Апокалипсис смыслов и после: заметки об ATOM RPG

В день столетия образования СССР объясняю, почему мемы в игре про советский постапок — (не)смешные, а ситуация — страшная.

Начну издалека. Из компьютерных ролевых игр, которые вышли за последние 10 лет, мне понравились три — The Age of Decadence (2015), ATOM RPG (2018) и Disco Elysium (2019).

Что их объединяет на первый взгляд, кроме общей атмосферы упадка? Первые два тайтла очевидно вдохновлялись Fallout, третий — бережный постмодернистский оммаж Planescape: Torment. А еще все эти игры были сделаны людьми, родившимися в СССР. В руинах и мрачных торговых рядах AoD чувствуется дух фотографий Одессы конца 80-х на сломе империи, в кислотном разливе Disco — Таллинн и Петербург лихих 90-х.

А ATOM RPG? С «Атомом» все еще интереснее, и он может не только послужить нам ключом к пониманию двух других упомянутых игр (почему они именно такие и именно об этом), но и сам по себе рассказать нечто весьма неуютное о нашем уме, и о мире, в котором мы через четыре года после релиза игры оказались.

Им все еще снятся простирающиеся до горизонта к мертвому солнцу разрушенные бруталистские города, где от зданий остались одни остовы…

Философский вопрос. Почему Fallout приобрел в России еще в 90-х такой культ, которого больше нет нигде в мире?

Почему россияне (и не только они, как мы видим на примере двух других игр, а вообще выходцы из СССР) одержимы идеей создания собственного ответа/варианта Fallout (примеры подберете без труда сами)? Почему такое количество модов, конверсий и продолжений до сих пор, в 2020-х, создается для этой серии постапокалиптических игр, несомненно великой, но возведенной здесь в какой-то тревожный культ?

Философский ответ. Потому что мы, в отличие от авторов серии Fallout, УЖЕ прошли через Апокалипсис.

Речь в данном случае, разумеется, о распаде СССР, крушении гигантской конструкции институций, отмене смыслов, перечеркивании будущего — фантомного, но будущего, с образом которого в культуре и в голове жили десятки, сотни миллионов людей. В ответ на концепцию призракологии Марка Фишера о slow cancellation of the future прошедший 90-е постсоветский человек может только лишь грустно ухмыльнуться в седую бороду.

Как отметил в личной беседе Андрей Н. И. Петров (которому традиционное спасибо!), произошедшее не стало первым концом света в России в XX веке. По сути наше жизненное пространство существовало в условиях апокалипсиса еще с 1917 года — который ширился и разрастался примерно до 1938-го, а потом сразу прыгнул в переписавший реальность, еще больший ад Второй мировой войны.

Следующие 40 лет были, по сути, единственным временем подлинного существования советского проекта (удивительно, что значительная часть этого периода получила известность как «эпоха застоя»), затем в 80-х снова пришел Апокалипсис распада, продлившийся до конца 90-х, а дальше вы знаете.

Чернобыльская катастрофа стала самой известной визуальной метафорой конца СССР и справедливо — примерно так же, одномоментно (по меркам просуществовавшего 70 лет социального организма, который декларировал свою вечность) бахнула и разлетелась на осколки уникальная страна-эксперимент, гигантская лаборатория по выращиванию Нового Человека.

Не обошлось и без аналога радиационного заражения — миллионы людей оказались поражены в ходе травмы распада фантомными болями, отравлены вылетевшими в ослепительном взрыве смыслами. Я бы сказал для точности «мемами», но для этого придется вспомнить оригинальное определение слова, когда оно еще не означало смешную картинку в интернете.

Термин «мем» и его понимание были введены эволюционным биологом Ричардом Докинзом в 1976 году в книге «Эгоистичный ген». Докинз предложил идею о том, что вся значимая для культуры информация состоит из базовых единиц — мемов, точно так же, как биологическая информация состоит из генов; и так же, как гены, мемы подвержены естественному отбору, мутации и искусственной селекции.

В Советском Союзе ближайшим аналогом культурных мемов были так называемые крылатые фразы из кинофильмов. Даже мои ровесники, которые успели пожить в СССР лишь формально, знают наизусть огромное, огромное количество таких крылатых фраз и используют их до сих пор. «В моем доме не выражаться». «Сказки, легенды, тосты». «Семён Семёныч!». «И тебя вылечат».

Вот только из мемов в исходном значении этого слова состояла и вся страна. Можно ухмыляться, когда кто-то неиронически вспоминает про «вкусное мороженое» или «люди были добрее», но из огромного количества таких смысловых конструкций — принимаемых за элементы реальности, которые могли соответствовать или не соответствовать фактическому положению дел — и состояла та реальность, которой больше нет.

