Тьмы гул
Артур оборачивается, приковывает взгляд в темноту коридора из открытой двери. Пока он смотрел научпоп-видео в ютубе, сгорбившись за столом над ноутбуком, ему показалось, что в его затылок кто-то легонько вздохнул.
Его сердце громко и спешно отбивает ритм об грудь, заглушая путаные мысли, как молот по наковальне. Он продолжает глазеть в темноту, не шевелясь. Кончики пальцев ног и рук медленно немеют, затылок затекает. Артур проглатывает застрявший ком в горле. Его начинает трясти. Сначала руки, затем плечи с головой, а под конец бёдра. Он не открывал дверь и не выключал свет в коридоре.
Он стремительно тянется к телефону на столе, хватает его и только со второй попытки, скрепя сердце и задержав на экране взгляд, находит на нем фонарик, включает, направляет во тьму коридора, словно оружие. Она отступает. Видна только дверь в ванную и очертания обувной полки слева. Артур поднимается, всё ещё дрожа заходит в коридор, находит выключатель и нажимает, кончиками пальцев ощущая на нём будто бы чье-то недавнее тепло. Вспыхивает спасительный свет, но сердце по-прежнему звучит молотом по наковальне в груди и голове. Он осматривает кухню, не находя среди посуды и кухонной утвари чего-то подозрительного, как и в одежде и обуви в прихожей. Проверяет входную дверь — закрыта. А что в ванной?
Он останавливается перед дверью, смотрит на неё. Кажется ли ему, или отсюда слышен будто бы плеск воды? Он тянется к двери и распахивает ее, светя в маленькую комнату фонариком телефона. Раковина, грязное зеркало, туалет, серые полотенца, ванна. Никакой воды, никаких следов чужого присутствия. Артур включает свет и смахивает пот со лба, упираясь о дверной косяк. Показалось. Всего лишь перебои с электричеством. Когда он оборачивается, его дыхание сбивается. Комната, из которой он вышел, погружена во тьму, а экран ноутбука не светит. Он направляет фонарик туда, заходит и включает свет. Но… сияние лампочки словно бы не растворяет чувство, сжимающее сердце в тисках. Чувство, твердящее: «дома ты не в безопасности».
Десятый раз уже Артур зевает, трёт синюшные глаза, едва не засыпая за кассой книжного магазина, в окна которого бьёт угасающий солнечный свет, падая на полки, заставленные новенькими книгами с интересными обложками, и быть может, интересными историями, и ценниками на них с неоправданно высокими, или низкими ценами. Он посматривает на время на телефоне, но не с желанием вернуться поскорее домой, в теплую постель, а в надежде задержаться на работе ещё немного, пусть и на этом неудобном стуле, из-за которого потом болит спина.
— Извините, я бы хотел вернуть книгу, — мужской голос выводит Артура из сна и он смотрит на мужчину. На кассе лежит книга от автора, обожающего войнушки, попаданцев и пафос, коим в тексте не пренебрегал.
Кажется, этот мужчина купил книгу позавчера.
— Книги назад мы не принимаем, — отвечает Артур давно выученной фразой, подталкивая книгу к покупателю.
— Да как так? Если книга дерьмо и я это только вчера понял, почему я не могу вернуть ее и свои деньги обратно? — спрашивает тот, кривя рот с большими губищами.
— Таковы правила нашего книжного магазина. Мы…
— Я хочу вернуть книгу. Где ваш менеджер? — грубо перебивает его мужчина.
К Артуру подходит коллега, хорошенькая и пухлая Соня:
— Я с ним разберусь, ты иди на склад, распакуй новые книги, полка с фэнтези пустая, — шепчет она ему на ухо, а затем выпрямляется и улыбается настроенному на скандал покупателю.
Что она потом сказала Артур не расслышал, так как ушёл с кассы в сторону склада, чтобы избежать неприятной разборки с хамом. Соня в этом шарит лучше его и способна усмирить пыл человека своим спокойствием и улыбкой. За что он ей и благодарен. Именно она разруливала такие ситуации, когда видела, что обстановка накаляется в основном из-за идиотов клиентов с испорченным настроением.
Итак, склад большой, пыльный, с кучей либо уже распакованных коробок, либо новых, со свежим скотчем на покрытии. Артур включает свет. Лампочки горят тускло, их давно пора менять, но полутьма склада его совсем не настораживает. Это уже практически родное место. Жаль, квартира, которую он снимает, стала местом, из которого он бежал, потому что на него смотрели стены по ночам, не давали спать. И шептались.
