Живя прошлым
— Да пошли они, реально.
Шторы в кабинку кафе были плотно задернуты. Мир снаружи существовал только в форме звуков.
— Ну вот реально, я тебе говорю, что это такое, — Анна наливала уже третью стопку водки, — на хрена ты вообще там работаешь?
На втором этаже проходил какой-то мастер-класс, но шумоизоляция не давала разобрать ни слова: до Ксении доносился только звук усиленного микрофоном мужского голоса, не его смысл. Наверняка ему кто-то отвечал, но ответы не было слышно.
— Чтобы с тобой тут сидеть, — ответила Ксения, немного выждав. — А ты зачем работаешь?
Анна остановилась, не успев поднести стопку к губам.
— Я что, реально похожа на человека, который работает?
Анна даже не пыталась замазать синяки под глазами. Прическа уложена плохо, на лице прыщи. Раньше она бы ни за что не вышла из дома в таком виде.
— Похожа.
Анна усмехнулась и залпом выпила стопку.
— Я уже полгода как нигде не работаю, — с неприятной, какой-то нездоровой улыбкой сказала она.
Ксения отвела взгляд. На экране в кабинке все еще проигрывались на повторе три секунды стокового видео, где счастливая семья с выкрученной контрастностью бежала по идиллическому полю. Все улыбались, глядя друг на друга, покрытые зернистым фильтром «воспоминания».
— На что ты живешь?
Анна потянулась к тарелке с закусками.
— На сбережения.
— Сбережения? У тебя? — Ксения сложила руки на груди.
Ей очень хотелось снять неудобные туфли на каблуках, часть рабочего дресс-кода, но пачкать колготки о грязный пол не хотелось сильнее. Как и забираться на диван с ногами.
— Ой, не будь такой сучкой, — Анна взяла гренку с чесноком. — Марк еще до развода нормально так развел меня с бизнесом, я перед увольнением наняла юриста и стрясла с него баблишка.
— Так у него после закрытия фирмы совсем денег не осталось.
— Ну, вот стало еще меньше, че.
— Тебе не жалко его?
— Да пошел он, — Анна выпила стопку залпом и уставилась в телевизор, все на те же три секунды идиллии натянутых улыбок.
Пару минут они молчали. Ксения вилкой взяла с тарелки закусок холодный наггетс, впервые за вечер притронувшись к еде. Голоса сверху продолжались.
Как Ксения и ожидала, Анна скоро сдалась.
— Ты помнишь свадьбу? — быстро проговорила она, не отрывая взгляд от телевизора.
Ксения (также впервые за вечер) взяла коктейль и откинулась на спинку дивана.
— Да. Мне жаль, что все прошло плохо.
Анна зло посмотрела на нее — но тень ее личности из прошлого теперь проступала более явственно.
— Сама ты плохо! Лучший день в моей жизни, реально.
— Грустная же у тебя жизнь. Реально.
Анна разозлилась ещё сильнее.
— Реально, чего тебе не нравится-то? Все же офигеть красиво было.
— Что именно? Как Настя заблевала весь газон? Как Андрей споткнулся о статуэтку лебедя и отломал ей шею? Как Марк чуть не подрался с Вадимом прямо перед церемонией? Как какой-то пиротехникой опалили белую беседку? Как тебя Саша называла шлюхой? Продолжать можно долго.
— Неправда это все, — вдруг успокоившись, сказала Анна.
Она снова начала наливать себе водку. Ксения ждала продолжения реплики, но собеседница молчала.
— Ты сама знаешь, что правда, — сказала Ксения после паузы. Она предпочла бы слушать Анну, а не гул сверху, который только нарастал.
— Нет, — вкрадчиво и спокойно ответила Анна.
— Почему ты так уверена?
— Я много вспоминала этот день в последние недели. Там все не так, как казалось, — Анна осушила стопку. Странно: она будто не пьянела. Те же манеры, та же речь — только взгляд становился все более мутным.