После того, как страна исчезла — остались осколки мемов, и они вступили в совершенно непредсказуемую химическую реакцию с тем, что настало после. Иногда это порождало чудовищ, а иногда, что на первый взгляд странно, наоборот как бы дистиллировало уже пришедшие было в упадок старые смыслы, превращая их в замершие в мерзлоте кристаллы — удобные объекты для поклонения издалека.

Второй Fallout приобрел гораздо большую популярность на постсоветском пространстве, чем первый, из-за того, что он достаточно сильно контрастировал с доминировавшей в Fallout 1 серьезностью и нащупал уникальный формат рассказа о погибшей культуре — как раз через пресловутые мемы, вплетенные в ткань постапокалиптического повествования.

Этот подход копировали затем многие (вспомним фракции в «Метро 2033»). В этом смысле ATOM RPG — единственный настоящий Fallout 3, каким тот должен был стать.

Не зацикливание на тех же американских темах с минимальными вариациями, формальной сменой локаций и полным непониманием, как работает сеттинг (см. известную статью Bethesda NEVER Understood Fallout) — а полноценный рассказ о другой стороне биполярного мира, оказавшейся в таком же сценарии.

Правда, рассказать об этом на должном уровне американцы ничего и не могли, так как они, что логично, не имели такого экзистенциального опыта, как выходцы из СССР. Но дело даже не в том, что всерьез погрузиться в чужую культуру и чужой опыт было принципиально невыполнимо, дело в том, что для разработчиков Fallout апокалипсис и жизнь после так и остались мысленным экспериментом, а не эпизодом собственной биографии.

Пришлось ждать почти 20 лет, пока кто-то попробует осмыслить тему на советский лад, и у него это еще и получится (я игнорирую все предшествовавшие выходу «Атома» эксперименты в таком ключе, потому что всерьез большинство из них воспринимать невозможно).

The Age of Decadence разработал украинец, живущий с 1990 года в Канаде, он выбрал в качестве формы аллегорическое повествование о гибели абстрактной империи, похожей на римскую. Disco Elysium сделали эстонцы, которые, несмотря на полностью вымышленный сеттинг, позволили себе чуть большую вольность в отсылках к реальности 30-летней давности (например, буквальные разговоры про крах коммунистических идеалов и то, к чему привел хищнический капитализм).

ATOM RPG создала интернациональная команда из Латвии, Украины, России и Польши — стран, входивших до 1989 года в Восточный блок. Они решили рубить сплеча и сделать игру буквально о том, что волнует, что хочется высказать и осмыслить. У них получилось.

Механики игры, в которой я провел порядка 50 часов, я разбирать не буду — с чисто геймерской точки зрения это добротный осовремененный клон Fallout, в который можно играть, вовсе не вникая в то, что написано на экране. Однако эти зеленые буквы как раз и есть самое интересное.

Разумеется, главный месседж ATOM RPG остался непонятым на релизе (и толком не осмыслялся до этого дня за одним значимым исключением, о котором ниже). Главная «фишка» текстов игры — заменяющий лор постмодернистский коллаж из мемов (как в исходном, так и в современном смысле) — и как его только не называли! Думаю, «петросянство» было самым мягким эпитетом.

На самом деле перед нами мощнейшее высказывание о том, что происходит после смерти культуры.

АТОМ RPG — это игра про апокалипсис смыслов, который метафорически показан через буквальный ядерный апокалипсис. Это игра про Бардо распадающегося советского-раннероссийского мозга культуры.

Единственный известный мне текст, в котором игра рассматривается в подобной оптике — это рецензия bataille для престижного австралийского игрового журнала RPGCodex — насколько я понял, авторка также является уроженкой советского пространства, что объясняет саму возможность такого взгляда.

Сокращенный перевод пары самых интересных моментов рецензии:

В 1991 году мир пережил конец эпохи. Вопреки ожиданиям, к нему привела не атомная война, а накопившиеся противоречия. Снаружи было обещание светлого будущего, свободного от слабеющей хватки Партии; внутри — цвели бедность, депрессия, потеря идентичности и агентности.

Всего через год некрореализм перестал быть авангардом: массовую литературу, кино, изобразительное искусство населили темы разложения, гниения, нежити. Православная эсхатология испарилась, а посмертная судьба нации оказалась судьбой бессмысленно блуждающего голодного духа…Культ апокалипсиса прочно пустил корни.

Нарождающийся средний класс пытался искать идентичность за пределами родных руин, но многие отказались ассимилироваться в теперь однополярный глобальный мир.

Им все еще снятся простирающиеся до горизонта к мертвому солнцу разрушенные бруталистские города, где от зданий остались одни остовы.

ATOM RPG — чрезвычайно постмодернистская игра. Возможно самая постмодернистская игра, в которую я когда-либо играла. Практически все здесь состоит из цитат, источником которых может быть старая советская песня, соцреалистический фильм, актер эпохи перестройки, роман, написанный диссидентом…

Одна из ключевых особенностей ATOM RPG — полифоничность текстов. Разнящиеся голоса формируют созвездие, практически лишенное иерархии, в котором каждая звезда сияет по-своему в свое экранное время.

