Ведьма. Часть 1.

Предыстория.

Сегодня расскажу я вам, друзья мои, одну интересную и очень необычную историю.

Но начну я, с вашего позволения, немного издалека. Моя студенческая молодость пришлась на самый излет эпохи так называемого развитого социализма. Учился я в одном из достаточно известных тогда учебных заведений по направлению административно — хозяйственного управления. И был у нас в учебном плане очень интересный и важный для каждого будущего советского хозяйственника и управленца предмет под названием «Правоведение». Почему важный? А потому что каждый советский управленец должен был заранее знать за что и на сколько его посадят как только повод будет. Да, друзья мои, такие в социалистическом обществе «волчьи» нравы были. Не то что сейчас, правда?

Бормотун.

Предмет этот вел преподаватель по кличке «Бормотун». Нет, вообще мы, студенты, называли его так отнюдь не со зла. В миру его звали Александр Игоревич, мужик он был хороший, правильный, и как преподаватель тоже был очень даже хорош. Сам из бывших прокурорских. Почему оттудова ушел — не знаю. Сам же он никогда нам об этом не рассказывал, на судьбу и на карьеру свою не жаловался, нам студентам по крайней мере. Зато могу побожиться, что он один из немногих преподов, кто за все курсы хоть что-то полезного умудрился вложить в наши бестолковые головы. И кстати неподкупный был, взяток за зачеты и экзамены не брал а взяточников демонстративно высмеивал. Дескать мне вашего не надо, у меня свои гроши водятся, да такие что вам и не снилось.

Бормотун получил свою, выражаясь неформальной терминологией его предмета, «погремуху» потому, что читая лекцию для большой аудитории или же общаясь персонально со студентом, периодически скатывался с нормальной человеческой речи на самое натуральное еле слышимое бормотание. Причем сам он этого перехода не замечал. Такой вот у него своеобразный психиатрический бзик был. Для того чтобы вывести его из состояния бормотания нужно было всего лишь громко и отчетливо задать ему вопрос о только что сказанном им самим, например: «Александр Игоревич, дак вы говорите ружье на стене само выстрелило?». Тогда он мгновенно перезагружался, отматывал пластинку чуть назад и уже в нормальном режиме продолжал диалог.

Однажды, в погожий майский денек, наш поток, как и положено по расписанию, сидел на лекции у Бормотуна. Лекции как таковой в сущности и не было. Все заинтересованные студенты в порядке живой очереди прямо со своего места в аудитории запросто общались с преподавателем по вопросам предстоящего экзамена. Кто выяснял как досдать хвосты по семинарам, кто уточнял разные непонятные вещи в экзаменационных билетах. А некоторые из студентов, как например ваш покорный слуга, просто балду пинали, смотрели в окно на залитую светом зелень институтского сквера и предвкушали скорый поход к пивному киоску.

А ведь я вовсе не был таким уж раздолбаем. Дело в том что Бормотун умел очень грамотно и эффективно выстроить учебный процесс. Он категорически отвергал широко распространенный принцип проведения экзамена: «Билет — это всего лишь повод для разговора.» Его же принципом был: «Экзамен — это повод для подведения итогов работы.»

Если студент посещал все его лекции, тщательно их конспектировал (Конспекты он требовал предъявлять. - Прим. автора.), посещал его семинары да хоть пару — тройку раз на них о чем то высказался, если сдавал все письменные самостоятельные работы — тогда студент точно знал, что четверка на экзамене у него в кармане. Гарантированно! Нужно было хоть что нибудь вразумительное на оба вопроса в билете выдать и Бормотун, проверив в своей тетрадочке отметки о прилежности испытуемого в течении семестра, без лишнего мозгоклюйства выводил «хорошо».