— Что там могло казаться, Аня? — спросила Ксения чуть более резко, чем хотелось.
— Все. В том числе то, о чем ты говорила. Сначала я тоже думала, будто все было хреново, только наша молодость и Марк спасали, — она откинулась назад. — Но нет. Чем больше я вспоминала день, тем лучше он оказывался.
— В смысле? — Ксения немного подалась вперед.
—- Да в прямом, реально. Все такие счастливые были, несмотря на всю хрень. И я не помню, чтобы лебедя сломали, — последнюю фразу она сказала медленно и отчетливо.
— Но он был сломан, — сказала Ксения.
— А ты попробуй вспомнить сама, дорогая. Узнаешь, кто из нас прав, — все с тем же непривычным спокойствием ответила Анна.
В ее мутном взгляде появилось нечто, отдаленно напоминающее огонек.
Ксения закрыла глаза и попыталась вспомнить, как они фотографировались на фоне опаленной пиротехникой белой беседки. Нарастающий, но по-прежнему неразборчивый гул со второго этажа проникал во воспоминания, однако картина в памяти предстала ярче, чем обычно.
Яркие краски. Зеленая трава безо всякой рвоты на ней. Белая беседка, на которой почти незаметны черные следы. Белая статуэтка лебедя — целая, просто лежит на земле упавшая. Все стоят вместе, нарядные, пусть кто-то и с явным недовольством на лице, а Ксения идет к ним, тоже молодая, еще не знающая, что дальше будет только хуже, все ее ждут и зовут.
Встав рядом со всеми, Ксения бросила взгляд на беседку.
За ней стояла тень. Какая-то темная фигура.
Она не помнила, чтобы там кто-то был.
— Ну че?
Ксения открыла глаза.
— Ну и кто из нас прав?
— Кто стоял у беседки? — спросила Ксения растерянно. Голова потяжелела и начала болеть. Возможно, дело было в коктейле, возможно, в гуле со второго этажа.
Анна довольно улыбнулась.
— Вообще, я тебя позвала об этом спросить как раз.
— А я думала, ты по мне соскучилась, — мрачно ответила Ксения.
— Не без этого, конечно, но реально, скажу прямо: и ты, и я давно уже не те, что были.
— И поэтому ты копаешься в прошлом?
— Конечно. Еще скажи, будто тебе нравится, к чему мы все пришли, — несколько раздраженно сказала Анна.
— Не нравится.
— Вот. Так что, не знаешь, кто там у беседки стоял?
— Понятия не имею. Мне казалось, там никого не было.
— Мне тоже. Но когда я представляла себе свадьбу, вдруг заметила, что вроде там кто-то стоит – и все никак не могу понять, кто, — у Анны горели глаза. — Реально, кажется, еще немного — и я смогу понять, кто это. Чем сильнее стараюсь вспомнить, тем отчетливей проступают детали. Да и все будто теплее и приятнее чувствуется, что ли.
— Почему тебе так важно это узнать?
— Потому что это наше прошлое…
РЕАЛЬНО.
Гул со второго этажа на секунду зазвучал голосом Анны — и вновь стал привычной неразборчивой мужской речью.
Ксения дернулась и посмотрела на Анну.
Она сидела и смотрела на нее. Выжидающе, с блеском в глазах, словно подернутых пленкой.
— Что-то мне нехорошо. Я сейчас вызову официанта…
— Да иди, я заплачу, — перебила ее Анна. — Ты, главное, скажи, если вспомнишь, кто это.
— Ладно. Спасибо. Я позвоню тебе завтра. Узнаю, как ты после сегодняшнего.
Анна залилась хриплым смехом, который отдался эхом то ли в голове Ксении, то ли на втором этаже.
— Со мной-то все будет отлично, реально.
Три секунды семьи в поле все так же шли по кругу.