Вчера был привоз новых книг, и находились они где-то в конце склада. Артур быстро проходит вперёд, доходит до коробок с надписью на крышке: «Фэнтези». Он достает из поясной сумки канцелярский нож, разрезает скотч и открывает коробку. Щёлк! Во всём складе гаснут лампочки. Всё вокруг побелело, посерело и потемнело сию секунду. Он разворачивается спиной к коробке, вжимается в неё, одну руку с канцелярским ножом выставляет вперёд, а другой хватается за края коробки как за опору. Трещит картон от силы, с какой он сжимал пальцы. Сердце ускоряется. Холодный пот выступает на лбу, на шее. Артур лихорадочно щупает карманы джинс и понимает, что телефон он оставил в рюкзаке, под кассой. Впереди мерещится движение и он зажмуривает глаза, машет канцелярским ножом по пустоте, дрожит. Ноги его подкашиваются. Он задыхается.
— Соня! — сипит он изо всех сил, едва не надрывая горло от отчаяния. Звук ее имени исчез вдали, словно ударившись о глухую преграду.
Он широко раскрывает глаза и видит только пол, только свои ноги и правую руку, выставленную вперёд, сжимающую нож. Прислушивается, слышит глухой гул, летит что-то крупное, железное, словно падающая ядерная бомба. Гул, вперемешку с сердцебиением, становится ближе. Артур роняет коробки с книгами и прячется за ними, вжимается в стену, оседает на пол, грохот падения коробок и книг поднимается к самому потолку. Артур поджимает ноги под себя, хватает канцелярский нож двумя руками и выставляет его вперёд. Гул прямо перед ним, медленно скользит, вот-вот у ушей, проникнет прямо в мозг. Шорох присоединяется, ползёт по полу. Тихий скрежет по стене. Стены шепчутся. Пот и слёзы заливают глаза. Артур хнычет, дрожит, мямлит пока свет не устремляется ему прямо в лицо, слепит. Свет фонарика. Звуки исчезают, остаётся лишь лихорадочный стук сердца.
— Артур?! — он узнает голос Сони, но уже не может остановиться. Рыдает в колени. Запахло мочой.
Артур изолирован, сидит в углу комнаты. Грызёт ногти, бешено водит сверкающими глазами туда-сюда, ища хоть малейшее движение. Под глазами глубокие, темные мешки. Три ночи без сна. Он вскакивает, подходит к ноутбуку на столе, открывает его и мычит, вперив взгляд в вебку. Отодвигает ящик стола и, пару раз уколовшись об точёные карандаши, находит изоленту. Растягивает ее, откусывает кусочек и клеет его на вебку. Приближалась ночь, нависала над ним. Они властны над ним. Сегодня свет лампочки его не спасёт. С каждой ночью шорох, скрежет, гул усиливались, стены шептались всё громче. И книжный магазин его не спасёт. Они настигли его на складе, заставили трусливо бежать, уволиться. Это была ловушка. Нельзя, нельзя было отказываться от единственного безопасного места.
Он с яростью, сжав зубы, вынимает ящики стола, вышвыривает их, опрокидывая содержимое. Ручки, листки, карандаши, визитки разлетаются по полу. Он пинает их, и ручки с карандашами закатываются под стол, под кровать, под тумбу. Артур терроризирует и ее, вынимая ящики и швыряясь ими. Теперь пол устлан одеждой. Следом легло — постельное бельё. Он заглядывает под кровать и не находит там видеокамеры.
Вскоре в прихожей его трудами были разбросаны одежда и обувь, а в кухне открыты все шкафчики и ящики, и вынута наружу вся посуда, вместе со столовыми приборами. Теперь Артур сидит в ванной, включив душ, и тёплая вода покрывает его голову и тело вместе с одеждой, как защитное волокно. Но несмотря на тепло он дрожит, обняв себя руками. Волосы прилипают к бледному лицу, вода стекает по подбородку, покрытому щетиной. Глаза Артура сверкают. Его колотило в панических атаках регулярные три ночи. Днём, при солнечном свете, паническая атака, гул, шорох, скрежет и шёпот стен не давали о себе знать… но как только за окном город окутывало темным саваном — звуки появлялись, усиливались.