И вот теперь, друзья мои, давайте-ка наконец переходить уже к сути. Для этого вернемся, в моем молодом тогда еще лице, в наш прекрасный майский день на лекцию к Бормотуну. К концу занятия вопросы от студентов иссякли а времени до конца пары оставалось еще минут двадцать. Последним из обсуждаемых с одним из студентов вопросом был что-то вроде: «Невозможность привлечения к ответственности в связи с неустановлением и недоказанностью и тыры-пыры...». Точную формулировку за данностью лет я уже не помню, уж простите меня, мои читатели. Памятуя только что завершившуюся дискуссию и пользуясь случаем, Бормотун, глянув на часы, перешел к одному из своих любимых занятий — травить поучительные истории.

Усевшись поудобнее на стул, стоящий рядом с кафедрой, Бормотун начал свой рассказ, насколько я сейчас помню, примерно так: «А вот ребята и девчата, расскажу я сегодня вам абсолютно правдивую историю, настолько правдивую, что даже готов положить на заклад свой табельный пистолет, если бы мне его кто-нибудь дал. (Смешки в аудитории. - Прим. автора). История эта про то, как порой бывает совершенно невозможно ни доказательно установить виновного в совершении преступления ни привлечь оного к законной ответственности. Хотя и жертвы многочисленные есть и подозреваемые известны и не скрывались от следствия. А вот невозможно и весь разговор. Так вот. Случилась эта история в городе … ».

Далее, уважаемые читатели, я позволю себе изложить рассказ Бормотуна от своего лица, дабы не мучить себя и вас всеми этими, образно выражаясь, «ерами» и «ятями», применяемыми для обособления прямой речи при письме. Также прошу принять во внимание, что в данной истории факты, установленные органами следствия, густо переплетены с бормотуновыми домыслами, гипотезами а также художественными приукрашениями и прочим подобным, что тот посчитал нужным добавить для гладкости и связности повествования.

Итак …

Ссора.

Случилась эта история в городе Энск в самом начале восьмидесятых годов. Городок этот был районным центром с населением около ста тысяч душ. По меркам Советского Союза данный населенный пункт был достаточно развитым: пара — тройка заводов имелась, один из них даже союзного значения, да пяток разного профиля фабрик. Сельское хозяйство в районе развито было, не без этого.

В общем жили в тех местах люди вполне себе в достатке по советским меркам, благодаря как централизованному товарному снабжению так и успехам местечковой потребкооперации. Озлобленными на советскую власть они не были, даже плохого про нее не думали, в подавляющем большинстве были законопослушными, к криминальной среде пиитета не питающими и к злодействам, хоть сознательным а хоть и бессознательным, опять же в массе своей не склонные.

Милиция и КГБ города Энска укомплектованы были как положено, раз город весь из себя такой благополучный и труженик. Как говорится, не городок а мечта прокурора или следака — перевестись бы сюда и все последние годы до заслуженной пенсии в тишине и спокойствии досиживать. Эх, благода-а-а-а-ть!

И вот однажды, в одной из средних школ города Энска, поссорились два ученика восьмого класса. (Тогда школьное образование десять лет длилось, по десятый класс соответственно. - Прим. автора.) Точнее говоря, поссорились друг с другом ученик и ученица, уже несколько лет сидевшие вместе за одной партой. То ли он её дурой назвал, то ли она его дураком. То ли она сказала что у него нос картошкой, то ли он сказал что у неё уши лопухами. В общем, слово за слово, разругались они что называется в пух и прах. С криками и обзывательствами. Да еще при одноклассниках все это безобразие случилось. Чуть даже до взаимного рукоприкладства не дошло. Ну а что вы хотели? Пубертатный период! Гормоны — они и при царе гормоны были, они и при советской власти гормонами остались. Бурлят себе, невзирая на завещания дедушки Ленина и постановления очередного съезда КПСС и все тут.

Казалось бы, ну подростки, ну поссорились, ну покричали друг на друга. Ничего страшного! Со всеми бывает. Недельку подуются друг на друга. На следующей недельке глядишь перейдут к скупому обмену фразами по необходимости. А потом им самим надоест партизанить, плюнут на прошлые обиды и помирятся. А то и подростковую любовь закрутят, чтоб родителям ихним жизнь медом не казалась а стала с привкусом валидола.