Ксения взяла сумку и неуверенно вышла из кабинки. Бармен и официанты были слишком заняты и не обратили на нее внимания.
Приехав домой на такси, она одетой рухнула в кровать и уснула.
Ей снилась беседка. Теперь уже белоснежная, без единого черного следа.
Утром она проснулась с ужасным похмельем и долго задавалась вопросом, что было в том проклятом коктейле. На то, чтобы позвонить Анне, ее хватило только вечером.
Телефон не отвечал.
Во всех социальных сетях и мессенджерах онлайн Анна в последний раз появлялась вчера вечером. Ксении стало тревожно, хотя она не исключала, что та просто отсыпается.
Вечером Ксения снова попыталась вспомнить, кто же стоял там, у беседки. Ее саму начал занимать этот вопрос. Она всегда была уверена в своей памяти, а сейчас воспоминания будто появлялись в голове заново.
Когда Ксения снова попробовала восстановить момент во всех деталях, она отчасти поняла Анну. Воспоминания теперь казались еще приятнее. Казалось, что статуэтка не просто не разбита — стоит на месте ровно, что все улыбаются друг другу и любят всех вокруг, что солнце ярко светит на идеально зеленую траву, колыхаемую легким ветром, что беседка белая и такая красивая, прямо как платье Анны. По душе разлилось тепло.
Чем приятнее становились воспоминания, тем более отчетливую форму принимала тень у беседки.
Ксения уже в четвертый раз последовательно вспоминала момент, когда они фотографировались.
Ее так захватили приятные чувства, что она забыла про тень.
На пятой попытке, в момент, когда Ксения-из-прошлого обернулась на беседку, настоящее исчезло.
А воспоминания замерли. Только тень медленно приближалась от беседки к ней.
У той были очертания человеческой фигуры, только ноги не двигались. Постепенно проступали детали: тело у фигуры было неровное, в каких-то бугорках. Поверх них — черный смокинг с черной же рубашкой. Лица не получалось разобрать, но Ксения почему-то была уверена, что он (или она?) улыбается.
Ей было так хорошо — пусть мир вокруг и остановился. Она, в общем-то, не возражала, чтобы так продолжалось и дальше.
Она теперь так понимала Анну.
Фигура подошла совсем близко.
Ксения была уже готова.
Она знала, что сейчас руки фигуры раскинутся для объятий. Не совершив и движения — просто в какой-то момент они окажутся распростертыми.
Ксения бросилась в объятия.
Руки сомкнулись на ее спине. Тоже без движений: просто оказались сомкнутыми, точно всегда там находились.
Объятия были теплыми и мягкими, словно она оказалась в давно знакомой, уютной постели.
Ксения ощутила, будто что-то меняется.
Будто что-то вонзается в ее кожу по всему телу.
С фигуры сползла оболочка. Обнажилось то, что было под ней: смесь из гниющего мяса, высохших частей тела, предметов, среди которых была и та самая шея статуэтки лебедя, и пиротехника, и нож для праздничного торта, и ключи от квартиры родителей Ксении, и тысячи других вещей, все в единой переплетенной массе, сливающиеся друг с другом, гнилая плоть с мертвыми вещами, торчащими из мяса и раздирающими ее тело, вгрызающимися в него.
Ксения не чувствовала боли. Боль осталась в настоящем. В прошлом боли нет.
Со счастливой улыбкой на лице она слилась воедино с фигурой.
Ее снова звали фотографироваться. Только теперь Анна улыбалась иначе: счастливые, ясные глаза подруги словно приветствовали ее.
Тело Ксении никто не нашел. Ее пропажу никто не заметил, а на работе тихо уволили за прогулы. Что квартира пуста, обнаружилось только через несколько месяцев, когда соседи выбили дверь: от Ксении столько времени не поступало платежей, что воду и электричество хотели отключить всему подъезду.
За помощь с вычиткой спасибо Litchi Claw.