Бешенство

Внимание: как автор данного произведения я осуждаю насилие в любом виде, в том числе насилие против сотрудников правоохранительных органов. Все описанные события являются чистым вымыслом, не имеющим никакой связи с реальностью, и не содержат призывов к каким-либо противозаконным действиям.

***

– Пройдёмте.

Антон достал наушник из уха и обернулся. Позади стояли трое в черном: двое в балаклавах, один в маске и берете.

– А вы кто такие вообще, – выдал Антон, судорожно пытаясь вспомнить, как следует себя вести в такой ситуации. – Какова причина задержания?

– Я сказал: «пройдёмте», – повторил Черный Берет.

Его товарищи времени зря не теряли: первый прихватил Антона под руку, второй принялся стягивать с него рюкзак.

– Да подождите, что я вам сделал-то?!

Силовики явно не были настроены на продолжение беседы. Антон повернулся боком, помогая снять рюкзак, тогда конвоир ослабил хватку и позволил освободить от лямки правую руку. Недолго думая, Антон вырвался из захвата и бросился бежать.

Пролетев на адреналиновой волне пару кварталов, он начал выдыхаться. Холодный февральский воздух обжигал горло и легкие, лицо горело огнём.

В отчаянии он ринулся на проезжую часть. Чудом миновав проезжавший мимо грузовик, Антон перелетел через разделительный заборчик и в мгновение ока оказался на противоположной стороне улицы.

Раздался визг тормозов и грубая ругань – манёвр дал нужный эффект, но Антон уже исчерпал все резервы своего организма. Из последних сил он взбежал по ступеням торгового центра и прямо на входе столкнулся с выходящей наружу покупательницей. Потирая ушибленное колено, он попытался подняться, но его мгновенно уложили лицом в асфальт.

Рёбра пронзила острая боль. Антон дернулся и закричал, но его тут же прижали к земле. Краем глаза он заметил сбитую им женщину: та рассеяно собирала разбросанные покупки.

– А ты чё вылупилась, овца? Вали отсюда!

Дамочка вздрогнула и засеменила прочь, тут же позабыв про свои пожитки.

Через несколько минут подъехал автозак, и силовики заволокли Антона внутрь. Черный Берет напоследок приложил пленника лбом о дверной косяк и с силой захлопнул дверь.

Автозак оказался практически пустым. На скамейке друг напротив друга сидела парочка: коренастый круглолицый блондин и хорошенькая шатенка, на вид – оба его ровесники.

­­– Приветствую тебя, товарищ по несчастью! –опомнился блондин. – Я – Андрей, а это – Оля, – он кивнул в сторону шатенки. ­­– А тебя как звать?

­­– Антон…

Большая капля крови скатилась по его лбу и упала на грязную подранную штанину.

– Ох, не хило ж они тебя… Дай гляну.

Антон непроизвольно отпрянул назад.

– Да не волнуйся ты, знаю, что делаю. Оль, есть чем обработать?

Шатенка порылась в сумочке и достала черную пластиковую бутылочку и упаковку пластыря.

– Смотри ты, какая запасливая! – подмигнул Андрей. Быстрыми и чёткими движениями он обработал края ссадины и залепил её сверху пластырем.

­– Ну, сделал, что мог. Без шрама, походу, не обойдется. Будешь внукам показывать, как с властью боролся. А тебе за что взяли-то?

– Ни за что…

– Вот и нас ни за что! Как эти уроды наших погнали, так я тоже драпать решил, да в толпе на Олю наткнулся: она против течения шла. Так нас и повязали, вместе.

Девушка смущенно потупила свои огромные карие глаза.

– Я просто как будто в ступор впала… Вообще не понимала, что происходит…

­– Да ладно, забыли. Оля у нас, между прочим, известный революционер, почти Маригелла! Каждый раз на протесты ходит.

­– Ходить-то хожу, да что толку… Хотелось бы больше делать.

