«Нечистая сила» — мы рождены, чтоб сказку сделать былью?

Ознакомление с фильмом режиссёра Эрнеста Ясана под названием «Нечистая сила» — это своеобразный ритуал. Исходя из названия, ты предвкушаешь нечто странное, мистическое, сюрреальное и бессознательно готовишься к различного рода духовным откровениям или же напротив — всячески отрицаешься сатаны.

Но каково удивление зрителя, когда оказывается, что фильм просто-напросто напоминает сказку с вкраплениями откровенной хтони. Мифологическая составляющая в данной киноленте очень сильна. Недаром в фильме упоминается отрывок из марша авиаторов:

Это одно из самых точных выражений, характеризующих данное кино. Тут нет богоискательства, попытки разобраться с оккультными знаниями, что делает киноленту крайне употребимой для просмотра, поскольку она не претендует на некую священность и запредельную высоту.

Этот фильм был выпущен в прокат в 1989 году, что уже некоторым образом является гарантом того, что фильм окажется странным и не менее интересным. Перестройка же!

Главный герой — Ваня. Своеобразный Иван-дурак, искатель града Китежа, образ вечного странничества русского народа. Именно главный герой натыкается в лесу на старушку в лице Риммы Марковой и получает от неё подарки: волшебный рожок, извергающий свежеотчеканенные византийские монеты, и волшебную дубинку, которая на раз, два, три разрешает все проблемы путём прикладывания самой себя к голове неприятеля. Но Иван очень наивный, доверчиво-простодушный человек, поэтому он растрачивает своё богатство в пользу нечистой силы, которую представляет харизматичный актёр Роман Карцев.

Здесь есть и политический мотив. Вполне возможно, что режиссёр, видя агонию советского государства, иносказательно изобразил потерю «влияния» и «власти», что как раз-таки и символизировали волшебные подарки.

Очень важно отметить: в фильме есть две матери. И этих матерей играет одна Римма Маркова. Две пожилые женщины — одна актриса. Почему сделано именно так?

Если вы помните концовку киноленты, то должны понимать, что именно заключительная сцена обозначила некий переходный этап: одна мать упокоилась, а вторая — взошла на её руинах. Если раньше матери сосуществовали, жили параллельно друг другу, то в конце концов одной из них пришлось заменить другую. Причём настоящая мать Ивана выглядела абсолютной мещанкой, обывателем без какого-либо внутреннего стержня. Она пугалась всего нового и непонятного. А параллельная мать показала себя удалой женщиной, которой даже проблемы с нечистой силой по плечу.

И неудивительно, что главный герой не заметил потери своего родного дома, самого близкого кровного родственника — наступила другая эпоха. Иван отходит от головной травмы, которая, кстати, тоже очень символична: герой получил увечье в тюрьме, и данное событие разделило его жизнь на “до” и “после”.

Он вышел из мест не столь отдалённых именно тогда, когда в общественной жизни наступили перемены, но Иван выглядел абсолютно беспомощным перед новой стихией на фоне своего брата, который времени зря не терял. Он перещеголял протагониста и взял себе на службу нечистую силу.

Сцены в местах лишения свободы выполнены на уровне. Соблюдено разделение на касты, остро стоит вопрос выживания и сохранения человеческого достоинства, поэтому если вам чуждо сказочно-политическое, то вы можете обратиться именно к данному эпизоду фильма. Сцены в тюрьме действительно выглядят крайне жутко (меняется даже цветовая палитра киноленты) и пробуждают некие животные состояния, отсылающие зрителя к первобытному.

Подобные сюжетные хитросплетения сразу же навевают мысль о том, что данное произведение повествует нам о медленной деградации и распаде советского государства. Режиссёр предвосхитил переход к новому образу жизни, который начался со смерти действительно родного и близкого...