Однако, изложенный выше, стандартный ход развития событий дал сбой и история эта пошла совершенно по другому, весьма трагичному, пути.

Дело в том, что та самая девочка - восьмиклассница, участница конфликта, вечером на лавочке у подъезда, в присутствии компании из подростков разных возрастов, рассказала о произошедшем в школе и пожаловалась на своего одноклассника.

Нет, вы не подумайте, она никого ни к чему не призывала, никого ни о чем не просила — и это было достоверно установлено в ходе следствия на основании многочисленных свидетельских показаний. Она просто напросто пожаловалась в пространство на свою горемычную, по её девичьему мнению, судьбу. Только и всего.

И казалось бы, все присутствующие её выслушали, девчонки солидарно повздыхали, пацаны сделали нейтральные лица а про себя подумали что то вроде: «Тоже мне фифа! А так то она ничё из себя, через пару лет нормальная лялька будет!». Да и разошлись бы подростки по своим квартирам кушать, уроки делать и спать.

Мститель.

И тут опять предполагаемый стандартный ход событий дал сбой. В компании подростков, слушавшей жалобы на судьбу от нашей маленькой скандалистки, был один десятиклассник, назовем его Иван, учившийся в той же школе и живший в том же доме.

Иван, судя по всему, с некоторого времени питал нежные чувства к жалобщице, давайте назовем её Маша. Однако наша Маша, хоть и частенько бывала с Иваном в одной подростковой компании, никаких симпатий к нему не выказывала, разговоров с ним не поддерживала и вообще вела себя с ним так ровно, что дальше некуда. Может ей Иван персонально в чем-то не нравился, может она своей юной, но уже вполне себе женской душой, ощущала исходящие от Вани любовные флюиды но еще не была готова и боялась принять их.

Услышав слезную исповедь предмета своего обожания, Ваня решил что вот он, его шанс. Судьба сама дала ему возможность проявить себя и навеки покорить свою принцессу. Тут еще надо сказать, что Иван класса с седьмого занимался в секции бокса и даже делал какие-никакие успехи на уровне городских соревнований.

План его был прост как копеечная монета: он сам и два его друга, такие же боксеры из секции, встретят обидчика его принцесски в укромном месте и поговорят с ним «по мужски». Он грозно потребует от оппонента, чтоб тот принес девушке публичные извинения, пообещал так больше не поступать и вообще отсел от неё за другую парту. А затем наш Иван, при первом удобном случае, лично даст прекрасной Марии понять, кому именно она обязана таким социальным триумфом и ублажением её эго.

Друзья - мстители вовсе не собирались распускать кулаки, не собирались даже «хватать за шкирняк» для убедительности, не говоря уж о том чтобы избить, пользуясь своими навыками. Они все таки были здравые пацаны, далеко не дураки, понимали что за рукоприкладство как минимум отчисление навсегда из боксерской секции светит с волчьим билетом на высшее образование (В те годы непреодолимым препятствием для поступления в ВУЗ могла стать отрицательная характеристика даже от местечкового комитета ВЛКСМ — Прим. автора.), а как максимум можно было и путевкой на зону для малолеток отовариться.

Расчет Ивана и его друзей был на то, что несчастный восьмиклассник, столкнувшись с ними лицом к лицу в тихом месте без свидетелей, зная естественно кто они такие, увидев их грозные лица и сжатые кулаки, услышав иванов грозный голос, струсит и безоговорочно согласится исполнить все их требования.

Битва.

Однако этим, формально мирным планам, не суждено было сбыться. Ход нашей истории снова сделал нелогичный поворот.

Сперва конечно все шло так, как Иван и планировал. В один из дней, как только у восьмиклассников окончились уроки, они выследили свою жертву на школьном крыльце и на некотором расстоянии увязались за ней по дороге домой. Жертва, давайте уже дадим ему имя, например Андрей, естественно ничего не подозревал. Более того, у него были все основания считать, что отношения с его соседкой по парте Машей уверенно взяли курс в мирную гавань и скоро все будет как и прежде. Возникший на пустом месте конфликт тяготил обоих.