Мир ATOM RPG — полифонический, как было отмечено, пастиш из интернет-мемов, потока сознания, анекдотов, «Зеленого слоника», фольклора, вдохновенных спичей про небесную и вечную империю коммунизма, отсылок к самому Fallout, разнообразного телебреда из 90-х и серьезной ностальгии по СССР вперемешку с издевательством над его мемными компонентами вроде аттракциона «посмотри на настоящую мумию Ленина в гробу».

Все это больше напоминает жуткую сказку, чем научную фантастику, которой игра притворяется — предсказать, что ты встретишь на следующем перекрестке, практически невозможно.

В ходе своего забега по местным Пустошам вы встретите элементы из городских легенд (шашлыки, которые жарят из людей черные шашлычники, ОПГ «Смерть», которые убивают просто потому, что им нравится мучить людей), отсылки к Сорокину, Платонову, Шаламову, Ерофееву, Зиновьеву и всем, наверное, советским кинофильмам (Трус, Балбес и Бывалый есть в качестве NPC), легендарную сектантку из 90-х Марию Дэви Христос, сбрившего усы Якубовича, который управляет воображаемой викториной на реальные деньги, Гейба Ньюэлла, рэпера Пашу Техника, культы Грибницы и Черного Козлика, персонажей сериала «Бандитский Петербург», юмориста Юрия Гальцева, Михаила Круга, Никиту Михалкова, порнозвезд и героев российских и западных интернет-мемов (что-то из этого списка я выдумал, но вы не угадаете, что).

Почему все они находятся, хотя каждый в своем изолированном нарративе, но все в одном мире? В одном знаковом пространстве? Да потому, что именно так устроен человеческий ум (для данного набора мемов — ум постсоветского человека), в котором все это сосуществует. Утром слушаешь рэп и скроллишь порнуху, днем смотришь старый-добрый советский фильм, вечером идешь в секту.

Обитателей мира ATOM RPG совершенно не смущает, что по соседству с ними живут вообще фактически инопланетяне, персонажи из другого сеттинга, другого пространства смыслов. Они так привыкли. Каждый живет своей маленькой жизнью, в собственном мире, и взаимодействие с другими его интересует только в плане какой-то выгоды, которую можно извлечь.

А теперь страшная часть: в мире парящих осколков смысла какой-то связный и потенциально ОБЩИЙ для всех нарратив, или претензия на таковой, вообще планы на будущее (которое на момент игровых событий отменено) есть только у двух активных сил.

Первая — это пережившие Армагеддон спецслужбы (организация АТОМ, за агента которой мы, собственно, и играем). Они (вы) работают над тем, чтобы все вернуть, как было до Катастрофы.

Вы — член секретной организации А.Т.О.М., созданной еще во времена СССР. Главная задача вашей организации — сбор, восстановление и посильное внедрение старых/новых технологий, а в идеале — полное возвращение довоенного уровня жизни.

Вторая такая сила — безумный старик Гексоген, в котором несложно узнать писателя и идеолога Александра Проханова. Пенсионер очень любит поговорить сугубо витиеватым стилем, объединяя в своих телегах небесную суть СССР, религиозно-космический смысл коммунизма и необходимость твердой руки Правителя, который мог бы не просто воскресить распавшуюся империю, но и восстановить ее подлинный путь — как вселенского модернистского проекта.

Гексоген, если его анализировать логически, говорит взаимоисключающими параграфами на грани с бредом, однако его это совершенно не смущает — столь велико его искреннее поэтическое вдохновение, его видение лучшего мира, который нужно построить.

Человек с неповторимой биографией и противоречивым прошлым. Один из основателей соцреализма, советский писатель с творческим псевдонимом Трудов, диссидент, антисоветчик, коммунист номер один, непоколебимый ленинец и неироничный монархист. Для Вас известен как Гексоген, старый стрелок, друг зайцев и любитель длинных фраз.

Гексогеновские диалоги выписаны с большой любовью, может быть, самой большой в игре, и при всей своей пародийности совершенно неотличимы от настоящих текстов Проханова.

А еще Гексоген-Проханов в какой-то момент сюжета начинает называть себя отцом игрока — да и всего молодого поколения в целом. Все еще смешно, да?

Тогда панчлайн.

Так как вы член ATOM, то, взяв Гексогена в свою партию и проникнувшись его телегами, вы тем самым, выходит, объединяете две активные силы игры, спецслужбы и мессианство, в одно чудовище — и вручаете ему в руки будущее постсоветского знакового пространства.

Куда нас это завело в реальности, вы можете увидеть, просто посмотрев вокруг.

Спасибо и с наступающим.

#atomrpg #лонг

#эссе