«Однажды… в Голливуде»

Первым делом в Иркутске я решил отправиться в кино на «Бесславных ублюдков» Тарантино. Я неплохо знал центр, который изучил за прошлые два моих приезда в город и набега на книжные магазины и магазины с музыкой и фильмами, но совершенно не знал остальную его часть и не разбирался в транспорте — уезжать с левого берега в аэропорт, когда мне нужно было на центральный рынок, я перестал только к октябрю.

В сумке у меня была карта-схема города — ее мы купили с мамой в самый первый наш приезд, в кармане — телефон «Сони Эрикссон» с очень медленным и дорогим мобильным интернетом, на душе — очень одиноко и грустно.

Нагуглив расписание сеансов и адрес кинотеатра, я добрался от общаги на улице Коммунистической до Карла Маркса, проделав большую часть пути пешком, сверяясь с картой, потому что слез из разваливающегося на ходу автобуса не на той остановке.

До сеанса оставалось минут пятнадцать, я метался по Карла Маркса в районе Пионера и пугал вопросами прохожих, пытаясь найти вход в кинотеатр, которого там никогда не было — я безуспешно искал ангарский «Мирамакс» (теперь уже закрытый), не заметив на сайте, что он находится другом городе.

На этот сеанс я, конечно же, не успел и отправился на следующий ближайший в кинотеатр «Звездный». До начала фильма было что-то около получаса, но я плохо понимал расстояние и поэтому бежал по незнакомой мне улице Декабрьских событий, как опаздывающий на чаепитие кролик из Алисы в стране чудес. Через пять лет я исхожу Декабрьских событий так, что смогу пройти в любое место с закрытыми глазами, но тогда я заглядывал в карту на каждом перекрестке, боясь снова не найти нужный адрес.

Не найти «Звездный» было сложно, я довольный взбежал внутрь, но меня ждал новое разочарование — билетерша в кассе заявила, что сеанс не состоится, в случае невыкупа как минимум четырех билетов, а пришел пока только один я. Так я не попал на Тарантино и с тех пор невзлюбил кинотеатр «Звездный».

«Ублюдков» я посмотрел спустя несколько месяцев на ноутбуке в обычном для вырвавшихся из родительского дома студентов полусознательном состоянии на нашей легендарной съемной квартире в районе Студгородка. Мы только-только открыли для себя торренты, о которых я читал еще дома в статье из бумажного журнала «Максим», и, вполне возможно, это был один из первых фильмов, которых за последующие годы будет загружено не один терабайт.

Потом был «Джанго освобожденный» в моем любимом «Втором этаже» (и его больше нет) и «Омерзительная восьмерка», не помню, где мы смотрели ее. А задолго до этого — я помню афишу «Убить Билла» у железногорского кинотеатра «Илим», мимо которой я ходил в детстве, фантазируя, о чем может быть кино с таким названием от режиссера, на которого ехала на серебряной машине певица Глюкоза.

Афиши рисовала краской на огромных белых холстах мама моего одноклассника, это были произведения искусства, не меньше. «Илим», построенный все в том же шестьдесят девятом, в котором происходят действия «Однажды… в Голливуде», когда-то был крутейшим кинозалом Восточной Сибири и чуть ли не на весь Дальний Восток. В 2010 кинотеатр сожгли местные мафиози, теперь там продают холодильники и электрические чайники.

На Тарантино выросло поколение киноманов: «Криминальное чтиво», «Бешенные псы», «Убить Билла» в правильной озвучке Гоблина (который сделал в свое время для популяризации кинематографа в нашей стране заметно больше, чем многие официальные лица) учили нас любить настоящее кино.

Тарантино, за — это кошмар какой-то — более полувека до этого, учился любить кино в маленьких лос-анджелесских кинотеатрах и у экрана телевизора, поглощая спагетти-вестерны, азиатские боевики и бесконечные вечерние сериалы.

«Однажды… в Голливуде» — это 1969 год, каким он остался в памяти шестилетнего мальчика. Человеческая память ретроспективна, а мозг склонен к упорядочиванию. Все, чем мы занимаемся на протяжении жизни — это придумываем истории о себе, собирая из разрозненных фактов и полузабытых лиц последовательные сюжеты.

Именно на этом свойстве сознания работает кинематограф, способный сохранять истории навсегда. «Нельзя вернуть прошлое» — осторожно произносит Тоби Магуайр в образе Ника Каррауэйя. «Еще как можно!» — восклицает ему в ответ Леонардо ДиКаприо в образе Джея Гэстби. Тарантино, прозванный постмодернистом со времен «Криминального чтива», идет еще дальше — ты не просто можешь повторить прошлое, ты можешь его спасти.

Ночью 8 августа 1969 (по иронии судьбы фильм в российский прокат вышел ровно в полувековую годовщину этой даты) члены банды Мэнсона убили Шэрон Тейт, а вместе с ней — целую эпоху. В каком-то смысле, они убили детство того шестилетнего мальчика. Убийство Тейт — не спойлер, а необходимый минимум культурного багажа — и горе тем зрителям, кто не знает имя Тейт и всей связанной с ним трагедии, собираясь смотреть это кино.

Рано или поздно исчезнет все — я, пишущий эти строки, ты, кто читает их (а я знаю, что ты читаешь, но, спустя столько лет, не понимаю почему), исчезнут близкие люди, любимые кинотеатры, журналы, книги, исчезнет и сам Тарантино. Останется только мифологизированная история об этом. И третий акт «Однажды… в Голливуде» — это невероятный сентиментальный и романтический жест Квентина, попытка спасти и защитить прошлое, на которую я смотрел, едва сдерживая слезы — настолько это прекрасно, сказочно и волшебно.

Марго Робби — восхитительна. ДиКаприо и Питт — просто какие-то величайшие. Единственная мысль, которая остается в голове после просмотра — как можно снять такое кино? Кем нужно быть? И если бы мечты сбывались, я бы хотел просто молча обнять после титров Тарантино и больше не сдерживать слез — потому что ну как можно вот так, Квентин?