О том как Глеб с похмелья болел

Глеб лежал на диване и показательно, со стонами и многозначительными вздохами, страдал от похмелья.

С улицы не раздеваясь, едва разувшись, вихрем, в комнату ворвалась Лена, на ходу срывая со спины рюкзак. На мгновение остановилась на пороге, миниатюрная, разрумянившаяся на морозе, в вязанной крупной вязью серой шерстяной шапке и полурастегнутом ярком желтом пуховике. Глеб опасливо поглядел на нее, оборвал похмельные стенанья, мужественно, с головой, зарылся в плед.

- Опять вчера нажрался, скотина! – воскликнула Лена, театрально потрясая рюкзаком над головой. – Вот твоя заслуженная кара, глупое земноводное!

И начала методично охаживать рюкзаком плед, словно выбивая пыль, нещадно летевшую во все стороны.

-Я - млекопитающее, – глухо пробурчал Глеб из недр пледа, извиваясь, в бесплодных попытках увернуться от прицельных ударов рюкзаком.

Лена на мгновение остановилась, поджала губки, задумавшись. Решительно замотала головой.

-Молчи, жаба! – и двинула рюкзаком Глеба в предположительный район живота. – Имей совесть признать очевидное.

Глеб аккуратно высвободил макушку и полные театральной драмы глаза из-под пледа.

-Не губите русскую традицию страдать в гордом поэтическом одиночестве, женщина!

-Ах, еще и женщина! – воскликнула, восхищенная случайным разрешением на экзекуцию. Следующие несколько минут она азартно стегала Глеба рюкзаком. Он лишь печально вздыхал в ответ на удары, покорно повернувшись спиной к Лене. Умаявшись она, довольная, вспотевшая, повалилась поверх Глеба. Тот предусмотрительно не шевелился.

-Все…Вылезай, жаба, - милостиво разрешила Лена.

Глеб робко зашевелился под по-хозяйски развалившейся на нем Лене.

-Как дела в универе?

-Стоит. Учит. – едко добавила. – Но студентам, как известно, бутылка да ночь ближе товарищ.

Глеб неожиданно резким взмахом скинул с себя Лену с пледом на пол, навалился сверху.

-Моя бутылка, Леночка, - поставил восклицательный знак указательным пальцем. – показатель непереносимости моим измученным сознанием, бесполезности тех знаний, которые нам пытаются втюхать как необходимые.

-Фу! Не дыши на меня, вонючка! – скривилась Лена, ворочая лицом из стороны в сторону от зловонного перегара Глеба.

-Трахаетесь? – донеслось ехидное от входа – Лёня.

Глеб скатился в сторону с Лены в позу, как на фотографию: боком, локтем на ковер и положив голову на кулак. Лена вскочила, пылая лицом и ушами, протиснувшись мимо, вставшего в дверях, Лёни, бросила «дурак» и убежала к себе в комнату. Возмущенно хлопнула дверью.

-Невежливый ты, Леонид. – Глеб перекатился на спину и уставился в потолок. – И как только спартанцы тебя терпят.

-Царя не выбирают, - пожал плечами Лёня. – Настоящий царь наделяет властью себя сам… Болеешь?

- Страдаю, - согласно дернул головой Глеб, попытавшись кивнуть. – Тебе че надо?

Лёня отлип от косяка двери, выпрямился и сложил руки перед собой у паха, как на официальном приеме. Глеб с подозрением косился на смену позы.

-Глеб Александрович, - начал Лёня. – официально приглашаю вас на похороны нашего бренного мира. Прощание продлится весь сегодняшний вечер, потом всё – изобразил руками крест.

-Позволю себе спросить, Леонид, а какого, собственно, вы себя наделили правом. . . – Глеб пожевал губами пытаясь подобрать слова. Киснущие с похмелья мозги вяло заполняли выделенный им объем в теле и решительно саботировали. Глеб повернулся спиной к двери, отмахнулся рукой. – Ладно, приду. Оставьте подробности секретарю.

Лёня ринулся к Лене в комнату, уведомлять, что теперь она секретарь Глеба и по должности обязана записать инструкции по предстоящему мероприятию. Судя по поднявшемуся гвалту Лена была категорически против и пыталась вытолкнуть Лёню из комнаты. Тот был настойчив и уходить не намеревался: что-то гундел, топал и всячески подавлял. Безрезультатно пободавшись с Лёней, Лена все же обреченно сдалась (Глеб себе представил, словно Лена - рыцарь, сраженный искусным соперником, встает на колено и протягивает в руках свой меч в знак поражения) и похоже записала все что ей надиктовали.

Все стихло. Глеб, заскучав, стал играться с фокусом зрения, то разглядывая кончик носа, то ворсинки ковра.

«Какие еще, нахрен, похороны» - подумал он и уснул тревожным похмельным сном.

