Я пишу это поздней ночью
Я пишу это поздней ночью, пишу на одном дыхании, последнем дыхании. Время мое на исходе, также как крупицы песка в часах, исчезают и крупицы моего здравого рассудка и ментального спокойствия. Меня зовут Элай и я не верю в потустороннее, мистику и прочие полёты фантазии весьма почтенных джентльменов Стивена Кинга, Эдгара Аллана По, Говарда Лавкравта, и прочих. Их рассказы являются лишь плодами их изощренных умов, созданными чтобы пугать не менее изощренных читателей. В этом мире нет ничего не объяснимого, все, что вы прочтете далее, будет лишь сумасшедшим рассказом некого человека находившегося в бреду. Человек сам виноват в том, что с ним произошло, в подорванном психическом здоровье и визуальных галлюцинациях созданных психотропными препаратами, используемыми им в качестве лечения своих недугов. Все написанное далее является лишь подтверждением того, что ничего потустороннего в нашем мире нет, это одна из многочисленных истин, о которых нельзя забывать, стоящая наравне с законами Ньютона и течением времени. Моя вера в это иссякла. В дальнейшем тексте вы поймете, как и почему это произошло. Однако не исключено что это может стать и вашей правдой – я желаю вас предупредить, прочтение этих строк может быть опасными для вас, читайте на свой страх и риск.
Перед началом истории, я задам вам один вопрос – верите ли вы, в мистику, оккультные науки и осязаемый живой страх, который может осознанно влиять на нас. Или же вы отрицаете всю лженауку, навязанные церковью приметы, старинные страшилки и бредни людей с воспаленным рассудком, как это делают самые светлые и рациональные умы нашего общества, как делал и я. Коль же вы все же поддались страху, то мой совет вам – молитесь всем и всему, во что верите. Чтобы это было не правдой и что занавеска никогда не будет отдернута, а за ней не будет того, чего вы страшитесь и не желаете лицезреть. Да прибудет с вами наука и чистый рассудок. Рассказ мой выберет местом отсчета события, происходившие 16 дней и 21 час назад – встречу меня и моих милейших друзей. Это было обыкновенное событие, которые мы проворачивали на 3 число каждого месяца, дабы не забывать друзей своих и делиться с ними всем самым сокровенным, счастьями и горестями, бытом и переживаниями. Однако в этот раз, события пошли иным чередом. Встреча состоялась и прошла довольно успешно, но вот дальнейший вечер был полон сюрпризов.
Солнце спустилось за горизонт, а луна взошла в зенит. Пришло время расходиться, и я, с неподдельной грустью, выпроводил всех своих другов. Вечер был достаточно холодным, и я решил, на радость камину, подкинуть в него новых дров. Бедолага уже долгое время не использовался мною, уютное и родное, воодушевленное потрескивание, исходящее от него, сформировало на моем лице улыбку. Насладившись этим моментом, я решил сделать этот вечер еще паче - чашечкой ароматного ромашкового чая, который оказывает несоизмеримую помощь в развязывании клубка собственных мыслей. Как называли его я и моя свита – легальный опиум. А распутывать было что… усевшись в кресло я начал переспрашивать все еще подвешенные вопросы. Вечер этот был полон неугодной и недостойной слов мистики. Все как один друзья рассказывали случаи из своей жизни, и все они, предательски, сталкивались с чем-то странным, необъяснимым и пугающим. Приоткрывая вуаль того, во что я не верил… Это стало роковой ошибкой, раздумья – толчок в бездну смуты, рывок, который не стоит совершать в неподходящий момент, мысли которые не должны были иметь право на жизнь. Некоторым людям не стоит оставаться с монструозным собой. С корой, которая так и пытается подтолкнуть рептилий мозг на сомнения, на другую сторону
… кошмарную сторону…
…разрушительную сторону…
В дверь постучали, раздавшийся стук вытянул меня из моей собственной бездны. Растворил мою затянувшуюся лакуну.
