Что-то не очень жуткое
Разбирая старые вещи, можно найти много чего интересного. Особенно, когда ты делаешь это в три часа ночи, из-за отсутствия возможности заснуть. Ты, вдруг, находишь свою тетрадку с всякого рода интересностями и начинаешь погружаться в ностальгию. Вот чертеж какой-то штуки в майнкампфте, вот старые схемы придуманных, вымышленных баз, а здесь изображена какая-то схематическая карта, предназначение которой уже не вспомнишь. Но тут, посреди всего, ты находишь запись, которая была написана и датирована тобой когда-то очень давно. С большой кучей ошибок, со случайно расставленными запятыми и кривенько написанной датой в уголке 2012.12.11. Не начав читать, ты пытаешься вспомнить, что же ты такого там написал, что аж дату поставил? И почему это почти что дата конца света? Ты начинаешь копать, и решаешь, что прочитав первую строчку ты здорово так облегчишь себе задачу. Осознание приходит с первых букв.
Ночью мне приснилось…
Наверное, вот в чем сокровенная тайна этого рассказа. Похоже, это был…
…последний сон
Ты приходишь к этому выводу, когда начинаешь что-то о нем вспоминать. Но почему ты считаешь, что это последний сон? Разгадка проста после этого ничего просто не было.
Ни единого намека.
Ни единого упоминания.
Ничего и нигде.
Ты вываливаешь из шкафа все блокноты, все записные книжки, все текстовые хранилища письменной информации что у тебя были. Все, что не придалось огню созидателя.
Упоминания, здесь должны быть упоминания! — думаешь ты…
…но их нет.
ОН
п
о
с
л
е
д
н
и
й
Есть только один выход, только один способ избавится от этих параноидальных наваждений. Придать его огненной анафеме. Ведь только так ты сможешь справится с наступающими мыслями о…
…о чем?…
…Почему это должно быть уничтоженно?…
…Что это за безумная тяга к уничтожению?…
…Откуда эта тяга взялась?…
…Сколько всего ОНА уничтожила?…
…Ты никогда не сможешь в этом разобраться…
…или сможешь?
В твоих руках зацепка. Эта запись, она поможет, обязательно поможет… Справившись с началом приступа, ты отпускаешь кнопку на дешёвой газовой зажигалки, пламя которой уже хотело было начать изничтожать бумагу. А ведь для этой зажигалки не в первой что то уничтожать. Четыре года назад ты спёр ее у отца, под предлогом любви к огню. А в итоге она стала полезным в твоем деле инструментом.
Привела ли ОНА к чему то хорошему?…
…никто никогда не сможет дать на это ответ…
…но сейчас дело не в этом. Нужно читать, а только потом решать судьбу этого вырванного листочка.
“Ночью мне приснилось, что в какой-то момент времени я встал. За окном что то пылало, что-то происходило, но я не мог понять что. Я предпринял решение подойти к окну. Перед домом, прямо перед дорогой, уткнувшись в билборд, лежал самолёт. Большой самолёт. Я не знаю какая это модель, но он пассажирский. Наверное на несколько тысяч людей. Интересно, что он там делает. И похоже, его никто не замечает. Нету пожарников или каких либо спасателей. Да и в самолёте похоже никого нету. Он выглядит довольно целым, только горят крылья и сам цилиндр. Надо пойти в зал, и посмотреть новости, может там будет крупица ценной информации. Но ничего ценного в новостях мной подчерпнуто не было. Было предпринято решение выйти, и решать проблемы по мере их поступления. Отрезок времени, что происходил дальше, сразу забылся мною, поэтому я совершенно не помню, как оказался на улице. В шортах. Зимой. Перед пылающим носом самолёта. Мишка. В иллюминаторе я вижу плюшевого медведя, который горит. Кто-то его оставил? Что тут вообще происходит? Взрыв. Я прихожу в себя уже в другой временной сезон. Лето. Какие-то люди позвали меня гулять. Каким-то образом мы пришли на какое-то поле, где монструозно возвышалось какое-то недостроенное здание. Посмотрев по сторонам, я увидел, что это должно было быть атомной электростанции. Но похоже на нее забили. Ну и ладно. Мы залазим на одну из труб. С нее не видно самого здания АЭС, но раскрывается вид на город. Это очень странно, ведь, по сути я сейчас просто нахожусь на нём, и оно должно виднеться подомной. Но я вижу только город. Он очень маленький. Ни видно ни одного человека. Да и по пути сюда вроде никого не было. Я оборачиваюсь. Только двое. Но нас же было четверо. На такой высоте, почти-что прямо под солнцем я почему-то не вижу лица того, кто стоит напротив меня. Нет никакой причины, почему я не могу лицезреть его. Но я не вижу. «Уйди!» — резко кричит он, и толкает меня вниз. Я лечу. Затемнение. В какой-то момент я очухиваюсь в своей постели. За окном ночь. Странный был сон, подумал я. Но, почему-то я не чувствую то, что это не сон. Пытаюсь снова заснуть. Но какой-то странный звук не давал мне покоя. Что это? Я подхожу к окну. Последнее что я вижу, так это большой грузовой самолёт, который мчится мне прямо в окно. На нем написано Ту170/13/11. Странно, у них ведь по другому пишется номер. Затемнение. Я стою перед своим столом. На нем лежит старый, давно не режущий канцелярский нож. Странно, ведь я его выкинул за ненадобностью. «Нет, не выкинул», — говорит кто то на заднем фоне — «Ты просто должен это принять, пойми». Сорвавшись с кровати, он берет нож, выдвигает лезвие, и пытается подставить его к моему горлу. “Уйди!” – кричу, толкая его, и замечаю, что это я. Я, что стоял на краю трубы. «Что?!» — мотаю я головой, пытаясь развеять наваждения и с силой обхватываю ее обеими руками. «Да, так и есть, это ты. И я, это ты. Он – это тоже ты. Все они, это ты», — говорит он, раскинувшись на полу. Оперевшись на руку, он встаёт, и медленно идёт к ко мне. Мыслительный центр решает перехватить управление и заставляет тебя прыгнуть в окно. И я исполняешь приказ. Но в полёте приходит осознание, что снизу пятый этаж, и, скорее всего, я точно не отделаюсь так просто. Я решаю посмотреть вниз, и вижу только бесконечную бездну. Приходит осознание своей беспомощности, начинаю смиряться с тем, что здесь происходит, с неминуемым концом. И тут сон уходит. Я ломлюсь к столу, и беру первую попавшуюся тетрадь, и начинаю писать, быстрее, пока не прошло, но, у меня ничего не получается. Я не ухожу дальше первого предложения…… Наваждение. В какой-то момент к тебе приходит осознание, что это всего лишь наваждение. Что это было? Почему ты тогда не продвинулся дальше первых строк о сне, и как ты сейчас все это вспомнил?