Во сне он оказался в своем школьном кабинете географии: сидел за первой партой в окружении детишек пятого, может шестого класса (Глеб же сознавал себя текущего возраста, но, по невнятным законам сна, противоречия никакого не ощущал) с неясными, размытыми чертами лица. Перед ним стоял учительский стол с, равномерно покрытым алой краской, глобусом («Марс должно быть», решил для себя) на нем. За столом сидела учительница с такой же неопределяемой физиономией как и дети вокруг. Глеб сидел с одной ясной мыслью в голове, что ему непременно нужно забрать глобус и задачи важней ему еще не поручали. Навалился животом на парту протянул руки и, аккуратно подняв алый шар за черную подставку, встал и понес его к окну. Все в классе повернули свои размытые лица к Глебу и в гнетущей тишине лишь провожали его взглядом. Подошел, поставил глобус на подоконник. За окном буйно зеленело лето под чистым, пронзительно голубым небом с ослепительной булавкой солнца. Некоторое время стоял, разглядывая. Хмыкнул – получилось как-то сумрачно – повернул ручку и потянул на себя створку окна…

Вздрогнул от коснувшихся его лица волос, проснулся. Уставился на, нависавшую сбоку над ним, Лену.

- Если вы целоваться, то у меня неприемные часы, - вяло пробормотал Глеб.

- Тяжелый похмельный бред, - убежденно покивала себе Лена. – Я с инструкциями от некоего Леонида… Вы вроде знакомы.

- Ммм... – промычал после минутного якобы задумчивого молчания Глеб. – Нет. Извините не припомню.

- Ничего не знаю. – по-женски ладошкой по плечу шлепнула Глеба. – Познакомитесь в процессе. У меня инструкции.

Глеб рукой отодвинул лицо Лены, повернулся на живот, как на гору взгромоздился на карачки и, тяжело охая, встал.

- Так, значит, - встала перед ним Лена, воткнув кулаки себе в бока. – Сейчас ты немедленно отправляешься в душ, полируешь все части тела, полощешь и облагораживаешь свой безобразный рот. Потом я тебя жду на инструктаж.

- Ты чудовищный секретарь. Я бы тебя уволил, если бы я тебя нанимал.

- Разговорчики!

Глеб, что-то бурча про несправедливо наделенных правами женщин себе под нос, побрел в душ и уже через 15 минут стоял перед Леной (она стояла все так же кулаки в бока и на том же месте, словно так и ждала) чистый и благоухающий, покорно опустив голову.

- Так, - Лена заложила руки за спину и начала методично нахаживать из стороны в сторону перед Глебом, все еще миниатюрная, в безразмерной домашней футболке до колен. – Лёня сказал, что ты должен был забрать глобус из кабинета географии…

- Что? – Глеб резко вскинул голову и взглядом остановил Лену.

- Что – что? – Лена замерла и растеряно хлопала глазками.

- Глобус?

- Ну да… Вроде глобус… - Лена откуда-то из-под футболки достала сложенный тетрадный лист. – Да… Глобус. А что не так?

- Пока не знаю. Дальше?

Лена опасливо посмотрела на напрягшегося Глеба, стала сбивчиво читать с листа.

-Спросить забрал ли глобус… заставить прилично одеться… хотя бы пусть рубашку и брюки оденет… привести на крышу… вроде все… До сих пор не понимаю, как он заставил меня это записать и почему я это записала. Он, наверное, колдун.

-Больше ничего не говорил?

-Сказал, что ты вершитель судьбы. Я вообще не поняла к чему он это сказал.

-А глобус? Что он сказал про глобус?

Лена задумчиво ткнула указательным пальцем в ямочку под нижней губой.

-Да ничего больше. А что такое с этим глобусом?

-Одевай меня и веди на празднество.

-Одевайся и иди. Ты уже опоздал.

-Намного?

-Судя по времени, о котором он говорил, то почти на все… Офигели… - и ушла, возмущенно размахивая руками. - Нашли секретаршу…

Глеб не стал переодеваться.

Леонид, в черном костюме-тройке, стоял на крыше, у края, в ореоле пылающего заката. Курил, поддерживая локоть правой руки левой. Рядом с ним на кирпичном бортике крыши стоял красный глобус на черной пластиковой подставке. Глеб подошел и мазнул пальцем по глобусу. Из-под вязкой красной краски выскользнули голубые и зеленые оттенки.

Лёня покосился на Глеба, тяжело смотревшего на качающиеся под теплым ветром густые зеленые кроны деревьев за краем крыши.

-Опоздал, да еще не переоделся… Очень невоспитанно.

-Кто ты, Лёня?

Лёня выпустил облачко дыма через нос и щелкнул «бычком» в деревья.

-Бери глобус, Глеб.

Послушно поднял глобус. Разогнувшись, понял, что оказался в кабинете географии у окна, за котором все то же буйство зеленого из сна. Вдоль хребта бегают мурашки, засланные чужими взглядами. Рядом стоит все тот же Лёня в костюме-тройке.

-Вот так вот просто? – Глеб взялся за ручку створки окна.

-А как ты думал? Ты думал, что это сделает выношенное специальной проклятой утробой, существо, воплощенное зло? Что будет сражение двух бесчисленных воинств света и тьмы?

-Хотя бы.

-Нет, любезный Глеб Александрович. Все будет сделано случайно, внезапно, без предисловий, объяснений и точного предсказания, едва оправившимся от похмелья нерадивым студентом, под безразличными взглядами безразличных людей. Студентом, опоздавшим на праздник по случаю своих похорон.

Лёня потрепал замершего Глеба по плечу.

-Не бойся, – Лёня положил руку поверх руки Глеба, надавил и распахнул створку. – Все просто.

За окном вместо деревьев, неба и солнца, была лишь тьма.

Лёня, взяв за локоть, помог Глебу аккуратно перенести глобус в тьму.

-Вот и всё, - добродушно рассмеялся Лёня и размашисто хлопнул Глеба по лопатке.

А потом все кто были перестали быть.