Андрей сильно удивился, когда на его пути, пролегающем через небольшой гаражный массив, возникли три известные нам персонажа и когда Иван с грозным видом и не менее грозным голосом озвучил свои требования к нему а также возможные кары за неподчинение.

Парень оказался не из робкого десятка. Напротив, очень даже дерзким оказался наш Андрей, несмотря на свой относительно юный возраст. На психологическое давление он не поддался, численного превосходства противника не испугался. В ответ на озвученные претензии заявил, что его взаимоотношения с одноклассницей никого не касаются. И уж тем более это не его, иваново, собачье дело. Описывать дальнейшую перепалку смысла нет. В ходе дальнейшего обмена любезностями Андрей, в ответ на оскорбления в свой адрес, также предельно недипломатично высказался в сторону Ивана и его спутников.

«Планку сорвало» у всех четверых. Начался «махач». Очевидно силы были не равны. Хоть Андрей и был для своего возраста хорошо физически развитым молодым человеком, но все таки против троих противников, каждый из которых старше его на два года, да еще обладающих навыками бокса …

Прижатый к стальным воротам одного из гаражей, он сопротивлялся отчаянно, как загнанный в угол волчонок, отбивающийся от своры волкодавов. До того момента, когда кровавая пелена окончательно не затянула ему глаза и сознание не провалилось в красно-черную зыбь, он отбивался как мог, тщетно пытаясь ответными ударами прервать настоящий поток летящих в его лицо кулаков.

Его противники, разъяренные словесным и физическим сопротивлением жертвы, сгрудились в кучу, торопясь каждый нанести очередной удар, чем существенно мешали друг другу. Несколько раз каждый из них промазал мимо головы или туловища Андрея и тогда их кулаки, со смачным «бумс!», сопровождаемым матерным вскриком бьющего, врезались в стальное полотно гаражных ворот.

Остановились они только когда увидели что Андрей, потеряв сознание, кулем сполз на землю вдоль стены. Его голова и лицо были опухшими, почти полностью покрытые большими буграми гематом, уже наливающимися фиолетовым.

Отрезвление от бешенства пришло быстро. Взамен пришел страх от осознания содеянного. Не раздумывая больше, ни слова друг другу не говоря, все трое развернулись и побежали вглубь гаражного массива подальше от места преступления.

Подлецы.

Они прекрасно понимали необходимость замести свои следы. Из некоторых пятиэтажек, окружавших гаражный массив, с пятых этажей, не вовремя оказавшиеся возле окон жильцы могли видеть весь ход расправы и её участников. Петляя через закоулки, выбежали на одну из отдаленных улиц. Там разделились по одному. Затем каждый из них, как и договаривались ранее на бегу, стараясь идти спокойно и не привлекать к себе внимания, своим путем направился на квартиру к одному из друзей Ивана, отец и мать которого работали на заводе вместе, во вторую смену, и поэтому приходили домой только заполночь.

Оказавшись одни в нужной квартире, злоумышленники с трудом отдышались. Всех трясло от начинавшегося «адреналинового отходняка». И только по прошествии примерно получаса начали осознавать, что же именно они натворили.

Сначала пытались вспомнить или понять, живой ли осталась их жертва. К определенным выводам по этому вопросу прийти не удалось. Потом стали осматривать друг друга. На лицах и головах открытых ран не нашлось ни у кого из них. Только припухлости появились да скорее всего пара не слишком обширных фингалов будет. Андрей, к его чести, все же успел несколько раз зацепить своим кулаком лица обидчиков. Но на этот случай боксеры прекрасно знали что нужно делать. Так называемая «противофингальная» мазь — неотъемлемый спутник по жизни любого, кто занимается боксом.