­– Эх, даже и не знаю, можно ли сделать больше. Особенно теперь… – вздохнул Антон.

– Что вы нюни-то распустили? Ну, подержат пару дней в обезьяннике, выпишут штраф: делов-то! Новый опыт, всегда полезно. А пока давайте анекдоты травить. Летят, значит, в самолёте русский, немец и чукча…

Все анекдоты были рассказаны, а автозак все кружил и кружил по городу без всякой видимой цели.

Вдруг машина резко затормозила и задним ходом въехала во двор. Двери распахнулись, внутрь влетели силовики.

– На выход, твари! Живо!

Пленников выволокли наружу, отобрали личные вещи и погнали в сторону большого обшарпанного здания. Бежать по разбитому асфальту было тяжело: товарищи постоянно натыкались на камни и поскальзывались на застывшем в трещинах льду; за малейшее промедление конвоиры награждали их ударами дубинок.

Наконец, они добрались до входа. Лидер колонны открыл дверь, и ребят впихнули внутрь. Антон споткнулся о высокий порог, упал на одно колено и тут же получил пинок армейским сапогом под зад.

– А ну-ка, вставай!

Конвоир схватил Антона за шиворот и рывком поднял на ноги, пальто треснуло и разошлось по шву.

Они очутились в длинном широком коридоре с гладкими стенами светло-кремового цвета. По всему периметру помещения, за исключением тех мест, где располагались тяжелые металлические двери, на коленях стояли люди: лицом к стене и с руками за головой. Рядом прогуливались тюремщики с шокерами и дубинками. Если кто-нибудь из заключенных принимал позу по-удобнее, его быстро возвращали в исходное положение.

­­­–Во, пацаны, привезли вам пополнение, принимайте, ­­­– усмехнулся лидер конвоя.

– И на хрена они нам? Мы этих не знаем, куда девать. Веди их в нулевой блок, ­­­­– отозвался один из тюремщиков.

­– Слышали, уроды? Побежали! ­­­

Конвоир ткнул Антона дубинкой под ребра, и они в прежнем темпе двинулись дальше.

Миновав несколько дверных проемов, они спустились на подземный этаж. Удивительно, но здесь было ещё холоднее, чем на улице. Зеленые потрескавшиеся стены ближе к потолку были совсем черными от плесени, на полу валялись куски керамической плитки и полусгнившие окурки.

Лидер пропустил всю группу вперед и остановился у двери.

– Ну что, бойцы, посторожите наших гостей, да чтоб им не скучно было. А я сгоняю наверх, узнаю, куда их распределять.

­­­– Так точно, товарищ майор, ­­– хором проревели «бойцы».

Майор кивнул и с удовлетворенным видом вышел из помещения.

– Ноги на ширине плеч, руки на стену!

Антон послушно выполнил приказ: после пробежки он был рад любому отдыху.

– Шире!

Дубинка со свистом рассекла воздух, раздался глухой удар. Оля вскрикнула.

– Ещё шире!

­– Я не могу…

Ещё удар. Девушка взвизгнула от боли и разрыдалась.

­­– Что ж вы, суки, делаете! ­­– сквозь зубы процедил Андрей. ­– Всех же потом найдем, под трибунал пойдете.

– Кто найдет-то? Ты что ли, животное?

Каратель со всей силы зарядил парню под дых, тот согнулся и закашлялся.

– Ничё нам за это не будет. Понял? Ни-че-го. По стойлам разойдетесь, а потом снова пахать побежите. А если мычать начнёте, мы вас опять обработаем.

Наблюдавшие со стороны силовики одобрительно рассмеялись.

­– А ты чего расселась, тварь? Встать, быстро!

Оля с явным трудом поднялась с пола и опять стала у стены.

– Ноги шире, я сказал, – с нажимом произнес мучитель и ещё раз ударил её по бедру.

Девушка застонала и завалилась на пол; её правая нога вывернулась странным, неестественным образом.

