«Третий человек» — смерть оставьте профессионалам

Нуар, который смешал авантюризм Голливуда и правдоподобие итальянского неореализма, за что удостоился победы на Каннском кинофестивале.

В начале 1940-х годов уже покоривший театр Орсон Уэллс решился на весьма амбициозный шаг — внедрение «великого американского романа» в кинематограф. Несмотря на обилие проблем, что со всех сторон окружали «Гражданина Кейна», следом Уэллс взялся за еще более серьезный проект, но производство «Великолепия Амберсонов» подкосили непростой характер молодого режиссера и непримиримость студии, уставшей от строптивого выскочки.

После череды неудач Уэллс не растерял запала и переключился на популярный жанр нуар и играючи в нем преуспел. Правда провальные сборы этих картин позволили продюсерам выжить смутьяна из Соединенных Штатов на радость всей голливудской братии. Обедневший, но уверенный в собственной правоте он бежал за океан доделывать проблемную экранизацию «Макбета» и вынашивать новые гениальные планы.

В середине 1940-х к проматывающему последние деньги Уэллсу обратился британский продюсер Александр Корда с предложением вытащить его из долгов и сделать из американского изгоя звезду первой величины в Европе. К сожалению, ни «Война и мир» Сергея Эйзенштейна, ни «Сирано де Бержерак» с Уэллсом в главной роли не увидели свет, и Корде пришлось довольствоваться одной совместной картиной.

Пока Уэллс и Корда в компании продюсера Дэвида Селзника и режиссера Кэрола Рида размышляли над фильмом по еще недописанному роману, злополучный Каннский кинофестиваль никак не мог определиться с программой. Ежегодное мероприятие откладывалось то из-за войны, то из-за финансовых проблем, а если и проводилось, то в весьма шатком формате (см. наш текст).

Наконец, в 1949-м году звезды сошлись. Съемки «Третьего человека» — невероятно амбициозного проекта и по совместительству первой европейской картины с Уэллсом — подошли к концу, а Канны вновь открыли двери для мирового кино, чтобы определить фильм года. Этот союз будто создали на небесах.

История берет начало в послевоенной Вене, в которой «непринужденное очарование и музыку Штрауса» сменили следы чудовищного кровопролития. Некогда величественный столица нарезана заборами на четыре зоны, каждая из которых принадлежит одной из стран-победительниц. Хотя по мнению рассказчика город все же сохранил шарм вопреки тому, что его «слегка побомбили».

Другое дело — Вена ночная, где мрачные и выщербленные улочки освещает тусклая луна. Четыре международные полиции, так и не разжившиеся общим языком, не могут приструнить растущую преступность, а потому с заходом солнца из домов выползают разного рода контрабандисты. Теперь базовые вещи можно найти только у них и по баснословным ценам.

В этот город, до краев наполненный людской печалью, в поисках нескучной и легальной подработки прибывает Холли Мартинс — американский автор безвкусных вестернов. Героя должен встретить старый друг, по слухам неплохо устроившийся в сердце Европы, но вместо него искателя приключений настигает печальная весть о кончине товарища и полицейское расследование его преступной деятельности.

Помимо не слишком доброжелательных стражей порядка Холли знакомится с Анной — театральной актрисой, тяжело переживающей не только новую реальность, но и смерть возлюбленного. Героев объединяет общая потеря и смятение перед неизвестностью будущего. В итоге Холли начинает собственное дело с целью обелить друга в глазах полиции и найти организаторов «дорожной аварии».

По законам жанра в этот самый миг должна начаться история, дословно списанная со сценарного учебника — детектив-одиночка бросает вызов криминальному миру, а на руинах улиц зарождается его любовь к femme fatale. Но картина с самого начала намекает, что это не очередное голливудское приключение, а самобытное европейское кино.

Вступление почти дословно вторит типичным приемам итальянского неореализма, а город, тянущий свое унылое бремя на фоне всевозможных страстей, напоминает о работах Роберто Росселлини (см. наш текст). Но если именитый итальянец делал ставку на приземленные и человечные истории, то «Третий человек» явно полагается на голливудский авантюризм.

На фоне приключений, в которые ввязывается простак Холли, тлеют ожоги человеческих трагедий. Дуализм американского и европейского подходов к кино прослеживается во всем. Так, среди разрушенных кварталов стоит до абсурда нетронутый парк аттракционов. Подобный контраст подчеркивает соседство повсеместного легкомыслия и улиц, заполненных больными, калеками и мертвецами.

Потому типичной для нуара любовной линии не под силу даже поднять головы. Храбрый герой не может завоевать девушку, но вовсе не от собственной наивности, а из-за того, что они находятся в параллельных вселенных. Она пережила войну, уничтожение родины и своего народа, а он, даже окруженный чужими трагедиями и без гроша в кармане, сохраняет безудержный оптимизм.

Иронично, что покинувший родину Уэллс в образе обиженного на жизнь циника идеально бы вписался в классический нуарный детектив, но его герой погибает еще до начала повествования. Одиозный актер, которого продюсерам пришлось разыскивать по всем барам Европы, под стать своему персонажу отсутствует почти весь фильм, но ни на секунду не выпускает его из цепких рук.

PS. Если понравился формат — ищите нас в Telegram.

Либо заглядывайте на сайт, там уже можно почитать о путешествии датского пастора по едва живой Исландии в «Земле бога» Хлинюра Палмасона.

#deaddinos #long