Затем, также внимательно, все трое осмотрели свои кулаки, которые они еще на выходе из гаражного массива, на стоящей в закутке колонке, тщательно отмыли на всякий случай. На кулаках открытых ран тоже не было.

В конспиративной квартире вся троица, обмазанная во всех нужных местах живительной мазью против синяков, пробыла до десяти вечера. Все это время, несколько часов, обмозговывали свою легенду, дальнейшие действия и возможные последствия.

Они прекрасно понимали, что разглядеть их лица из окон пятиэтажек было невозможно из за расстояния даже человеку с отменным зрением. По одежде их не опознать — в такой больше половины пацанов города летом ходит, как никак в одном универсаме все отовариваются. По следам от обуви в пыльной дороге тоже, ну вы помните про единственный универсам. Вещей там никто не терял — на момент начала слежки за жертвой все были уже без школьных сумок. Как они следили — тоже никто не должен видеть. Они издалека опознали Андрея, спускавшегося со школьного крыльца а потом, зная что он срезает свой путь до дома через гаражный массив, пошли намеченным маршрутом на точку, так сказать, «перехвата».

В результате дебатов, сошлись во мнении, и не безосновательно, что притянуть их к истории с избиением Андрея на основании улик или свидетельских показаний нет никакой возможности. В качестве легенды придумали самостоятельную боксерскую тренировку на троих в квартире, где сейчас находились. Дескать в секции сегодня тренировки не было по графику, так они, чтоб поддерживать спортивную форму, в инициативном порядке, сами себе её устроили. Боксировали без перчаток — оттуда и синяки и разбитые кулаки. Легенда конечно так себе, очень и очень с душком, однако при отсутствии прямых улик и свидетельских показаний могла и сработать. А почему нет?

И в то же самое время, каждый из них, окутываясь мурашками от страха, понимал: обвинить их может только сам Андрей. Если выживет. Если сохранит память. Как боксеры они знали, что даже после одного очень удачного прилета в голову и последующего нокаута, иногда можно совсем не помнить весь предшествующий бой и очнувшись от едкого запаха нашатыря, лежа на ринге, с удивлением подумать: «А чего это я тут делаю и почему все вокруг орут?». А еще они прекрасно понимали, что Андрею в голову прилетело с десяток таких нокаутирующих ударов. Кроме того он ведь головой об ворота гаража бился — опухшая голова избитого у всех стояла перед глазами. А в самой глубине души у каждого из троицы крутилась невысказанная трусливая мысль: «Чтоб он сдох! Лучше пусть он сдохнет! Пожалуйста-а-а-а-а ...».

Чтобы не давать своим родителям повода для беспокойства и тем более для подозрений, решили не запаздывать с возвращением домой. В нужное время Иван и один из его подельников, друг за другом, с интервалом в несколько минут, направились к себе разными маршрутами.

Каждый из троицы, расходясь в тот вечер, прекрасно понимал, что несколько последующих дней и ночей будут для них временем изводящего страха за свою дальнейшую судьбу. Пока все не разрешится в ту или иную сторону. Или они проскочат или ...

Милиция.

В тот самый момент, когда нападавшие двигались на квартиру одного из них, в проходе гаражного массива появились два мужичка. Это были обычные работяги то ли местного ЖЭКа то ли другой подобной организации. Оба жили в окрестных домах и возвращались на работу после того как ненадолго заскочили к себе на квартиры с целью перекусить. Увидев Андрея, лежавшего на земле возле одного из гаражей оба оторопели и остановились. Все таки во времена Советского Союза лежащие средь бела дня на земле подростки были большой редкостью. Работяги подошли ближе и сразу увидели бугристый багрово — лиловый шар, в который превратилась голова мальчика.

Соображали они быстро и сразу поняли в чем тут дело. Один из них, тот что жил ближе, развернулся и побежал по направлению к своему дому. Своего телефона в квартире у него не было, зато таковой имелся в квартире у пожилой соседки и она сейчас была дома, он это точно знал.

