«Бар Эдди» — джазовый коктейль
Что не так с сериалом «Бар Эдди», две серии которого снял Дэмьен Шазелл — режиссер «Одержимости» и «Ла-Ла Ленда»
Серые обшарпанные стены, неряшливо разбросанные по полу и забитые пылью красные ковры, сонливый стеллаж с заурядными напитками в меню. Тем не менее от бетонного подвала со скромной курсивной вывеской «Эдди» за милю веет джазом — это явно богемный бар, явно богемного музыканта.
Эллиот Удо, в прошлом успешный ньй-йоркский пианист, перебрался в Париж, где открыл свое заведение и собрал маргинальный джаз-бэнд, из «уличности» которого отчаянно пытается выцедить материал для студийной записи. Жить мечтой и музыкой не дает только понурая реальность — приехавшая погостить дочь от бывшей жены, задолжавший мафии со-владелец бара и сыплющаяся с потолка штукатурка.
«Бар Эдди» с первых секунд увлекает знакомыми мелодиями, которые навевают воспоминания о меланхоличной голливудской парочке. Режиссер «Одержимости» и «Ла-Ла Ленда» Дэмьен Шазелл поставил первые два эпизода сериала и задал ритм всему шоу. Прежде всего, замыленной камерой, перед которой под звуки неуемного джаза мелькают золотые блики саксофона и барабанных тарелок. Концептуально сериал идеально вписывается в творчество режиссера, ведь это очередное отражение лоснящейся музыкальной индустрии в нищих, но талантливых героях.
Каждая серия посвящена определенному персонажу — Эллиоту, его курящей травку и сбегающей из школы дочери, солистке джаз-бэнда Мие, вышедшему с улиц контрабасисту Джуде и другим. В определенном смысле сериал оказывается фестивальным фильмом, разбитым на восемь частей. Герои невзначай переходят с английского на французский и с арабского на польский, разыгрывая мультикультурный мюзикл с перерывами на приземленную драму.
Кризис среднего возраста, потеря ребенка, срывы на наркотики и связь с уличным криминалом. В центре внимания, впрочем, всегда находится Эллиот — он балансирует между эфемерным музыкальным миром и реальностью, которая лишь клянчит деньги и фальшивит ноты.
Бандиты с русским акцентом грозят спалить бар, если в ближайшее время Эллиот не вернет долг партнера. Полиция под предлогом анонимных жалоб на шум прикрывает «Эдди» и просит разрешения установить внутри камеры видеонаблюдения. В это же время непутевая дочь капризничает и пытается привлечь внимание погрязшего в делах отца. В лучших традициях зарубежного инди-кино главного героя испытывают на прочность, пытаясь сломить его дух и подкинуть проблем, но у Эллиота банально нет времени на рефлексию — да что там, его нет даже на сон.
Именно этим сериал разочаровывает больше всего — заданная Шазеллом джазовая атмосфера постепенно растворяется в побочных драматических линиях, словно комплексный инструментальный альбом, напичканный бонусными ремиксами. Стоит заслушаться уютной винтажной классикой, как песня обрывается и в ушах начинает звенеть абстрактный попсовый трек, в миг рушащий изначальную концепцию пластинки.
Музыкальная драма о несчастных мечтателях превращается в криминальный триллер, который изначально выглядел как побочная сюжетная линия, что дополняет историю, но никак не главенствует над ней. Однако уже к середине сезона от «шазелловского» вступления остается лишь одна идея — «музыка нас связала», — которая так и не получает внятного развития и звучит исключительно в качестве заглавной темы сериала.
Если отстраниться от джаза и посмотреть на «Бар Эдди» как на классический мамблкор, то от лоска не останется и следа — глянец тут же осыпется, а за ним окажется до боли шаблонное и заурядное кино о побитых жизнью героях. Капризный подросток, посвятивший себя уличному искусству вместо обучения в школе. Талантливая певица, годами прозябающая в ветхом баре. Певец с мировыми именем, впавший в пожизненную депрессию после смерти ребенка.
«Бар Эдди» пытается соединить музыку с кинематографичным повествованием, но созвучия они так и не обретают — лишь хаотичность и многокультурность с вялым призвуком непосредственно джаза. Своим стилем Шазелл задал сериалу верный темп, но остальные режиссеры не смогли его выдержать. Каждый пытался рассказать собственную историю, переиначив общую композицию на свой лад, но в итоге у них получилось восьмичасовое выступление джаз-бэнда, в котором из четырех участников музыкант всего один.
Комментарий недоступен