В мгновение ока Андрей развернулся к карателю и двинул ему кулаком глаз. Черная маска съехала на середину лица, открывая пухлые щёки и широкий нос.

­– Слыш, ребят, а этот, походу, буйный. Вася, ну-ка подержи его!

«Вася» живо подскочил к ещё не совсем оправившемуся от своего же поступка Андрею и ловко взял его в захват.

– Ты на кого руку-то поднял, чмырь? На, сссука!

Удары посыпались один за другим. Пухлощёкий каратель быстро вошел во вкус и, повесив дубинку на пояс, начал избивать парня голыми руками. Пару раз Андрей попытался вырваться, но «Вася» сжал захват сильнее и опустился на одно колено, положив жертву на землю. Андрей захрипел, его глаза закатились.

­– Вась, а ты там, случаем, не перестарался, а?

«Вася» ослабил захват, тело Андрея безжизненно рухнуло на грязную плитку.

­­– Ну даешь, Вася! Пацаны, зовите Саныча. Пацанёнок, кажись, откинулся.

Антона мутило, ноги стали ватными. Он оперся о влажную стену, но руки будто бы перестали его слушаться. Свет ламп потускнел, и Антон медленно сполз по стене на пол.

– Да уж, наделали вы делов, бойцы.

Антон открыл глаза. Тело все ещё лежало на полу, голову и верхнюю часть торса кто-то накрыл непрозрачной плёнкой. Рядом стояли трое: майор, каратель и "Вася”.

­– Так он сам напал, товарищ майор, мы ж защищались только…

– Ладно, тащите тело наверх. Напишем, «задохнулся по собственной воле». Повесился, то бишь.

­– А с остальными что?

– Сучке вызови «скорую», а этому протокол и на выход.

Каратель поднял Антона за локоть, проволок по полу и закинул в ближайшую камеру.

Как только дверь захлопнулась, ноги у Антона подкосились, и он опустился на ржавую металлическую кровать, накрытую полусгнившим матрасом. Из дыры в углу камеры ужасающе воняло, но Антону было все равно. Ему хотелось просто сидеть и ни о чем не думать.

Так он и просидел несколько минут, а, может быть, несколько часов, пока в камеру опять не ворвался каратель с листом бумаги в руке.

­– Подписывай и свободен.

Антон тупо уставился на лист.

– Что ты там читаешь?! Подписывай, не то отправишься вслед за своим дружком.

Антон пожал плечами и вывел пластиковой ручкой свои инициалы. Через пару минут он уже стоял у ворот СИЗО с рюкзаком в руках. Без особого удивления Антон отметил, что все его вещи были на месте, вернули даже смартфон.

На выходе его придержал за плечо пухлощекий каратель.

– Слушай сюда, щенок. Если что кому про меня расскажешь, я тебя найду и глотку перережу. Понял?

Антон кивнул.

– Тогда вали отсюда.

Таксист приехал неожиданно быстро. Антон залез на заднее сидение и разблокировал экран телефона: восемнадцать пропущенных от матери. “Надо перезвонить, чтобы не волновалась”, – подумал он.

– Да, мам, привет. Ага, знаю… Я в порядке, просто влип в небольшую историю, пустяки. Да, я тебе потом расскажу, хорошо? Ну, ладно, пока.

Мысли текли неспешно, словно вода в заболоченной речушке. Так приятно было просто сидеть и смотреть в окно на пролетающий мимо утренний город. Он и не заметил, как доехал до дома.

Седан взвыл малолитражным мотором и вполз на бордюр около подъезда. Антон расплатился и вышел.

Час пик уже подходил к концу и во дворе было тихо и спокойно. Скрюченная бабулька в оранжевом жилете не спеша раскидывала песок по тротуару, молодая мамочка бережно спускала коляску по пандусу.

По дальней стороне двора двигались черные фигуры.

Антона будто ударило током. Стараясь не привлекать лишнего внимания, он проскользнул в подъезд и аккуратно закрыл за собою магнитную дверь. Его лихорадило, лицо заливало потом.