Стук раздался снова, и снова, после снова. Стук был обрывистый как сбитое дыхание. Он не был похож на размерное и вопросительное «Сэр вы дома? Мы что-то хотим от вас». Это было требование, крайне отчаянное, рваная мольба, переходящая на неразборчивый крик. Я подошел к двери с весьма растрепанным выражением лица и достаточно, более чем, четким недовольством. Открыв дверь я обомлел…Это был Ник…мой друг. Он выглядел ужасно, побитый, грязный, растрепанный. Глаза его были полны крови, и поглощены страхом. Последующие минуты я отогревал его у компанейского камина, отпаивал чаем с лечебными травами. Он просил у меня опиума, говорил, что без него не сможет успокоиться, но я настоял на том, что ему нельзя употреблять опиум в таком состоянии. Спустя некоторое время он начал говорить…вторая ошибка – слушать рассказ друга, но друга безумного. Он начал говорить не своим голосом, не голосом Человека разумного, не голосом первоклассного психотерапевта, не голосом человека науки коим он был ранее. Он говорил голосом человека, сломанного, испуганного, открывшего то, к чему не стоило прикасаться.
- Элай, я понимаю, что это звучит как безумие, однако оно идет за мной. Эта тень, темный образ, страшный человек, монстро, зверь, антихрист или всадник апокалипсиса, тьма и ужас в своем истинном обличии. Я уже не могу отличить его от вешалок, от подсвечников и высоких ламп с торшерами, вижу его облик в проходящих незнакомцах. Это как сонный паралич, он появился во снах, а теперь просачивается сюда, в мой мир, в наш мир. – его глаза наполнялись слезами, а голос срывался – Я не знаю что мне делать, не знаю как мне помочь, пока что лишь опиум мне помогал. Но ты знаешь, что я не лжец, не лжец никогда, не лжец и сейчас. Я выручал людей из подобных ситуаций, но вот они были другими, это не мой случай. Сперва, он являлся мне в теплых снах, незаметно, невидимо, пробуя почву…потом в кошмарах, тогда вышел на охоту… позже исчез,… но потом, потом-то он и вышел на охоту по настоящему – я начал видеть его во тьме углов, в окружении, в уютной и теплой тьме закрытых век. Он убьет меня, убьет, убьет по настоящему, а не во снах – уже с всхлипом закончил он. Мое лицо отражало его первородный ужас, я не понимал о чем он, но верил ему, верил как собственному другу или самому себе. Выдержав паузу, я спросил его: - Как он выглядит, почему преследует, почему жаждет убить?
- Ты, ты, правда, хочешь знать Элай? Я боюсь, что тебе не нужно знать это.
- Просто расскажи мне, расскажи все, что ты видел, может это можно как то подвязать, люди твоей специальности это постоянно делают, как делал и ты.
- Оно антропоморфно, сломано. Руки и ноги непропорциональны, длинные и сухие, с когтями на концах пальцев, длинных, все еще неправильных пальцев. Бледная кожа, неправильное человеческое лицо, с толи улыбкой, толи гримасой гнева. Глаза полны удовольствия и темноты, зрачков будто нет. В целом весь он, исхудавший жилистый манекен неправильных параметров. И еще одно, он весь очень странный, смытый, форма постоянно меняется, линии нарисованы не четко. Будто его изваял, обезумевший скульптор-чародей, который считал это своим делом, своим Magnum opus, иконой безумия, аватаром Деймоса…
После этих слов свет начал ручьем уходить из него. Лицо, которое во время рассказа показывало эпитафию отчаянного – оно изменилось, его снова начал одолевать ужас, руки начали трястись, а глаза бегали по всему вокруг, пытаясь уловить злосчастный облик тьмы. В этот момент и мне стало худо. Дыхание перебивалось и воздуха в легких как будто не хватало, меня одолевала паника, паника и страх, страх перед тем, что это нечто может быть реальным, страх перед тем, что я стану таким же, как он, стану безумцем. Я сказал ему, что отвезу его в медицинское учреждение, и что там ему помогут. В дороге мы не разговаривали, он смотрел все время в пол и лишь изредка спрашивал у меня приехали ли мы, все еще не уводя глаз от своих ног. Время было позднее и нам повезло добраться быстро. Подъезжая к лечебнице Нику, стало чуточку легче, он наконец-то бросил взгляд, спешно сообразив, что мы наконец-то приехали и что сейчас ему дадут долгожданного опиума, помогут собрать мысли и проследят за его благополучием. Я довёл его до приемной, объяснив вкратце им ситуацию, Ника согласились принять.
Я оставил его в палате, искренне надеясь, что он останется цел и невредим, больше всего я не хотел его смерти. Как человека и как Личности.
