Режиссёр: Мартин Скорсезе / Последний искуситель

Кинокритик Александр Гофман вспоминает о рецептах его невероятного успеха у аудитории, методах, маниях, взлётах и падениях.

Мартин Скорсезе один из тех уникальных режиссёров, которого люди полюбили за то, что он регулярно швыряет им в лицо неудобную правду, соотнося её с чистотой художественного образа. Это началось ещё с 70-х, когда его имя прогремело на весь мир после каннского триумфа «Таксиста», фильма, расколовшего сознание надломленного системой человека, в котором тысячи американцев узнали самих себя – и продолжается по сей день в «Ирландце», увязывающем национальную внешнюю политику и развитие властных теневых структур в одинаково непривлекательный портрет ментального и физического увядания гангстера, фигуры до недавних пор по определению романтизированной.

Но зритель — и в частности американский зритель — ненавидит, когда его окунают в непривлекательную истину: одно дело сермяжная правда соцреалистических агиток, и совершенно другое – когда путь героя отражается для аудитории в кривом зеркале. Можно вспомнить «Шоугёлз», когда Верхувен содрал с американской мечты кожу и обнажил на весь мир её порнографическую сущность – сейчас фильм всё ближе подбирается к статусу недооценённой классики, но тогда режиссёру подобной наглости не простили ни критики, ни зрители.

А секрет успеха Скорсезе – в том, что он как мало кто другой умеет продемонстрировать обаяние и привлекательность зла, соблазнить и развратить им аудиторию. Все его фильмы о внутренней – часто обречённой – борьбе: католиках, подавляющих сексуальные инстинкты, отвергнутых грешниках, противопоставляющих понятиям о справедливости собственный эгоизм, людях с ключами от рая, проваливающихся прямиком в ад. Но сам провал, спуск в преисподнюю, показан у него настолько впечатляюще, что мы на протяжении всего просмотра вместо падения ощущаем чувство свободного полёта.

Именно поэтому все самые его неудачные фильмы лишены той заворожённости пороком – в них мораль накидывает на девиантную природу поводок: так было в «Нью-Йорк, Нью-Йорке», «Эпохе невинности», «Молчании» – виртуозно снятых и компетентно написанных, но в конечном счёте слишком скованных и дидактических картинах. Кого могут задеть нравственные проблемы ортодоксального христианского в феодальной Японии, когда за год до этого нас на три часа переместили в шкуру Джордана Белфорта, устроив самый впечатляющий (три часа хронометража – два из которых проходят в оргиях и наркотическом опьянении) аттракцион в своей карьере?

При этом Скорсезе мастерски выдерживает баланс между трагедией и комедией, оперными страстями и издевательской сатирой, психологическим аффектом и вычурными внешними эффектами – знаменитый амфетаминовый монтаж с длинными проездами и прошивающими нарратив закадровыми ремарками давно сложились в определённый приём, авторский метод, который и по сей день многие не без успеха воспроизводят. Но тот метод никогда не был самоцелью, брендом, вместо кинематографа продававшего определённую продукцию, потому что сам Мартин никогда не был чужд экспериментам, в 80-е сняв «После работы», в 90-е – «Мыс страха» и «Кундун», а в новом тысячелетии отметившись такими непохожими друг на друга проектами, как «Отступники», «Остров проклятых» и «Хранитель времени».

Его отточенный стиль и энергичный темперамент продолжают вдохновлять современников – и без него, разумеется, не было бы ни бума новых гангстерских сериалов (чего стоит спродюсированная им же «Подпольная империя»), ни зародившегося в 70-е нового американского киноязыка, ни «Джокера», сумевшего покорить одновременно и Венецианский фестиваль, и миллиардный рубеж кассовых сборов. В статусе постпродакшна находится его самый дорогой фильм «Убийцы цветочной луны», с россыпью звезд в ростере, включая ДиКаприо и Де Ниро.

Надеемся, что в свои 80 он ещё не раз сумеет всех нас удивить.

Александр Гофман, специально для whatz.watch

#обзоры #гениикино