Кое-как взяв себя в руки, Антон осторожно выглянул в дверное окошко.

«Патруль, ­– выдохнул он. – Но откуда они здесь в такую рань? Ищут что-то? Или... кого-то?»

Антон поднялся в квартиру и закрыл входную дверь на оба замка. Сходил в душ, выпил чаю, съел пару бутербродов с колбасой. Попытался взяться за учёбу – без толку. Невозможно было сосредоточится абсолютно ни на чем. Каждые несколько минут он вскакивал с места и бежал проверять замки.

К вечеру его состояние стало совсем невыносимым. Он безумно устал, голова раскалывалась, но о сне не могло быть и речи.

Антон выглянул в окно. Никого. Накинул пальто, вышел на улицу и быстрым шагом направился в сторону ближайшего магазина, внимательно всматриваясь в каждый придорожный куст и каждую тёмную подворотню. Периодически он срывался на бег, но усилием воли заставлял себя снова перейти на шаг.

Яркий свет магазинных ламп на мгновение ослепил его, но Антон точно знал, что ему нужно.

Водка «Пролетарская», один литр.

– Скидочная карта, пакет?

– Нет… спасибо.

На обратном пути Антон уже не мог себя сдерживать. На всех парах он промчался по ночным дворам, задыхаясь влетел в квартиру, закрыл замки, отнес бутылку на кухню, затем вернулся и опять проверил замки.

Водка оказалась отвратительной на вкус, но Антону было все равно. Он вливал её в себя рюмка за рюмкой и закусывал черствым хлебом с сосисками.

По телу разлилось приятное ощущение тепла, и на некоторое время ему полегчало, но вскоре водка начала проситься наружу.

Простояв полчаса на коленях у унитаза, обессиленный, он кое-как дополз до кровати и погрузился в чуткий, беспокойный сон.

«Они уже здесь. Они пришли за мной!»

Антон вскочил с кровати и включил свет.

«Кто-то стоит у двери, точно стоит!»

Он вытянул с балкона ножку от табуретки, на цыпочках подошел к двери и осторожно прильнул к дверному глазку. Темнота.

Антон покрепче обхватил свое единственное оружие и резко распахнул дверь. Лестничная площадка была пуста.

«Царапины! Царапины на замке! Они пытались вскрыть замок!»

Все его тело дрожало, по щекам текли слёзы.

­– Не дождетесь, суки! Не дождетесь!!! Живым не дамся!!! ­­­­– проорал Антон.

Утром ударил морозец, и тротуарная плитка опять покрылась льдом. На широкой улице в сцепке стояла группа протестующих. Время от времени водомёт разбивал сцепку направленной струей воды; тогда на людей набрасывались силовики и утягивали замешкавшихся в автозаки.

Старший лейтенант Забойцев прислонился к тёмно-зелёной кабине автозака и закурил.

«Удивительные все-таки люди. Их избивают, калечат, тянут с них штрафы, а они все равно выходят, – подумал он. – Ну хоть для ребят есть какое-то развлечение, не все ж в казарме сидеть. А это ещё что за?..».

В толпе протестующих, шагах в двадцати от него, копошился странный бомж в рваном пальто. Вот он снял с себя рюкзак и вытащил из него свёрток.

«Молотов…» ­­– сигарета выпала у лейтенанта изо рта, рука машинально потянулась к кобуре, но онемевшие от холода пальцы никак не могли достать пистолет.

– Парни, у него молотов!!!

Несколько бойцов бросились к бомжу, но тот уже поджег фитиль.

Забойцев выхватил оружие и прицелился. Выстрел – мимо. Бомж замахнулся и кинул бутылку.

Силовиков охватило пламя. Они хаотично метались из стороны в сторону, катались по земле и кричали.

Ещё выстрел. И ещё один. Антон пошатнулся и упал.

­– Лежать!!! Руки за голову! ­­– проревел Забойцев.

Но Антон его уже не слышал.

#будеткровь