Второй мужик остался возле, Андрея, по прежнему находившемуся в бессознательном состоянии и пытался аккуратно тормошить его приговаривая: «Эй! Паря! Ты чо? Эй, слышишь меня?». Через пару минут к нему вернулся его товарищ а еще примерно через 10 минут примчалась скорая. Почти сразу за скорой появился УАЗик с милицейским нарядом на борту.

Медики со скорой быстро и аккуратно осмотрели лежащего подростка, определили тот факт, что он еще живой и сообщили милиции, что немедленно забирают его в больницу, так как по их мнению у пацана в наличии так называемые «тяжкие телесные повреждения», причем относящиеся к головному мозгу и угрожающие жизни. Медлить в такой ситуации нельзя ни секунды. Медики и милиционеры совместными усилиями уложили Андрея на носилки и скорая, сверкая своими мигалками и завывая сиреной, умчалась по направлению к центральной городской больнице.

На месте преступления остались дожидаться опергруппу с экспертом наряд милиции и оба работяги, которых этот самый наряд задержал до выяснения обстоятельств. Мужички, естественно, не слабо струхнули от такого поворота событий. Кроме того, к месту происшествия потихоньку начали подтягиваться местные жители, в основном пенсионеры и несколько молодых мамочек, сидящих дома с детьми в декретном отпуске. Та самая соседка, с телефона которой один из обнаруживших Андрея мужиков звонил в скорую и милицию и которая, естественно, слышала весь разговор, немедленно оповестила о происшествии всех, кого только смогла.

Наконец прибыла опергруппа. Мужичков взяли в оборот. Детально расспросили под протокол обо всем — кто такие, почему и зачем шли тут, что увидели, что делали, где лежал пострадавший, что он делал, что говорил. Эксперт сначала мазал черным порошком отдельные места гаражных ворот, потом прикладывал к этим местам прозрачные пеночки, которые тут же отдирал и убирал в бумажные конвертики. Потом ходил с линейкой — рулеткой туда и сюда, измерял всякие интересующие его расстояния. Потом специальным совочком с сеточкой, как заправский садовод, просеивал землю и пыль перед воротами гаража. Фотограф все это время тщательно фотографировал с разных ракурсов непосредственно место происшествия и окружающие его антураж.

Милицейские товарищи добросовестно делали свою работу. Оба задержанных «до выяснения» мужичка понуро стояли чуть в стороне, возле патрульного УАЗа, под присмотром милиционера — водителя. Собравшиеся к этому моменту, в количестве пары десятков человек жители соседних домов, стояли полукругом, близко не подходили, молчаливо наблюдая за происходящим.

Им было совсем непонятно что же именно тут случилось — бессознательного Андрея давно увезли и никто из них его не видел. Поэтому в небольшой горстке людей тут и там пролетали сказанные вполголоса фразы вроде «Вроде парня тут зарезали!» или «Гараж вскрыли и утащили чего-то!». Особое недоумение у зрителей вызывал факт нахождения под охраной обоих мужиков, которых все соседи давно знали как вполне себе приличных и работящих, женатых и с детьми, не замеченных раньше в безобразиях, хоть даже если и выпимши когда бывают.

Наконец опергруппа закончила свою работу, старший скомандовал милицейским грузить мужиков в патрульный «бобик» и вести за ними в отдел. Глядя на такой поворот дела у зрителей рты пооткрывались от удивления. Но ничего странного не было. Руководитель опергруппы, ввиду предполагаемой тяжести преступления да еще с участием несовершеннолетнего, решил действовать превентивно и доставить задержанных прямо к дежурному следователю — а там пусть уж он сам допрашивает их по всей форме и решает с мерой пресечения.

Андрей.

Машина скорой помощи подскочила к воротам приемного покоя центральной городской больницы города Энск. Дежурившие санитары вытащили носилки с Андреем, который так и не приходил в себя. На лифте подняли в приемный покой, куда после первичного осмотра пострадавшего были срочно вызваны все врачи требуемой в данной ситуации специализации для более подробного исследования и проведения консилиума.