По ощущениям, дорога назад заняла еще меньше времени. Я оказался дома в течение получаса. Войдя в свои собственные апартаменты, я столкнулся с непроглядной тьмой и единственное, что пыталось ей противостоять – тлеющие угли, моего камина. Вот тут-то все события и обрушились на меня, не зная пощады, разом. В этот момент мой рассудок пошатнулся, истории моих друзей, Ник - все это вселяло в меня темнейший страх, угольный, бесконечно черный и терзающий. Именно в этот момент все пошло ко дну, вуаль была отодвинута, мой мир и мое восприятие были уничтожены. Именно в этот вечер, впервые за очень долгий период времени, я вернулся к опиуму. Судорожно вбежал в ванну и достал заветный флакон. Применив лекарство, нервы начали успокаиваться, достаточно быстро, чтобы перестать обращать внимание на свою тревогу и страхи. Затем я отправился в спальню, дабы поскорее заснуть и избавиться от веса окружающей меня реальности. У меня вышло заснуть быстро, слишком быстро.
Именно здесь, во снах, ужас, которого я боялся, пришел ко мне…
Я оказался в страшном и жутком месте. Оно было похоже на нескончаемые тоннели подземелья или же коридоры древнего замка. Лабиринт, не имеющий ни начала, ни края. Я бродил там, бродил нескончаемл долго, бродил, не зная ни цели, ни обстоятельств своего попадания в это злачное место.
Осознание того, что это был сон еще долго ко мне не придет, до того самого момента пока я не очнусь утром, в холодном поту и гримасой застывшего ужаса. Мои блуждания тянулись долго, слишком долго. Стены, окружавшие меня, были темными, а коридоры были пустыми, единственное, что могло утешить меня – свет, свет керосиновых ламп освещавших это чистилище. Однако судьба решила прервать мое подобие спокойствия. Завернув за очередной поворот я встретил Его, тварь стояла ко мне спиной, мертвенно бледная, сутулая и размытая, непропорциональная, все его естество будто насмехалось над природой человека выкручивая её абсолютно по своему.
Я обомлел от ужаса, не мог дышать, не мог моргать, я не был способен ни на что вовсе и Он повернулся, повернулся ко мне. Встретился со мной своими пустыми глазами. Его улыбка, это была улыбка, полная сотен зубов, полная жестокости и жажды убийства. Я бежал, бежал по этому бесконечному лабиринту, не останавливаясь, без надежды на спасение, я просто не мог остановиться, не мог дать Этому меня догнать.
Как и было написано ранее, я проснулся, проснулся холодным и едва живим. Все последующее время я пытался забыть, забыть кошмар, который встретил меня там. Мой организм был перенасыщен разными успокоительными. Однако ничего не помогало.
Вечером того же дня я совершил еще одну ошибку, не менее фатальную чем прежняя – я снова обратился к опиуму, после этого раза я понял, что отныне я заложник этого препарата, но мне было все равно. Он мог меня успокоить, а я мог им воспользоваться.
Наступила ночь, я снова погрузился в ад, в то место, однако в этот раз коридоры стали намного выше, и света ламп не было достаточно, чтобы я мог разглядеть своды этих тоннелей. Долгое время я блуждал, ожидая встретить тварь, ожидая снова испытать ужас, стоять уж точно было нельзя. Я думал, что в этот раз буду готов, думал, что в этот раз я точно не буду стоять и сразу же побегу. Через время я начал испытывать Его присутствие, чувствовал, что Он рядом. В некий момент я начал слышать приглушенное царапанье лап, но я не мог увидеть тварь, не мог заметить её даже краем глаза. Я думал, что Она ходит рядом, но по какой-то неведомой мне причине не может меня найти. Спустя время я решил посмотреть на своды, в надежде увидеть там выход.
Оно было там...все это время...оно двигалось по потолкам, шло за мной, выжидая момента, когда мое отчаяние захватит надо мной контроль. Однако в нем были изменения, его пасть была раскрыта то груди, из неё выходили тонкие щупальца полные крохотных глаз, они все смотрели на меня…жадно… Я не убежал, не смог сдвинуться вовсе, Ужас схватил меня и потащил к себе.
Я проснулся еще раз и еще раз уснул и так несколько дней подряд.
В этот раз твари не было, не было нигде, до того момента пока я не начал замечать её блик в периферии моих собственных глаз, Ужас был уже здесь, был со мной, был осязаем и реален. Он медленно подбирается мерзкими лапами ко мне,
теперь же со мной все кончено
это мои последние строки…