Вот, вот, гул… начинается, снова. Они преследуют его. Артур поворачивает голову в сторону запертой двери. Отключает душ и слушает. За дверью ползучий шорох. Гул… направление гула невозможно определить. И стены в этой ванной вновь принялись шептаться между собой. Скрежет в вентиляции, напоминающий смех. Словно смеются над ним. Он вылезает из ванной и берет бритву из стакана на раковине. Артур не может больше бежать. Движением руки он резко проводит по горлу бритвой, вдавливая в кожу лезвия. В линии пореза горячо и мокро. И больно так, словно ему вонзили туда множество игл, и не вынимая их, протаранили ими по коже до мозга. Артур захлёбывается, прижимает ладонь к порезу и оседает на пол. Они его не получат. Стены кричат, гул прямо у него в голове. Шорох у ног. Решетка вентиляции с треском падает в ванную.
Он закрывает глаза.
А потом открывает их.
— Ты что, зассал? — спрашивает с насмешкой Юра, школьный друг, стоящий в коридоре заброшенного дома.
— Да нет, — как можно убедительнее отвечает Артур и осматривается, водя фонариком по бетонным стенам с мокрыми пятнами, стекающими из-под потолка. Дощатый пол под ногами поскрипывает ненадёжно.
Ему никогда не нравились затеи Юры шастать по ночам по заброшенным зданиям, и дело не в призраках, а в опасности, которую таят в себе разваливающиеся на куски стены, пол и потолок. Можно провалиться, можно оказаться заваленным потолком и стенами. Наступить на гвоздь, в конце-концов. Но Артур знал Юру — если он не пойдет с ним, то его это не остановит. Он сунется в заброшку один. Артур никогда бы не простил себе решение отпустить друга одного… а если он погибнет? И представлять не хочется.
— Идём уже, — с нетерпением закивал Юра, — хочу все комнаты посмотреть, а потом вызвать призрака, — в голосе энтузиазм, глаза друга так и блестят.
— Призрака? Ты прикалываешься? — меньше всего Артуру хотелось заниматься подобным.
В обычные, спокойные деньки он не верил в эту чушь, а сейчас… проверять существование паранормальщины ему совсем не хотелось. Да и в качестве исследования для общего понимания это не годилось. Другое дело, будь у них нужная аппаратура и команда из пяти человек… может он бы попробовал.
Они двигаются по коридору медленно, Юра заглядывает в комнату.
— Цц! Иди сюда, — он машет Артуру рукой и тот подходит, становится за спиной, выглядывает из-за плеча, лучом фонарика водя по углам комнаты.
Трещины на стенах, паутина висит шторой, пыль застывшая в воздухе, парочка граффити… а на полу красивенькая, ровная красная пентаграмма.
— Нарисована не кровью, и головы человека в центре нет, — делает вывод Артур, возвращаясь в коридор.
— Не занудничай, — бросает полушутливо Юра.
Заброшенные здания перестают пугать, когда ты замечаешь следы людей. Граффити, окурки, бутылки, баночки… и даже шприцы. Хотя, не хотелось бы наткнуться на местных.
Они заглядывают в следующую комнату. Юра, как обычно, первый вступает в неё. И проваливается с криком в темноту. Поначалу Артур не понимает, что только что произошло. Он подскакивает к порогу и направляет свет на пол. Которого не было. Стонущий Юра лежит лицом вниз, в центре его спины разрастается багровое пятно, под ним растекается темная лужа. Из спины торчит рыжевато-красная арматура. Артур видит только эту арматуру, только конвульсии друга. Звуки словно кто-то выкручивает в ноль. Он глохнет, каменеет. В голове бездонная пустота, а из точки в груди распространяется холодная паника. Свет фонарика дрожит, охватывая тело Юры, что бьется в конвульсиях, а затем, испустив хрип, застывает. Его пальцы всё еще сжимают фонарик.
Артур отходит назад, чуть не свалившись вслед за другом. Круг света его фонарика трясется, скачет от стены к стене по коридору, а потом от стволов деревьев, до кустов, до земли. Артур останавливается, не оборачивается на здание, от которого он бежит. От чьих тонких бетонных пальцев с ногтями-арматурами он бежит. Он оседает на землю, обессиленно. Из его памяти стирается тело с арматурой из спины, бившееся в конвульсиях.
Закрывает глаза вновь… вновь открывает их. Он в ванной, во тьме. Гул теперь часть его.