... Но почему? Ответствуй мне, скотина! Они - грядущее, что выжжено огнём...
И что глаголишь ты, убогий раб? Что молвишь ты на наше государство? Ты за морями царствуешь, арап, где нет для русского духовного лекарства.
Что лезешь к нам, к огромнейшей державе? Запомни, сволочь, и следи за тылом: С железом в голове отправишься в могилу, Когда мой человек, подобно горной лаве
Тебя прижмет к стене, чтоб больше ты не лез. Чтоб лошади твои злаченные копыта Об русские поля сточили, черный бес. Ты некультурен, нигерское быдло.
Хочу сказать Обэме, что сношенье
имеет в зад по триста раз на дню,
что ты козёл. Тебе - моё презренье,
тебя, проклятый мавр, предать пора огню.
О, был бы ты, мой фаллос, человечен!
И коль познал бы ты, что дочь твою
совокупляют где-нибудь в заречье,
а где сказать, увы, я не смогу.
А отпрыски великой Украины?
Они застыли в возрасте своём...
Но почему? Ответствуй мне, скотина!
Они - грядущее, что выжжено огнём...
И что глаголишь ты, убогий раб?
Что молвишь ты на наше государство?
Ты за морями царствуешь, арап,
где нет для русского духовного лекарства.
Что лезешь к нам, к огромнейшей державе?
Запомни, сволочь, и следи за тылом:
С железом в голове отправишься в могилу,
Когда мой человек, подобно горной лаве
Тебя прижмет к стене, чтоб больше ты не лез.
Чтоб лошади твои злаченные копыта
Об русские поля сточили, черный бес.
Ты некультурен, нигерское быдло.
1825 год, стихи декабристов
Так и хочется в конце произнести "Раунд"