Одновременно с осмотром Андрею, уже переложенному санитарами на кровать — каталку, вкололи в вену иглу и взяли кровь на анализ, тут же не мешкая в эту же вену всадили по очереди несколько шприцов с какими то лекарствами, затем поставили капельницу. Прямо на кровати — каталке свозили в рентген-кабинет, где сделали несколько снимков черепа и грудной клетки.

Несмотря на все предпринятые меры и влитые в организм лекарственные препараты, Андрей в сознание так и не пришел. Но сердце билось и дышал он самостоятельно, поэтому аппарат для искусственной вентиляции легких решили пока не подключать. Ограничились простым кардиомонитором — сигнализатором сердечной активности.

В таком состоянии он и остался в палате интенсивной терапии под наблюдением дежурного врача.

Лидия Александровна.

Лидия Александровна доводилась Андрею родной бабушкой по материнской линии и жили они вдвоем в её квартире. Родителей у Андрея на момент описываемых событий не было в живых. Почему не было — история умалчивает. Факт состоял в том, что Лидия Александровна уже много лет воспитывала внука одна. В материальном плане они особо не нуждались, она получала пенсию плюс на сберкнижке денежки какие-никакие имелись. Так что взрослел единственный внук в разумном достатке и был ничем не хуже большинства своих ровесников с полными семьями — ни в еде, ни в игрушках когда был маленький, ни в одежде когда стал школьником, ни в чем другом. На путевки и на туристические поездки с классом деньги для внука у нее всегда находились. Год назад вот даже кассетный магнитофон ему купили, не самый дорогой конечно, но как сказал довольный внук «клевый». Клевый дак клевый, пусть будет так. В своем Андрюшеньке Баба Лида души не чаяла, безоговорочно считала его лучиком света и продолжением своей жизни, так что раз он был счастлив то и она тоже. Справедливости ради нужно сказать, что внук платил любимой бабушке тем же — вполне себе хорошо учился и не проказничал сверх меры.

Когда Лидия Александровна открыла дверь на звонок и увидела на лестничной площадке участкового милиционера и стоящую за ним соседку, она буквально остолбенела. Единственная мысль как страшная догадка пронеслась: «Андрюшенька!». Хорошо знакомый ей участковый попросил разрешения войти, за ним вошла и соседка. От него она узнала что с её внуком Андреем произошел несчастный случай и сейчас он находится в больнице. Если она хочет, то участковый на своей машине отвезет Лидию Александровну прямо к нему. Тяжелое известие она выдержала стоически. Помощь соседки не понадобилась. Еле слышно сказав «Сейчас соберусь» ушла к себе в комнату, откуда вскоре вернулась одетая по уличному и готовая ехать.

В больнице она сначала поговорила с дежурным ПИТ-овским врачом. От него узнала что внука привезли на скорой сильно избитого, особенно сильно пострадала голова. Развился отек мозга, есть очаги кровоизлияний. Дышит самостоятельно — и то хорошо, есть надежда. Сейчас ее внук лежит под капельницей, по прежнему без сознания. Да, в палату можно пройти. Да, можно остаться на ночь и ухаживать за ним, нужно только слушаться во всем дежурную медсестру. Если вдруг ей самой понадобится помощь — не терпеть, сразу сообщить сестре.

Поздним вечером того же дня дежурный врач закончил плановый обход нескольких палат вверенного ему отделения интенсивной терапии. Проходя мимо палаты с доставленным сегодня страшно избитым подростком, в открытую дверь при слабом свете ночной лампы он увидел худенькую старушку, сидящую на стуле возле кровати. Она полностью наклонилась вперед верхней частью тела почти до горизонтального положения и обеими руками держала руку несчастного пацана, прижатую к своему лбу.

Продолжение следует ...

Автор: 1100110011.

Сайт автора: 1100110011.ru